Сборник - Снежная Королева и её владения

Кашель прошел, окарябав горло. Морт огляделся.

Впереди в белых наносах была река, точно хрустальная долина. Дальним берегом она упиралась в заснеженные взгорья, которые дальше превращались в пологие холмы, покрытые голыми деревьями. Слева вдали вставали горные пики, к реке тянулись рукава ледников. У самого берега они сливались в одно ледовое поле с большим количеством трещин и разломов, по которым летом стекала талая вода. Из этого поля к небу поднимались бледные кручи. Набухшие облака висли над горами, холмами и речным льдом, как сизый палантин.

Оставшись без пуговиц, полушубок уже не так защищал от ветра, и весь пот с растаявшим снегом похолодели еще от первых его ударов. Морта била крупная дрожь.

Подошвы коснулись льда, и ноги чуть не разъехались. Пришлось двигаться мелкими шажками.

Только тут Морт снял перчатку с пораненной руки. На коже красовалось пятно засохшей крови. От каждого движения пальцами красная корка лопалась, из-под нее вытекала розовая струйка.

Щеки стянуло на морозе. Стали мерзнуть пальцы ног. Холод просачивался через теплые сапоги, через две пары носков и тонкими иглами вонзался в кожу.

Спешить, спешить… Живее двигаться. Чаще наступать на носок, пальцы греть – иначе хана… Ледяное поле, холмы, а в холмах – деревянный домик с большой печью… Огонь горит… Зима – за дверью. От печи валит жаром. А в воздухе аромат бульона! Густого! Горячего!..

Рот наполнился слюной. Он сглотнул. Сглотнул и поморщился, когда она прошла по саднящему горлу.

Да, не таким он видел свое путешествие, когда в голове сложился план, когда он сидел в кожаном кресле, разглядывая желтые, как кошачий глаз, бриллианты. Морт ликовал – ведь он уже сделал самое сложное, самое страшное… Дело за легкой прогулкой… Которая не была легкой. Она затянулась… И все тянулась… и тянулась…

…И, наконец, Морт увидел, что идет не туда. Впереди – обломки ледника.

Этого еще не хватало! С подобным успехом можно на месте топтаться!..

Ветер утих. Наступила тишина. С неба, с набухших облаков сорвались белые хлопья. Снежинки кружились медленно. Одна опустилась на встрепанные волосы, другая – на нос: растаяла, слезой стекла к подбородку. Вновь зарычал ветер, и небо будто взорвалось. Мир окунулся в бурю. Снег валил жемчужной стеной. Вихрь. Протяни руку – она потонет в нем, исчезнет…

Волосы белые, точно седые. Лицо – мокрое, грязь стекает темными разводами. Ветер бросает снег, но Морт не чувствует этого, точно снег бьет по толстому стеклу, а не по лицу, не по щекам, не по узкому носу, не по сжатым губам… Вся боль где-то там, за пределами тела. И пульсирующая ладонь, и саднящее горло… Тело растворилось в буре, как сахар в чае. А в голове одна мысль: Куда же ты, черт побери? Куда идешь? Ведь не туда! Совсем…

Ноги поехали на льду. Морт увидел носки своих сапог. Тупая боль в затылке…

Веки сомкнулись.

Сначала Морт видел только красные искры, белые круги и линии. Но потом появились какие-то фигуры… Он увидел себя в темно-синем халате. Лицо хмурое, изрубленное морщинами. Зрачки сужены, рассматривают драгоценные камни алой и желтой воды. А камни меняют форму, скачут на ладони, пляшут. И вот они уже горящие угли; над ними огонь, и огонь этот в печи. Дым ест глаза, пахнет кислым вином. Из черноты гремят пьяные выкрики.

Морт очутился за столом. Он ощутил тревогу. Как здесь оказался? С его белой кожей и тонкими пальцами?

