Сборник - Снежная Королева и её владения

Что- то щелкнуло в голове. Я посмотрел на окно в кабине пилота. Стекло было разбито на тысячи осколков. Большая часть угодила в сержанта. Остальные разлетелись по нашему отсеку. Несколько оцарапали скулы и лоб рядовых. Еще пара застряла у меня в волосах. Капралу повезло, волна скинула его на землю. Сейчас он спешно отряхивался, подсаживая Кира и забираясь на место сержанта.

Как быстро здесь все меняется. Где эта грань между раем и адом? В одиночном выстреле?

– Матерь божья… – еле слышно пролепетал капрал, отодвигая сержанта в наш отсек. – Кир, обработай. Кто ни будь засек агрессора?

Еще один взрыв. Машина вздрогнула. По фюзеляжу начали барабанить комья земли, перемешанные с травой. В этот раз взорвалось на склоне, в десяти метрах от нас. Пара осколков с громким скрежетом срикошетили о винтокрыл и взрезали почву.

– Двадцатка! Море! Три часа!

Капрал уже успел научить меня ориентироваться по циферблату. Согласно крику Стена, по нам стрелял патрульный катер, остановившийся у побережья. Двадцатка… такой калибр был установлен на имперских катерах…

– Твою мать, чертовы полосатики, совсем двинулись мозгами! – капрал схватился за ручку управления и потянул ее на себя. Привычный гул и легкая вибрация. Могучая машина медленно и неуверенно поднимается в воздух. На катере заметили наш взлет весьма оригинально. Застрекотал пулемет, и пули со звоном обрушились на обшивку, пробивая здоровенные дырки размером где-то с кулак.

– Неизвестный имперский патрульный катер, немедленно прекратите огонь! Повторяю, прекратите огонь! По своим стреляете!

Брайан испуганно согнулся в дальнем углу. Стен с побледневшим лицом сидел перед умирающим сержантом. Кир что-то бубнил, кажется, молился. Белая субстанция промелькнула над лицом сержанта.

Я выглянул за край борта. Катер не отвечал, но хоботок пулемета опустился вниз. Я вопросительно взглянул на покрасневшего от напряжения капрала.

– В первый раз… дефицит боеприпасов… черт знает что…

Так и не ответив, катер развернулся и поплыл по направлению от нашего острова. Только сейчас я заметил легкую дрожь в коленях. Рядом с моим местом зияло несколько рваных отверстий в обшивке. Пахло гарью. В кабине перекатывались несколько свежих патронов.

– Что там? – повернулся к нам капрал, вытирая пот со лба.

– Кровь. Слишком много крови на нем. Поздно. Черная душа. Черная.

– Стен?

– Осколки поразили головной мозг, я бессилен…

– О, прекрасно… твою мать…

Легкий шум морской волны. Крик нескольких птиц, еще не улетевших на север. Равномерный гул пропеллера и свист ветра в пробоинах. О случившемся напоминал запах гари и свежей крови. Все опять было по-прежнему. Вернулась та тишь и то умиротворение. Только сержант бессильно повис на руках солдата. Да Кир о чем-то молился в углу.

– Что дальше? – подал голос Стен. Брайан по-прежнему дрожал в углу.

– Я свяжусь с базой, рапортую о произошедшем, возможно, получу указания.

– Задание?

– Продолжать. Пока не поступит иное распоряжение. Командование беру я. Можете подремать, до ближайшего острова пара часов полета…

Семнадцатый день

– Ты много раз видел таких как мы?

– Не так много, как хотелось бы.

– Ты боишься нас?

– Боюсь? Ничуть. Ваше тело слабо и хлипко, как не сильны вы были бы. Я могу убить тебя в любое время. Не моргнув глазом. Мне нужно лишь легко махнуть лапой. И ты умрешь. Твою душу Кат-ле не заберет. Ее уже нет здесь.

– А если была бы, забрала?

– Хм. Не знаю. Этого мне знать не суждено. Твоя судьба в твоих руках.

