Валерия Лихницкая - Элантида

Конечно же, Элантэ, богиня-демиург, единственная из всех, которая умела создавать. Только она могла породить жизнь. Из ничего. Она могла создать по-настоящему живые существа. И только она могла сотворить мир, пригодный для жизни.

Таш. Таш Лантрэн. Самый сумасшедший и взбалмошный из всех богов. Однако, обладающий также поистине уникальным даром — он мог воспроизводить ману, в отличие от других, которые ей только лишь пользовались. Он брал ее отовсюду и творил сам. Ему даже как-то пришла в голову идея — создать мир, полный магии. Впрочем, о том, чем закончилась эта история, знают все — кажется, лучшего анекдота, чем правдивый сказ о создании Лантры, в этом мире еще не придумали. Однако, если бы не Этана, последствия этой выходки безумного мага могли быть катастрофическими…

Гаронд скрипнул зубами. Этана. Самая загадочная фигура на данный момент, от которой можно ожидать чего угодно. Она ушла в добровольное отшельничество очень давно, но как раз это и не давало ему покоя. В конце концов, тот портал, который он видел в Зеркале — ее рук дело. И сейчас, если ждать подвоха, то только от нее. Но, с другой стороны, что может сделать Этана? И что она может сделать ему, Гаронду?

Он вздохнул. Что-то не совпадало. Из всех, пришедших вместе с ним богов, настоящую опасность для него могла представлять только Элантэ. Но она исчезла. Растворилась. Перестала существовать. Очень давно. Опять-таки, она и тогда не могла с ним справиться, у нее просто не хватило бы сил, да и потом… она не могла никого уничтожить. Богиня-демиург, творец, создатель, она была слишком доброй, чтобы выходить на смертельную битву. Поэтому она и проиграла. Предпочла исчезнуть добровольно, только чтобы не видеть того, что стало твориться в ее мире. А Таш… он, конечно, мог бы быть сильным бойцом, но ему никогда не хватало дальновидности и благоразумия. Конечно, если бы он объединился с Этаной, его сила бы ей очень помогла. Но она сама отказалась от борьбы. А Таш — нет. Впрочем, один он все равно ничего не смог сделать. А что касается Дарсинеи… она вообще слабый противник. Можно сказать, не противник вообще.

А остальные, пришедшие оттуда — да, конечно, они очень сильные маги, но, тем не менее всего лишь люди. А также, эльфы, гномы и другие расы. Несомненно, сильные, но не настолько, чтобы выйти против бога.

Вот, собственно и всё. Гаронд выпрямился. Ему очень хотелось верить в свои же собственные убеждения. Он в сотый, тысячный раз повторял себе, что ему решительно ничего не грозит, что он все просчитал, все сделал так, как нужно, но сердце снова замирало, и покой все не приходил.

Вдобавок ко всему эта женщина… На вороном коне. Из другого мира. Которую он все никак не мог вычислить. В какой-то момент она вообще пропала, и он никак не мог к ней пробиться, даже извел уйму самых качественных артефактов, зачарованных одним из лучших ментатов. Что очень обидно, поскольку создавшего их господина Нилфора уже нет в живых, а на поиски другого мастера-артефактора такого уровня потребуется много времени. Которого у него нет.

Гаронд застонал. Будь что будет. Всё образуется. И эту треклятую иномирную ведьму он скоро найдет. И Клементина станет женой короля. И… Он усмехнулся. Да. Всё будет замечательно. Он слишком долго выстраивал цепь событий, он подготовил всё, и предположить, что вскоре всё рухнет в одночасье… Нет. Это было просто невозможно. А значит, можно, наконец, успокоиться. Он встряхнулся, расправил плечи и улыбнулся. В конце концов, сегодня выходит в свет его девочка, которой в скором времени суждено стать королевой, и думать о чем-то другом сейчас просто неприлично.

Он подошел к зеркалу, позволив себе пару секунд полюбоваться на свое отражение, отметив, как безупречно сидит на нем темно-бордовая с золотом мантия, позвал слуг и продолжил собираться в дорогу.

Граф Вальдос сегодня блистал как никогда. На королевскую охоту выехал весь свет Эвенкара, и настроение мага воды и воздуха было как нельзя более радужным. А как иначе, если его окружали прекраснейшие женщины королевства! Он слагал стихи, пел баллады, затыкая за пояс многих музыкантов, как бы невзначай перебирал струны, вызывая шквал аплодисментов, влюбленных взглядов и благосклонных улыбок. Он импровизировал, сыпал остротами, щеголяя в безупречном охотничьем костюме, пошитом у лучшего портного столицы — в общем, был на высоте.

Его беспокоили лишь две вещи. Первая — впрочем, это тревожило практически всех на этом празднике, — он, как и все, не был до конца уверен, появится ли очаровательная невеста Его Величества, юная Клементина, опоздание которой вносило еще более торжественную ноту в это и без того значимое событие, подогревая всеобщий интерес.

А вторая… Лотар, Архимагистр Светлой Гильдии, постоянно вертелся рядом в подозрительной близости от него, косо поглядывал и явно хотел что-то сказать или, еще чего хуже, приказать, и это что-то, кажется, было весьма неприятным. Как бы то ни было, у всех на виду Лотар ничего делать не собирался, а Вальдос предпринимал всевозможные действия, чтобы этого не случилось, не рискуя оставаться с Архимагистром наедине. Конечно, даром предвидения он не обладал, но неприятности чувствовал очень хорошо. И сейчас неприятности, как ни странно, у него почему-то ассоциировались именно с Лотаром. Правда, еще должен был появиться Его Святейшество Гаронд, что уже само по себе ничего хорошего не предвещало, но его-то как раз Вальдос не боялся совершенно, поскольку никаких дел с Инквизицией не имел и вроде бы ничего не нарушал. И теперь граф Рейнгард, стараясь избежать встречи со своим Архимагистром, делал все возможное, чтобы оставаться в центре внимания как можно дольше, что, впрочем, у него очень хорошо получалось.

Однако долго так продолжаться не могло — с минуты на минуту должен был вернуться с охоты король, и Вальдос, как хороший придворный, никогда не посмел бы притязать на славу «души компании» в присутствии Его Величества. Его утешало лишь то, что Лотару тоже были хорошо известны правила приличия, и он не посмеет нарушить веселье короля Рагнара.

Словно в ответ на его мысли, протрубил охотничий рожок, возвещая о появлении королевской кавалькады. Вальдос затаил дыхание.

Грянул оркестр, в воздух взвились фонтаны призрачной разноцветной воды, рассыпались лепестками роз, тут же растаяли, едва коснувшись земли, наполнив воздух тончайшим цветочным ароматом, который закружился, обретая плотность, сплетаясь в изящные узоры, потом превратился в фантом танцующих пар, и, наконец, растворился, уступая место пышным фейерверкам. Огненные струи взметались ввысь, принимали очертания пламенных фигур, изображающих сцены из охоты, под аккомпанемент пения музыкантов, восхваляющего доблесть Его Величества. Зрители ликовали, аплодировали, не в силах оторвать взгляда от грандиозного зрелища.