Из дыма выплыло лицо. Оно стало сгущаться… уплотняться… Узкий лоб. Напряженные скулы. И один глаз, и тот сощурен, точно плоть, рассеченная бритвой. Взгляд пронизывающе-холодный. Человек, имеющий это лицо, стар; седые волосы редкими струями ложатся на плечи. А за спиной другая фигура – высокая, сильная.

– …Я показал. Она одна. Других дорог нет, – старик говорит рывками, будто выталкивал фразы. Он разделяет их паузами, и те падают вниз, как глыбы с вершин. – Так что не суйся, куда не следует. Кончиться может плохо.

Черт возьми, с какой стати? Такого разговора не было. Вернее он был, но совсем по-другому. Другие слова. И другой старик, и другое место.

– Мы сделали все, что надо. Вам осталось лишь донести и получить свои барыши.

«Ты без нас – никто» – внушал единственный глаз.

«Но и мы без тебя – никто» – говорило лицо старика.

Морт попытался встать, но руки примерзли к столу. Ноги – к полу. С обледеневших стен свисали какие-то корни… Хотя, нет. Морт встал, но старик придержал его.

– Постарайтесь беречь себя. Вы нам нужны. Вы очень нужны. – На старом лице участие, забота.

– На этот счет не беспокойтесь, – огрызнулся Морт. – Я слышал, эти драгоценности оберегают своих хозяев.

– Я тоже слышал. И то, что они не покинут страну, в которой добыты. И то, что хранят своих хозяев, и многое и многое… Но если камушки у вас, стало быть, одному хозяину они не слишком-то помогли. Верно?

Морт сглотнул. Какая-то сила усадила его на заиндевевшую лавку. Руки стали примерзать к столу.

«Мы повязаны одной веревкой» – говорил хитрый глаз.

– Хотелось бы узнать, зачем тебе столько денег?

– Ну, это уж не твое дело!

Грянул смех как боевой марш, как бой барабанов. Дым задребезжал, точно стекло. А за спиной старика темная фигура раскрыла пасть, и из нее вырвалось пламя и жуткий медвежий рев.

Но в хаосе родилось что-то новое. И это «что-то» было страшнее всего на свете. Одна мысль. Одно слово:

Убьют!!!

И Морт снова оказался на льду, засыпаемый снегом. Боль – тело, будто кусок тряпки. Сколько он спал? Не более минуты иначе сам бы стал куском льда. Все тело оглохло, опустело; конечности отяжелели. Глаза горели, как от песка. И только в больной голове метался ужас.

Болван! Дурак! Погубили дешевые книжки с их дурманом, от которых захотелось – в моем-то возрасте! – приключений, азарта! А ведь всего в достатке: денег, почета… Тухлой рыбой запахло. Одного не хватало – риска, кипенья крови. Добился!.. Поставил на кон… Сердце сжалось: что там – жизнь или смерть, все или ничего? Ведь выбор был: жить роскошной жизнью, или пойти на риск. И что теперь?! Во что я ввязался?!!! О чем думал, когда пробирался через охрану в музее, когда, черт возьми, выковыривал бриллианты из серебряной диадемы?! О, Боже!.. Получилось у других, получится и у меня?! Все было как во сне: быстро, легко, без дрожи…

Правда ударила в глаза, заставила корчиться в муках. До сего момента каждый шаг, каждое движение – самоубийственно. У Морта в кармане был матерчатый мешочек с бриллиантами. Бриллиантами, за которые убивают, не моргнув и глазом… И он сам вызвался отнести их своим убийцам…

Нужно что-то делать. Нужно встать, двигаться.

Он встал. Ноги, точно обрубки, толстые культи. Паника отступила. Надо сделать шаг. Но в какую сторону? Вокруг бело. Белое покрывало еще плотнее стало. Ветер утих. Лед укрылся сугробами. Где он – Морт не знал. Дорога потерялась окончательно. Солнца не видно. Но нужно двигаться, и Морт пошел, не разбирая пути.