Мы молча сидим на краю отвесной скалы. Перед нами вечность. Мы никуда не спешим, незачем. Все и так решено. Так зачем же пытаться грести, зачем пытаться отплыть от этого водопада? «Только умрешь усталым», – сказал мне Он.

– Кир сказал, что сержант был слишком грязен для Кат-ле.

– Не ему это знать.

Где- то в небе пролетела одиночная птица. Прошла почти неделя, а никого из зверья здесь уже не осталось. Только мы и вечность.

– Ты не хочешь уйти?

– А зачем. Я рожден для этого места. Я и умру здесь.

Учиться общаться с Ним было тяжело. Не так часто в жизни в мои мысли влезало постороннее существо. Да еще такое огромное, с ослепительно белым мехом.

– А у тебя нет полосок. А у остальных есть, – улыбнулся я.

Он лишь дернул кончиком уса.

– Ты же приходил убить меня.

Как всегда в точку.

– Я не собирался. Мне приказали. Но я не хочу.

– Ты ослушаешься приказа?

– Мне все равно. Я погибну здесь. Как сержант. Как капрал. Как эти двое ребят. Как наш полковник.

– Его все-таки стащили солдаты?

– Нет, разбился на винтокрыле.

– Другого я и не ожидал…

Это было на тринадцатый день. Мы уже успели проверить почти все острова, находящиеся в зоне обитания тигра. Оставался один. Метод исключения сработал на все сто. За сравнительно короткое время мы проделали титаническую работу. Пусть и жизнью всех ребят в отряде. Сержанта мы похоронили на том острове, ближе к вечеру. Брайан подорвался на оставленной кем-то растяжке. Стена убил наш патруль. Капрал погиб вместе с винтокрылом. Не без помощи нашей доблестной авиации. Что-то происходило. В огромной машине двигались тысячи шестеренок. Двигались неуклюже, задевая и сшибая себя. Согласно ночным шифровкам, случаи дружественного огня участились. Что-то происходило. Что-то должно было произойти.

– Почему так безжалостна машина? Почему столько глупых смертей?

– Вам свойственно ошибаться. Вы не совершенны.

Кир. Что же случилось с ним? Ах да, он помог мне доплыть до побережья. Разрыв сердца. Я помню улыбку на его мертвенно бледном лице. Впервые за долгие годы он был счастлив.

– Мой брат родился с дефектом зрения. Он много лет потратил за учебой для слепых. Но он не был нужен машине. Она его выбросила. Он умер от бронхита легких. Лекарства не было.

– Сожалею. Но машине не нужны огрызки. Им нужен твердый материал. Иначе все рушится. Выживает сильнейший.

– Но ты же венец эволюции!

– Значит, вы сильнее.

Парадокс. Абсурд. Он прекрасно понимал это. Он мог убить любого из нас. Но машину ему побороть не суждено.

– Все меньше живых душ…

На юге пылало зарево пожара. В воздухе витали черные мошки винтокрылов.

– Скоро они доберутся и до нас. А с севера движется другая машина. Еще безжалостнее. Еще сильнее. Мы попали в эти жернова, доктор. И с этим нельзя, что-либо сделать. Только смириться.

Вчера ночью пролетало звено винтокрылов. С алыми крестами. Шесть машин. Два совершеннейших хищника этого мира. Они сотрут архипелаг. Добьют то, что осталось. А здесь, собственно, ничего и не осталось. Все ушло. Или увяло. Недавно, Он показал мне самое ценное, что у него осталось. Это был цвет. Простой цветок. Но лимфа жизни сочилась из его лепестков. Он улыбнулся. Кончики усов встряхнули пыльцу. Это происходило ночью, а пыльца этого цветка фосфоресцировала. Сверкающий снег окутал ту маленькую полянку, пробивая свет сквозь тьму мертвых джунглей. А потом, она долго перекатывалась между стеблями травы. Впитываясь в них. Оживляя почву. К утру вся поляна цвела. А потом мы ушли в горы. А джунгли горели огнем.