Яна Горшкова - Душа осени

«Вэссэ» подошла к берегу так близко, насколько это было возможно. Сходни удалось установить далеко не сразу, но ничего не поделаешь: если эльфы спокойно попрыгали бы в ледяную воду прямо с борта, то их коням требовалось почтение и максимально возможный комфорт.

Сидхэ свели коней по прогибающимся доскам и споро выгрузили тюки со снаряжением. Дружески обнявшись на прощанье с капитаном, я лихо спрыгнула на берег под неодобрительным взором зануды Эрила. Да, мы именно такие, не можем не повыпендриваться, хотя бы в такой мелочи!

Снег на берегу был глубоким, рыхлым и ноздреватым, словно неудачное тесто.

Оттепель…

Мы смотрели вслед ускользающей «Вэссэ» до тех пор, пока изящный силуэт барки не растаял в серых предрассветных тенях.

— Мы не любим море и мореплавание, — внезапно сказал Флайн неожиданно серьезно и печально. — Но, проклятье! — муирэн с их хвалеными «чайками» есть чему поучиться у мастера, который сотворил это чудо, нашу «Вэссэ».

— Скажи это муирэн, если желаешь нарваться на поединок, — я пожала плечами. — Нет ничего удивительного в том, что наши мастера достаточно хорошо делают то, за что берутся. И, когда-нибудь, возможно… — я оборвала себя и стряхнула лирический настрой. — Ну, за дело!

И принялась седлать лошадь.

Кстати, о седлах. Кто-то, возможно, удивился бы тому, что эльфы, славящиеся своим умением общаться с живыми существами, используют седла. Действительно, любой из нас смог бы уверенно обойтись и без седла, но… Я — не сторонница модного нынче среди нашей молодежи движения под девизом: «Назад, к славным древним традициям!». Мне совсем не улыбается перспектива проделать многодневный путь в ненастную погоду, по безлюдным и опасным землям, верхом и на неоседланной лошади. Седло удобно, к нему можно привесить массу полезных в пути вещей, его можно подложить под голову на биваке, на нем можно сидеть, ведя переговоры… И стремена удобны, особенно когда оценишь все их преимущества в бою — в них можно привстать… или двинуть кованым стременем кому-нибудь в рыло. Мое мнение разделяют многие сидхэ из тех, кому постоянно приходится иметь дело с конями и оружием. И из тех, кого не шокирует моя неподобающая благородной эльфийке короткая стрижка. Любители старины щеголяют традиционно длинными распущенными волосами, но воины-сидхэ заплетают свои роскошные эльфийские гривы в тугие косы, или увязывают в хвост, так, чтобы волосы не служили помехой в бою. Попробовали бы ревнители традиций хоть полчаса провести в открытом всем ветрам поле бурной осенней ночью, когда мокрый снег проникает всюду… с развевающейся по ветру распущенной шевелюрой! То есть мокрыми обледеневшими лохмами, заслоняющими обзор и лезущими в глаза в самый неподходящий момент! Так что мои эльфы свои волосы убирали, что не мешало им в мирной жизни или даже на привале горделиво распускать и расчесывать это шелковое великолепие.

Я фыркнула, взъерошив собственную прическу, уже успевшую встать дыбом под пронзительным утренним ветром. С другой стороны, хоть природа и обделила меня достойными эльфийки волосами, зато гриве моей лошади могут позавидовать практически все мои красавцы-подчиненные!

Стройная гнедая из конюшен Дома Сплетения Трав, лучших лошадников известного мира. Подарок порубежников. И'Ллас'а'тиил-сэн. «Тень, скользящая по верхушкам трав». Поэтичное настроение было у того, кто принимал этого жеребенка! Но она оправдывала свое имя. Красивая, красивая… но не она, не звездная сиэ, что до сих пор является мне в грезах. Речная сиэ в облике черногривой кобылицы, когда-то открывшая мне свое имя в благодарность за помощь. Звездная Кровь… песнь далекого серебра в темной воде. Увижу ли я ее снова?

Моя кобылка коротко всхрапнула.

— Не ревнуй, — вздохнула я, подтягивая подпругу. — Ты — красавица. А я — дура, недовольная тем, что имею, и продолжающая мечтать о несбыточном.

Тень саркастически фыркнула и ткнулась мне мордой в плечо.

— Хулиганка, — я едва успела убрать ногу из-под копыта. — И наглая к тому же.

Отмашка хвостом.

— И перестань строить глазки Клинку. Никакого флирта, пока мы работаем.

Шумный вздох.

— Знаю. Сама не стану, и тебе не дам.

Клинок, серебристо-серый конь Хэлгэ, покосился на меня с явственной укоризной во взоре.

Хэлгэ, крепивший седельные сумки, сердито тряхнул головой.

— Никаких шашней с лошадью командира, — сурово буркнул он. — Мы на задании, если ты еще не понял.

Ой-ой! Похоже, тут не только я пытаюсь навязать лошади свои представления о морали…

Мы переглянулись и натянуто заулыбались.

Пр-р-роклятье!!!

Иногда мои чувства к этому моему беловолосому ванэл'фраэрэ сводятся к простому желанию придушить. Иногда. Но бывает так, что… впрочем, неважно.

Самое забавное, что чувства эти взаимны. Всегда.

И угораздило же нас при таких взаимоотношениях вступить в ваэл'лэ-квэн! Уму непостижимо…

Хэлгэ всегда был безукоризненно вежлив (истинный сидхэ!) и безупречно язвителен. И подчеркнуто холоден. И мне волей-неволей приходилось поддерживать тот же тон, хотя… ну да. Это все из-за той Ночи Костров несколько лет назад, что случилась у нас — почти против нашей воли, между прочим! Просто так получилось, что мы столкнулись в плясовом круге и не узнали друг друга, а потом наши руки встретились на чаше — и стало слишком поздно, да нам и не хотелось останавливаться. Нас обоих пришлось бы пытать, чтоб мы в этом признались! Звездносияющая, должно быть, изрядно позабавилась, наблюдая за своими глупыми детьми, и папоротник на берегу речки Волчьей той ночью мы загубили напрочь… А наутро я едва не вызвала его на поединок — или, все-таки, он чуть меня не вызвал?

Отношения между молодыми сидхэ всегда имеют чувственный подтекст, такие уж мы есть. Эстетическое удовольствие от созерцания красоты ближнего порождает естественное желание к этой красоте приобщиться. Так всегда было, и так всегда будет, пока есть сидхэ и красота. Мы же не стремимся обладать, мы стремимся к слиянию с красотой. И друг с другом, ибо что есть прекрасней в этом мире? Такие отношения просты и естественны для нас. Песня, прикосновение, дыхание, поцелуй… солнечный блик в волосах, легчайшее касание мыслью, сплетение желаний и чувств в весенней пляске по колено в росе.

Расчесывая огненные кудри Флайна, я вовсе не собиралась вступать с ним в хайа'квэн, я просто наслаждалась приобщением к этому живому пламени через прикосновение… Когда Кэрвес массировал мои сбитые двухдневным переходом ноги, он просто исцелял их нежностью своих рук… Мы были ванэл?фраэрэ?с э сор?на, мы были единым целым в каком-то смысле… мы могли слышать друг друга за тысячи хартов и видели одни сны… Но при мысли о том, что я могла бы снова коснуться волос Хэлгэ, этого снежного водопада нежнейших шелковых прядей, меня словно ледяной водой окатывало. Несомненно, его тоже бросало в дрожь при подобной мысли.