Яна Горшкова - Душа осени

— Ты была в трансе. Ты уходила… и ты не желала возвращаться, княжна.

— А ты вернул меня. Ты отогрел меня, да? Отвечай, Рассвет. Это был ты?

— Не было иного выхода, Вереск. Я принес тебя сюда. Это схрон, полый холм. Одно из давних убежищ моей семьи. Я сумел найти его… на наше счастье. Здесь есть все, чтоб восстановить силы. Да, я же приготовил тебе питье. Вот, держи.

Я приподнялась, придерживая покрывало. Взяла чашку.

Руки соприкоснулись… магия?

Молнией — воспоминание… удар полнолуния куда-то поддых… звон летних песен в ушах… нарастающий гул закипающей крови…

Проклятье.

Нет…

Что он там намешал в этом вине с травками?!

— Хэлгэ, ты…

— Рамборг, я…

Одновременно начали говорить — и одновременно осеклись.

Одновременно испуганно взглянули друг на друга.

Одинаково испуганно.

У меня почему-то закружилась голова, и он придержал меня за плечи, чтоб я не упала… а я, совершенно неосознанным движением, клянусь! — я схватилась за его плечи, и гладкая кожа под пальцами…

— Ты победила, — сдавленным голосом сказал мой ледяной воин, и речь шла не о черве… вовсе не о твари-из-за-грани.

— Я замерзла бы насмерть, если б не ты… — шепотом. — Если б ты не пошел за мной, я замерзла бы насмерть и не вернулась бы никогда… Почему ты пошел за мной, Хэлгэ?

Его руки дрожали на моих плечах.

Мои руки дрожали на его плечах.

Словом, нас обоих трясло.

И покрывало мое сползло, естественно, ведь я теперь сидела, и у меня не было третьей руки, чтоб его удержать!

— Почему? — спросила я снова.

Хэлгэ тряхнул головой.

— Оставь! Зачем это? Я знаю… и ты знаешь.

— Мой снежный сидхэ… но что же нам теперь делать?

— Ты меня спрашиваешь?! — он отпустил мои плечи и нервно стиснул руки. — Рамборг, я… я тебя ненавижу!

— Мое ледяное чудовище, — выдохнула я. — О, я знаю. Что ты подмешал в вино? Почему я слышу этот ритм… что это? Твое сердце? Мое? Или музыка летних плясок, а? И запах теплой земли и ночной реки? Снежное чудовище, более страшное, чем тот червяк в снегах! Ты разбудил во мне Кайт-Ши… Хэлгэ, а я ведь не могу больше ее держать.

— Рамборг! Отодвинься! Я же не смогу…

— Верно. Не сможешь. И я тоже не смогу. Теперь уже нет. А снаружи так холодно… Хватит терзать друг друга, сидхэ. Разве у нас есть теперь выбор?

— Но… никто же не узнает? И мне не придется драться с тобой поутру, как ты мне как-то обещала?

— Никто, — я обреченно улыбнулась. — Мы никому не скажем. А я не всегда выполняю свои обещания, Хэль, тебе ли не знать!

И тут он перестал держать себя, отпустил себя. Положил руки мне на талию.

И тогда я перестала держать себя, отпустила себя… и протянула руку… коснулась его волос… и сняла его заколку, освободив водопад снежно-белых прядей…

Лиэ Лиэх'хэл. Лиан.

Вампир исчез. Лиэ с трудом подавил раздражение, ярость и рвущиеся с губ не слишком изящные выражения. Конечно же, ему следовало выследить упыря немедленно, а он возился с девицей, а потом еще и завалился спать! Позор. Воин-сидхэ проспал кровососа и упустил след, который мог бы вывести его на эту мерзкую секту!

«О секте тебе рассказала Кирт», — он попытался взять себя в руки и успокоиться, — «И если б ты с ней не возился, то ничего не знал бы об этих милых людских обрядах! И не в том ли самый большой позор для нас, сидхэ, что все это творится в такой близости от наших границ, а? На землях, что, по хорошему-то, всегда были нашими, да таковыми и остались? Мы ушли отсюда, да, но кто сказал, что мы не вернемся?»

