А. Павлова - Эскиды

— Что здесь происходит? — Лин едва поспевал за юным Повелителем. — Я в прошлом? Это так? Да?

Прове внезапно остановился, так что Лин едва не столкнулся с ним, и поднял на Хранителя полные спокойствия и мудрости карие глаза.

— Это не совсем прошлое. Время и история цикличны. Иногда они напоминают спираль, а иногда — оборот колеса. Ты находишься в начале и конце этого исторического цикла. Это — прошлое, которое однажды станет будущим… или же будущее, закладывающее свою основу. Думай, как желаешь. Главное, это не твоя битва. Тебя призвали для другого. — Прове толкнул высокие тяжелые на вид двери и пригласил Лиалина войти.

Это был огромный зал с выбитыми на каменных сводах непонятными письменами. Сквозь продолговатое оконце под покатым потолком лился лунный свет.

Прове подвел его к лежавшей на тюках и шкурах молодой русоволосой женщине.

— Можешь её вылечить?

Лиалина поразила неестественная бледность, почти прозрачность бедной женщины. Хранитель ласково взял в свои руки её холодную ладонь. Ресницы слабо дрогнули, и в него уперся пытливый взгляд бирюзовых бездонных глаз, заставивший Хранителя на несколько мгновений забыть обо всем на свете.

— Кто ты? — пошептал он.

Женщина лишь улыбнулась ему и перевела взгляд на Прове.

— Он не будет меня лечить, — слабым, но не терпящим возражений голосом произнесла она. — Я не позволю!

Прове растеряно вздохнул и качнул головой.

— Я не понимаю! У меня было видение! Я видел! Видел тебя и его и твою Башню! Ты билась с нами! Зоря!

Лиалин выронил её ладонь. Это уже слишком! Как это все возможно? Прошлое-будущее! Давно минувшие битвы! Хорс, Варкула, Прове! Бабушка? Я? Я-то здесь при чём? Что Я здесь делаю?

Тяжелые двери вновь распахнулись, и в зал ворвался темноокий воин. Темно-красный плащ, закрепленный на плече сверкающей брошью, изодранными клочьями влачился по полу. Кольчуга его была залита чужой кровью. Не глядя, он отпихнул Хранителя в сторону и опустился перед девицей на колени.

— Сестра! — радостно и горестно прошептал он, целуя её ладони. — Прости, что так медлил. Я ничего не знал!

Женщина, собрав волю в кулак, тихонько вздохнула и поднялась. Волосы цвета меда, льющегося из кувшина, рассыпались по плечам, укутав полупрозрачные руки по самые запястья.

— Брат мой, сердце мое наполнено радостью. Не чаяла я увидеть тебя вновь, — голос её был тих, но прекрасен, как щебет птиц на утренней заре. Она обняла голову брата, и тихое счастье озарило её лицо. — Спасибо.

— Ты пробился от третьей Башни? — недоверчиво спросил Прове. — Разве это ещё возможно?

Воин бросил на него пылающий взгляд, но ответил:

— Варкулотов полегло не мало! Но больше шел тайными тропами, мне надо было быть здесь! Я буду сам защищать свою кровь! Дашуба знает…Я видел Варкулу. Он собрал своё войско и готов к войне.

Лиалин стоял в стороне и мутным взглядом смотрел на Повелителей. Сон? Нет. Такими реалистичными сны не бывают. Но и правдой это быть…

Двери вновь распахнулись. На пороге появилась юная берегиня, в огромных зеленых глазах сверкала жажда битв.

— Прове! Радогост! Варкулоты вот-вот прорвутся в Башню! — в её звонком голосе слышалась неженская сила.

Лиалин медленно поднял на неё взгляд и покачал головой как в бреду. Руана! — Мозг уже не удивлялся, устало фиксируя факты. Радогост принял благословение сестры и, вынимая на ходу меч, вместе с Прове и берегиней скрылся в темноте коридоров. Хранитель сделал шаг в сторону «бабушки» и неуверенно назвал её по имени. Зоря слабо улыбнулась и обмякла. Лин едва успел подхватить её и осторожно уложил на импровизированное ложе, подложив вместо подушки свернутую шкуру выцветшую от времени.

