Сборник - Снежная Королева и её владения

Когда Александр Вавилович повернулся, на его лице не было ни слез, ни, даже тени грусти, сожаления или печали. Он внимательно посмотрел на тварь перед собой и повторил приказ. На этот раз еще тише и спокойнее.

– Отрежь себе руку и обглодай ее! Заслужи передо мной прощение…

Не смотря на то, что он стоял перед головорезом абсолютно безоружным и незащищенным, бандит дрогнул. Ведь, бывает так – только посмотришь на человека, как видишь у него внутри толстый несминаемый стержень – и понимаешь, в этот момент он добьется всего, что только взбредет в голову. Пусть даже, ценой собственной жизни. Тем более, если учесть что именно в этот момент она как раз подошла к концу…

Головорез дрожащей рукой поднял нож, прислонил лезвие чуть ниже левого локтя и что было сил, зажмурился.

– Выше, – бесстрастно мотнул головой шеф.

Головорез непонимающе посмотрел на своего палача. Взгляд его уже потух – в нем отчетливо читался страх и предстоящее мучение.

– Бери выше, – повторил Александр Вавилович.

Головорез поднял лезвие до плеча и, заметив одобрительный кивок палача, погрузил клинок в плоть.

Резкий, разрывающий перепонки и разум, крик, плетью хлестанул по ушам. Заставив бойцов отвести глаза, а шефа – с непередаваемым удовольствием, рассмеяться.

Нож дошел до кости и окружающие явственно услышали бросающий в холодный пот и нервную дрожь, скрежет. Крик перешел на однотонный визг – тяжелый, с придыханием…

Когда дело было сделано, бандит уронил нож и поднял отпиленную руку. Перевязывать кровоточащую культю он даже не думал.

Равно, как и никто из присутствующих…

– Теперь, ешь, – с удовольствием улыбнулся Александр Вавилович.

Головорез откусил с внутренней стороны руки кусок и его тут же вырвало. Он рухнул на ледяной пол и тело бандита несколько раз содрогнулось.

– Ты доволен? Ты простил? – едва слышно спросил он.

– Бог простит…и то, не уверен… – с этими словами Александр Вавилович ударил его ногой в лицо, отчего головорез опрокинулся навзничь, ударившись головой о промерзшие камни и застонал. Затем, шеф наступил на его целую руку и, подняв нож, принялся отпиливать и эту…

Говорят, все это время Александр Вавилович улыбался – радостно и безмятежно. А когда главарь, наконец, сдох, и он сам заметно сдал. В одно мгновение словно бы уменьшился в размерах, жуткая улыбка сползла с лица, в глазах застыла дикая, терзающая боль, а ноги подкосились.

Обратный путь он проделала на руках сопровождавших бойцов. Говорят, никто из этой маленькой группы, устроившей рукотворное правосудие ни словом не обмолвились по этому поводу своему начальству. Хотя, последнее все равно пронюхало о случившемся. Но самое удивительное, что никаких санкций, кроме устного выговора, не последовало. Александра Вавиловича миновала даже эта участь…

Потому что, его уже настигла гораздо более страшная…

Наверно, именно поэтому, его даже не стали выгонять или переводить с привычного места работы. У Организации был свой принцип – ставить во главе отделов, бюро и отделений только целеустремленных и проверенных людей. Таких, у которых было что-то еще – помимо холодного дома, куда можно было бы вернуться после изнуряющей своим однообразием, работы. Государство, в лице напыщенных лидеров, слишком боялось за свое дальнейшее существование, а, потому, и приставляла к каждой семье занимавшего высокое положение человека, охрану. Потому что в любой нужный момент ласковая охрана за прилежную службу могла резко смениться на чудовищное наказание за малейшую оплошность.

С одной стороны – охраняемые ценой жизни отряда или подразделения. А с другой – находящиеся в бетонной ловушке – заложники…

Само собой, такие люди будут работать, словно одержимые за одну только идею о прекрасном будущем для своих любимых…

А вот, Александру Вавиловичу после ужасного происшествия не сказали ни слова. Шеф все так же продолжал ходить на работу, требовать, проверять и печатать никому не нужные пачки отчетов о проделанной работе его отдела. Пожалуй, означать это могло либо окончательную поломку прогнившей и проржавевшей государственной машины. Либо…

Либо, признание всех ранних заслуг шефа. В конце-концов, именно его отдел был инициатором создания защитных каркасов вокруг Столпов. В переговорах с армией – на вопросах расположения караулов и гарнизонов, он так же принимал участие.

Алекс негромко кашлянул. Александр Вавилович вздрогнул и его взгляд, направленный за горизонт стал более осмысленным. Затем, он наклонил голову и со вздохом отошел от окна.

– Здравствуйте, Александр Вавилович.

– И вы здравствуйте, Гарин. Как обстоят дела с возможными вариантами устранения ядерной угрозы? – голос шефа был настолько безжизненным, что даже звучал однотонно. Ни эмоций, ни интонаций…

Алекс отвел взгляд.

– Так я и знал – опять ничего. Да за что вам деньги платят? Если честно, я не понимаю – зачем только таких тупиц защищает госу… – шеф запнулся и его губы дрогнули. Выгнулись, словно к уголкам рта его поднесли два пальца и опустили их вниз.

Словно, кукла плачет…

Александр Вавилович тяжело опустился на стул и взял в руки карандаш. Отбивая странный, но отчего-то знакомый ритм, он посмотрел на Алекса. Однако, последнему показалось, что взгляд шефа направлен в какую-то недосягаемую для простых людей, даль.

А карандаш все отбивал незамысловатый, повторяющийся ритм.

Три длинных, один короткий, три длинных…

Три длинных, один короткий, три длинных…

Спасите наши души…

Три длинных, один короткий, три длинных…

Три длинных, один короткий, три длинных…

Пожалуйста, ну хоть кто-нибудь, спасите наши умирающие в жуткой агонии души!

– Я знаю один вариант…как вы говорите, устранения ядерной угрозы.

Шеф моргнул и прищурившись, оглядел Алекса, будто вообще впервые того увидел.

– Так какой же?

– Для того чтобы уничтожить угрозу, достаточно уничтожить и сами ракеты. Одновременно. Нужно только найти ту, взрыв которой позволит вызвать эффект домино…

Карандаш резко замер, а в глазах шефа появился огонек интереса. Плечи расправились, а он сам подался вперед.

– Как такое возможно?

– Довольно просто…насколько я помню, скоро пройдет запланированный осмотр ракеты на предмет изменения толщины льда. Нужно просто обеспечить как можно меньшее присутствие нежелательных лиц. А дальше – дело за малым…

– И кто же это осуществит? – шеф облизал пересохшие губы.

– Вы, Александр Вавилович, только вы…

Сухой треск сломанного карандаша, казалось, был слышан даже в самых отдаленных уголках земного шара…

Скеллу мучили странные предчувствия скорой опасности. Пока еще не оформившиеся в настоящую паранойю, но уже следующие за ним по пятам и не дающие думать ни о чем другом, кроме неизвестной проблемы.