Погруженный в свои мысли, он медленно ехал узкой кривой улочкой, направляясь обратно к гостинице. Поводья свободно свисали. Лиэ сейчас не было нужды прибегать к уздечке, чтоб управлять своей лошадью.

«Мне понадобится сейчас помощь сидхэ. И Рамборг… интересно, как у нее дела? Мы слишком давно не виделись в спокойной обстановке и просто не говорили — все на бегу да на скаку. Эти ее пограничные дела, и заграничные дела тоже! Как она отреагирует на Кирт? Помнится, сестрица не отличается ревностью, да и немало времени прошло с тех пор, как мы… В Бэлтейн, да, это было в Бэлтейн… почти десять лет назад! Сколько женщин было у меня с тех пор? И сколько мужчин было у нее? Хорошо, если один… что я, плохо ее знаю? О, Лиэссат, как ты постоянна в своем постоянстве! — так в чем мне винить себя? Кто там теперь с ней — Эрил? Нет, Эрил слишком ценит ее дружбу, равно как и Эхэль с Айглаттом. Флайна она никогда не воспринимала всерьез, Маэрхэм и Лаэрт слишком сдержаны, Кэр вообще пёс, Ээйрэ чересчур загадочен, а Хэлгэ она не выносит, как, впрочем, и он ее… Никто из них не станет ее квэнъэ… для этого они слишком ее любят. Но остаются еще сотни тех, с кем она служила на границе, да и любой сидхэ, не связанный еще с кем-нибудь… или даже связанный! Проклятье, я ревную? Да, я ревную. Почему, интересно? Позор. Хватит! У меня нет ни права, ни повода… зато есть сейчас занятие, и оно поважней всех этих глупостей. Куда может деться от меня моя сестра? Хватит о Рамборг. Думай о деле».

Он въехал во двор гостиницы и привычно бросил поводья мальчику. Сидхэ был слишком занят своими мыслями, чтоб обратить внимание на настороженно-злобный взгляд подростка, которым он проводил эльфа.

… И все же был один человек в этом городе, кому небезразлична была судьба Кирт… И со всей беспощадной решимостью юности, которая не ведает сомнений и страха, этот человек решил действовать.

Лиэ, едва вошел в трактир, сразу же получил возможность полюбоваться на позеленевшую физиономию хозяина. Укоризненно покачивая головой и небрежно поигрывая хлыстиком (отчего хозяин позеленел еще больше… почти как эльф), сидхэ подошел к стойке.

— Ты заходил в комнату, — почти ласково пожурил хозяина Лиэ.

— Господин… но там же нужно было прибраться… постель перестелить и… господин… Она… она жива?

— Жива и в сознании, — мягко улыбнулся эльф. — Я наложил заклятье, когда уходил. А ты составил купчую?

— О, да. Вот… соблаговоли подписать вот тут…

— Что, нового пергамента не нашлось? — брезгливо поджал губы Лиэ. — Ну да ладно. Свои деньги за нее ты уже получил. У тебя есть еще претензии?

— Нет, пресветлый. Никаких… пре… при… никаких. Я получил мои деньги. Девица — твоя по законам Элтайна.

— О, и я могу делать с ней, что угодно, по вашим законам? — с этакой предвкушающе-веселой ухмылочкой уточнил наследник Вереска.

— Никто не встанет между рабыней и хозяином.

— Так-так… ну, вряд ли я стану убивать ее в твоей конуре. Можешь перестать так громко стучать зубами, человечек. Да, кстати, — где мой ужин?

— Сию же минуту, господин! Подавать сюда?

— Нет… — Лиэ задумчиво приподнял бровь. — Пожалуй, нет. Вели принести мне еду наверх.

— В… комнату, господин?