— Я могу тебе помочь, — предложил он.

Зоря подняла на него благодарные глаза и прикоснулась слабеющими пальцами к его белым волосам.

— Это погубит тебя, мой мальчик. Моя энергия отравлена, — она что-то нащупала на шее и расстегнула. — Мой свет им уже не поможет, но твой горит ярко. Он спасет наш мир. Я верю в это, — в ладонь Лиалина лег тяжелый медальон в виде ажурного креста в круге. — Прове ошибся — это твой бой, мой милый мальчик. Ведь я биться уже не в силах.

Лиалин плохо понимал, что происходит, но решил ей не возражать. Послушно надев медальон на шею, Хранитель укрыл разволновавшуюся Повелительницу теплым плащом, не зная, что делать дальше. В душе появилось странное желание встать и пойти. Куда? Туда, откуда слышались звуки развернувшейся битвы. Лиалин тревожно осмотрелся, пальцы отбили по колену барабанную дробь…

— Иди, — загадочная, едва зримая улыбка скользнула по её губам, — Ты им нужен.

И Лин, очертя голову кинулся в темноту.

От огня пожарищ воздух был раскален до бела. От звона оружия и лязга тысячи копыт мутился разум. Свои дрались со своими…

Среди общей сумятицы Лиалин разглядел искрящуюся голову Хорса и двинулся к нему, расчищая свой путь светичами. Он не испытывал страха. Все было слишком нереально… Тяжелое окровавленное лезвие сверкнуло перед носом, крепкая рука схватила его за шиворот и зашвырнула за спину.

— Лед! Сзади! — тонкая стрела со свистом пробила выросшего как из-под земли шира. Чудовище запрокинулось и с храпом повалилось на спину, подмяв под собой двух воев. Хранитель судорожно выдохнул и взглянул на лучника. Его темно — зеленая обтягивающая туника в зареве огня казалась черной. Березовый тул за спиной почти опустел. Он стоял на виду, ничего не боясь и лишь иногда прячась за выступом бастиона. Он был единственным лучником, что выжил после вечернего штурма. Стрелок занимал самую высокую точку крепости. Разворачиваясь всегда левым боком к мишени и держа лук вертикально, чуть наклонив его влево, он всегда с поразительной точностью попадал в цель.

— Удерживайте врата внутренней крепости! — прогремел над бьющимися клич.

Из глубин Башни хлынула нечисть. К полуразбитым воротам тащилось всё, что только эти твари могли на себе унести. Сверху по периметру внешней стены они тащили огромные ковши с раскаленной смолой. Нечисть рубили, топтали, давили, капли каленой смолы плескались через край, сжигая их, но они с немыслимым упрямством делали свое дело, с мстительной радостью опрокидывая смолу на головы врагов, отпугивая их от ворот, пока остальные их собратья заваливали проход. Жабообразные существа заплевывали баррикаду липкой слюной, превращая её в непроходимый вал, в противовес мощным ударам тарана.

Врезавшись в самую гущу с диким криком, Радогост вместе с небольшим отрядом волотов прорубался к таранящим. С южных стен к нему спешил с подмогой Руевит. Было жизненноважно отстоять внутреннюю крепость, иначе бой был окончен, ведь отходного пути из Башен не делали… Принимая бой у внешних врат, как заправский лесоруб махал топором юный Лед, направо и налево щедро раздаривая сокрушительные удары. На стенах у самого подхода к бастиону с лучником бился Хорс, не давая врагам пробиться к стрелку. Закинув за спину плащ и взяв тяжелое, окованное в металл копье обеими руками, он рубил им и колол, не слыша их криков, не чувствуя жалости. Где-то у ворот, прикрывая нечисть, бился Велес. Змеиный глаз с ужасающей точностью поражал всё новую мишень. Капля яда на узкий наконечник, и сулица подобно жалу впивалась во вражеское тело, легко пробивая броню и кость.