Александра Плотникова - Дитя больших планов

Мобиус потоптался вокруг меча, чувствуя странную, незнакомую магию, с которой доселе не приходилось иметь дело. Древнее проклятие? Колдовство? Природу определить было почти невозможно, да и, прощупав кровавый след, тянущийся за мечом, некромант не решился к нему прикоснуться. Вот только если...

- Каинар! - властно позвал он, натягивая невидимую удавку, - Сюда!

Зверь рыкнул, но встал и подошел с хищным цокотом когтей по камням, заученно пригибаясь, как перед прыжком. Движения были угловатыми, резкими, местами кривыми и совершенно неподходящими для такого тела - никто ведь не следил, правильно ли зарастают швы, правильно ли срастаются части в единое слаженное целое.

- Возьми-ка это оружие, - гаденько усмехнулся некромант, - Поглядим, какие на нем проклятия... - Мобиус потер ладони, готовя на всякий случай пару защитных заклинаний и оглядывая своих подчиненных.

Когтистая лапа нерешительно потянулась к обмотанной крепкой кожей рукояти. Потом сомкнулась на ней. Как влитая.

Меч открыл глаза.

Некромант заворожено наблюдал за странным поведением оружия, пока не в состоянии понять, что происходит. А меч тем временем полыхнул глазами, на мгновение опутывая руку Каинара голубыми молниями, врываясь в сознание. "МОЙ. НАШЕЛ. МОЙ... ТУТ ХОЗЯИН!"

Багровый туман безволия был сметен прожегшим разум голосом. Рука увереннее сжалась на рукояти. Каинар выпрямился, вдруг ясно и четко осознав, кто он, где он, и что с ним происходит. Осколочки памяти завертелись в доселе пустом сознании, пытаясь сложиться во внятную картину. Он вспомнил - не все, только малую часть... Всего лишь понял верное положение вещей, но и этого хватило. Он осторожно поднял слегка загудевшее оружие, примериваясь к его тяжести. Улыбнулся криво, показывая в оскале все шесть клыков, и шагнул навстречу некроманту.

- Эй, эй! - дернулся Мобиус, - А ну назад! - пальцы дернули ментальную удавку... но та махнула в пустоту. Глаза колдуна расширись, неверяще смотря на существо, еще мгновение назад бывшее безмозглой марионеткой, - Как ты... как?!

- Я тебя предупреждал? - раздался сдавленный низкий рычащий голос отвыкшего от живой речи существа.

Еще шаг. Меч заливается переливчатой гудящей нотой.

Мобиус попятился назад, в ужасе бормоча заклинания. В Каинара полетело несколько темных сгустков, но черное лезвие проглотило их быстрее, чем он успел понять, что произошло.

- Как такое возможно?! Взять его!

Вот только твари и слуги в ужасе бросились врассыпную, подстегиваемые паническим страхом перед низко и гулко воющим черным мечом.

- Куда?! - отчаянно завопил колдун, оказавшийся прижатым к стене, - Сюда, жалкие твари!

Каинар был уже совсем близко, в нос старикашке ударил запах грязи и крови, глаза хищника пылали не золотом, как обычно, а насыщенным жутковатым багрянцем.

- М-мобиус, - обманчиво-ласково промурлыкал бывший цепной зверь, прижимая некроманта к стене за горло, - ты меня х-хищником сделал. Я есть хочу.

Одно резкое движение головы, челюсти с хрустом впиваются в костлявое горло старика, шесть клыков смыкаются в замок. Мобиус захрипел, конвульсивно дернувшись, скребя пальцами шероховатую стену... С каждым толчком крови стремительно истаивала Нить бывшего хранителя. Еще несколько мгновений - и тело обмякло, однако в вытаращенных глазах все еще читалось выражение дикого ужаса...

Каинар разжал челюсти, выплюнул измочаленное горло трупа. Облизнулся, подбирая кровь, и еще раз взвесил в руке меч, поднес к лицу, приглядываясь и любовно гладя холодное изогнутое лезвие. Клинок ни дать ни взять, ворковал, пропуская по руке хозяина холодные голубые молнии.

- Сп-пасибо тебе, - улыбнулся Каинар, с трудом выговаривая слова. - Мой. Не отдам никому... Мой. П-пойдем...

Путь на волю не был долгим. Теперь, став свободным и оставшись один, он смутно понимал, что нужно выбираться во внешний мир. Но вот, что будет после этого, и как он станет там выживать, химер не задумывался... Он просто вышел из зала и стал спускаться вниз, к воротам башни.

В узкие окна-бойницы лился яркий солнечный свет. Каинар спотыкался на ступеньках и прикрывал глаза рукой с мечом, казавшимся таким родным. Что-то словно исчезло внутри него, а теперь в душе гулял ветер, завывая в пустоте. Сердце билось ровно, дыхание было привычно тихим и мерным - чтобы не слышал никто, как приближается смерть. Мыслей не было, стремлений - тоже. Каинар не знал и не понимал, что делать со свалившейся на него свободой. Держаться прямо, что греха таить, было трудно, привычка гнула спину вниз. Но он упрямо шел, ориентируясь по потокам свежего воздуха и холоду, пока, наконец, не вышел к воротам.

Ему повезло, одна из створок уже была кем-то выломана и висела на одной петле. Однако, инстинкт тотчас же подал сигнал тревоги - прошедшая здесь тварь была крупной и тяжелой. Если она попадется на дороге, будут неприятности.

Опасливо высунувшись из-за створки ворот, он тут же юркнул обратно, пряча отвыкшие от света, тут же заслезившиеся глаза. И только спустя несколько часов, на закате, рискнул выйти снова.

Снаружи царила зима.

Лютый холод тотчас же пробрал до костей, лохмотья одежды создавали только видимость прикрытия. Но ему было все равно - холод в сравнении с вдруг нахлынувшим пьянящим ощущением абсолютной свободы казался мелочью, не стоящей внимания. Химер долго стоял, дыша полной грудью, и пил морозный воздух, как вино, не подозревая, что совершает сейчас величайшую дурь. Нюх его привык к смраду пещер, и теперь на нюх обрушился целый шквал самых разных запахов, непривычных и сильных.

На свету стало видно, насколько он запущен и страшен, насколько нескладно и гротескно бывшее человеческое тело, не обретшее в мертвых пещерах ни нужных пропорций, ни какой-либо красоты, зато от души «украшенное» шрамами, пещерной пылью и следами ударов.

Его взгляд скользил по расцвеченным закатными красками небесам, по вершинам гор, по белому снегу в долине и веткам пушистых елей, присыпанных снегом... Пока не замер, остановившись на пронзающих небо прямых, почти черных на фоне заката, тонких силуэтах. И больше оторваться не мог.

Не задумываясь, не оглядываясь и не вспоминая, Каинар пошел туда, на запад.

Он неслышно ступал по мягкому леденящему снегу, идя, как пущенная из лука стрела, по прямой. Без остановок и передышек, точно к тем окутанным легкой дымкой сияния силуэтам. К ночи похолодало, и ветер погнал поземку, искрящуюся как алмазная пыль под светом двух лун. А Каинар шел, не останавливаясь. Он не знал, куда он идет и зачем, и зачем вообще куда-то идет... Главное идти. Шаг, шаг, еще шаг, ковыляющий какой-то, неровный. Мороз кусается и подхлестывает. Выпирающую от постоянного недоедания хребтину морозит меч, висящий на кое-как связанном в подобие петли обрывке тряпки. Он скорее, дал бы себя убить, чем отдал это оружие.