Сборник - Снежная Королева и её владения

– Бывает! – Обиженно завопил тот в ответ.

– Не бывает! Правда, бабушка? – Две пары детских глаз уставились на старушку.

– Правда, внученька, правда, – прошептала она, снова беря детей за руки. – Идемте домой, а то совсем замерзнем…

«Все- таки они очень на нас похожи, Кай, – думала старушка, плетясь обратно под гомон опять разбушевавшихся внуков. – Даже больше, чем хотелось бы… Надеюсь, что наших ошибок они не повторят».

Королева стояла перед огромным зеркалом. Бесстрастное стекло было прикрыто толстым снежным покрывалом. Она стояла и боялась его сдернуть. А ведь так просто увидеть в волшебном стекле человека, кого так хотелось найти в последние годы! Но вероятность того, что с той стороны зеркала на нее посмотрит ставшее самостоятельным отражение, заставляла снова отходить к окну и до боли в глазах вглядываться вдаль в тщетной надежде, что там, у подсвеченного северным сиянием горизонта, замаячит человеческий силуэт.

В ледяном мире совсем ничего не изменилось. Как и день, как и год назад…

И ледяные бубенцы на санях также уныло звенели, качаемые вернувшимся ветром.

Sill

Зима покрыла все белоснежным саваном холода и снега. Ели искрились в призрачном свете бледной луны, время от времени выглядывающей из-за облаков. Искрился и безупречный снежный полог, укрывающий землю. Тени были почти осязаемыми и стеклянным. Воздух звенел, звенел от холода хрустальными звоночками, переливался мелодией зимней ночи.

Холод. Он пробирался под одежду. Он проникал в легкие с каждым вздохом. Он резал незащищенную кожу не хуже бритвы. От него не было спасения. Было чертовски холодно…

Уже несколько часов, несколько самых долгих часов моей жизни он владел мной. Рядом, тяжело дыша и выпуская драгоценное тепло из тела в виде небольших облачков дыхания, брел мой друг… Хотя какой друг… Мы познакомились только сегодня… Было весело… Все смеялись, шутили. Тогда еще не было так холодно… Тогда морозец приятно щипал щеки, покалывал. Нас было человек пятнадцать… Любителей экстрима, зимней охоты и прочей чепухи. Импортные дорогие куртки, такие же ботинки… Егерь только посмеивался над нами, одетый в ватник и валенки.

Я бы сейчас многое отдал за этот потертый ватник и потрепанные валенки… Только бы прошел этот холод…

Исчезала в зеркале заднего вида сторожка. Было весело, адреналин приятно бурлил в крови, давая ощущение всемогущества. Это ощущение подкрепляли и новенькие карабины.

Только холоду все равно, сколько стоило твое ружье. В каком бутике ты покупал куртку… Он пробирается под кожу, заставляет сердце замедлять сой бег. Сейчас самое главное не упасть, не закрыть глаза, не отдаться во власть ледяного сна.

По несчастливой случайности я и мой напарник отстали от группы. За деревьями мелькнула тень. Любопытство сгубило многих…

Сейчас я- то понимая, что не стоило никуда отходить от группы… Там ничего не оказалось, а наши следы запутались на столько, что обратно мы выйти не смогли…

Снежный покров доходил почти до колена. Идти было трудно, иногда приходилось помогать себе руками, разгребая сугробы, разрушая хрупкое и прекрасное совершенство этого холодного царства.

Единственное, чего я никогда не смогу перенести – это холод…

Хорошо, что рядом со мной был еще один живой человек. В этом ледяном безмолвии можно было сойти с ума. Только его хриплое дыхание, только его редкий, едва сдерживаемый кашель не давал провалиться сознанию в небытие.

Я ненавижу холод… От него нельзя сбежать… Раньше я ненавидел много вещей: общественный транспорт с его вечной толчеей. Вонючие автомобили, хамоватых продавщиц, вечно разбитые дороги, шум, громкие голоса… Сейчас я понимаю, какие это были мелочи…

Я ненавижу только холод…

Когда облака на пару минут разошлись, и белесый свет луны озарил небольшую избушку посреди заснеженной поляны, ни я, ни мой спутник не поверили своим глазам. Неужели…

Из последних сил, падая, застревая в снегу, мы брели к ней. Счастье… Знал ли я когда-нибудь что это такое? Счастье – это тепло… Когда ты можешь чувствовать свои руки… Когда ты можешь шевелить своими конечностями без труда, без обжигающей холодной боли…

В дом тоже пробрался холод. Давно, не спеша и не медля. Поступью хозяина он вошел через прорехи в крыше, через разбитые стекла. Но его еще можно было прогнать…

Небольшой огонек разгорелся в центре дома. Он пожирал доски и прочий мусор. Мы кормили его, давали ему энергию и силы. Взамен он прогонял холод.

Скрипя от неудовольствия, упорствуя до последнего, холод покидал стены развалюхи. За разбитыми стеклами, в которых отражался огонь, темнел заповедный лес. Вековые ели мохнатыми великанами застыли на его страже. Мой спутник поднялся, оторвал взор от пляски язычков пламени. Нетвердым шагом подошел к окну.

Тени скользили по обветшалым стенам избушки. Застыв у разбитого окна, он стоял, пустым взглядом уставившись вдаль. В его бесстрастных глазах отражались всполохи огня. Холод снова обнял меня, заставляя вздрогнуть. Даже жаркое пламя не могло его прогнать.

Пошатываясь, мой спутник побрел к двери, по дороге скидывая с себя куртку.

Сначала было действие. Я бросился к нему, повалил на грязный пол. Потом пришла мысли – «зачем?»

– Там… Девушка… – прохрипел он.

– К дьяволу тебя… – слова царапали сухое горло, голос больше походил на карканье.

– Там… Ее холодно… – в глазах его появилась такая жалость и боль, что я невольно разжал руки.

Мой спутник не попытался встать. По крайней мере, сразу…Медленно и отрешенно он поднялся. Я пытался его остановить. Он все твердил про девушку…

А там был только холод…

Прогорал огонь. Я сидел, скрестив ноги по-турецки, положив рядом ружье. Оно было теплым. Почти горячим. Рядом сидел он. Мне пришлось его связать. Иначе мне пришлось остаться одному. И тогда холод вновь вернулся бы…

– Отпусти меня… – голос чуть подрагивает.

– Я не могу отпустить тебя. – приходится говорить мягко. – Там никого нет. Только холод.

– Там девушка. Я видел ее.

– Не правда. – усмехаюсь. – Там только холод.

Он замолкает. Хорошо. Глаза закрываются, но я знаю, что спать нельзя. Только не всем вместе.

– Спи. – прошу, почти умаляю его. Но мой спутник смотрит на меня…

– Нет. Если я усну… – он уже почти шепчет, – она может умереть…

– Там никого нет! – кричу, срывая горло. – Там! Никого! Нет!

– Я видел ее. – тихо, на уровне слышимости.

– Это была ель, сугроб, что угодно! – подлетаю к нему, трясу за плечи. Его голова безвольно болтается из стороны в сторону. – Там никого не может быть!

– Это был не сугроб… Там замерзает девушка… На ней только платье, отнеси ей мою куртку… – шепчет он.