Ольга Сергеева - Хозяин Стаи

Зан подумала, что не знает больше ни одного гладиатора, который на его месте пытался бы помешать ей добить другого раба, даже дравшегося на одной стороне с ним. Зан смотрела в широко распахнутые глаза мужчины и почему-то думала: это не оттого, что теперь их оставалось лишь двое против нее.

Мужчина налетел, она перетекла в сторону, косым замахом отбив его меч. Это у нее всегда получалось лучше всего — неожиданными движениями уходить из-под ударов, сбивая противников с толку. Но, похоже, сегодня ей этого не позволят.

И еще, против нее их снова было двое.

Второму патийцу наконец-то удалось отбиться от Кора. Звереныш отлетел в песок и, развернувшись еще в полете, ничуть не хуже чем это умела делать его хозяйка, приземлился на лапы и хотел снова кинуться на своего врага. Зан остановила его. Он сделал уже достаточно, а она теперь справиться и сама. С двумя — справится!

Клинки столкнулись с пронзительным звоном. «Звон Стали» — это, кажется, кричит толпа ни трибунах? «Что ж. Надеюсь, им нравится!»

А Зан не собиралась больше позволять втягивать себя в это бесконечное фехтование. Она шагнула назад, отступив от первого патийца, и развернулась лицом ко второму. Тот несся на нее. Меч в двуручном хвате поднят над головой. Отличный получится удар, когда он его завершит. Если завершит, потому что прямо сейчас он полностью открылся. Он, конечно, не ожидал, что она развернется к нему, что шагнет навстречу… Отличный у него получится удар — ей не устоять. А значит он не должен его завершить. И он так раскрылся! Только вот он еще слишком далеко, ей не дотянуться. А когда он окажется ближе, его удар уже будет завершен…

Руки, не дожидаясь приказания разума, начали действовать сами. Соединить клинки вместе, щелкнуть хитрым замком в рукояти… Норла, конечно, не обычный шест — ее не перехватишь за один конец. Но рукоять, собранная из двух, становится длиннее на целых полтора тефаха. Всего на полтора тефаха… И если взяться за нее вот так, совсем вплотную к лезвию, и толкнуть другим лезвием вперед, как толкают шест или копье…

Все верно, этих полутора тефахов оказалось достаточно.

Патиец повалился на песок, пытаясь зажать руками распоротый живот.

Но еще один, самый главный, самый опасный из них, по-прежнему оставался на ногах. И он был сзади.

И снова, как в самом начале боя, ощущение приближающегося удара за спиной. И даже Кора нет, чтобы зубами и когтями повиснуть на руке с мечом, отводя удар от неуспевающей развернуться хозяйки.

Зан перекинула норлу в левую руку, крутанула ее вокруг запястья и одновременно шагнула назад. За весь бой она не делала еще ничего более опасного: она могла просто налететь на несущийся навстречу меч! Но если не сделать этого, не сбить противника с рассчитанного им удара, у него останется слишком много времени, чтобы подумать, чтобы изменить траекторию… Для обычного человека скорректировать траекторию в процессе удара, конечно, было бы невозможно, но этот-то обычным не был! Зан уже успела выяснить.

А ее собственная рука уже закидывает норлу за плечо, положив ее на спину… Поперек обрушившегося меча. Сталь по стали…

Боль была такая, что Зан показалось: патиец ее все-таки достал.

Ее отбросило вперед на песок. Она упала и заставила себя, не останавливаясь откатиться еще дальше. Только потом поднялась на четвереньки, вскинув норлу над головой, готовая отразить любой удар, с какой бы стороны он ни пришел.

Хотя, если она по-прежнему может двигаться, значит не все так плохо…

Патиец шел к ней. Его меч был опущен в землю. Он больше не хотел с ней драться. Просто убить.

А Зан вдруг поняла: если бы она оказалась слабой добычей, если бы в самом начале боя позволила себя ранить, сдалась — они не стали бы ее убивать. Эти мужчины шли на арену, чтобы показать зрителям красивый спектакль. Они действительно не знали, кого выпустят против них!

Зан взвилась вверх, даже не потрудившись сначала встать на ноги, оттолкнувшись норлой от земли. Она, конечно, не шест — слишком острая, кончик клинка успел уйти в песок. Но Зан уже летела, вперед и вверх, прямо над головой патийца. Тело извернулось под немыслимым углом, правая рука вцепилась в длинные светло-серые волосы, собранные в высокий хвост, а левая привычным движением крутанула норлу вокруг запястья, почти не заметив встретившегося сопротивления.

Зан приземлилась, немного согнув ноги в коленях, гася удар. Перекосившийся плащ хлопнул ее по спине, и она откинула его за плечо. Все-таки не слишком-то это удобная штука, когда приходится кувыркаться через голову. И не только через свою.

Тело слева от нее грузно рухнуло на песок, заливая его темной кровью. Зан перевела взгляд на то, что держала в правой руке — голова патийца. Длинные светло-серые волосы, собранные в хвост, глаза открыты и смотрят куда-то в песок…

И никто больше не нападает. Некому. И арена вдруг снова кажется совершенно, абсолютно, нереально пустой…

Зан зажмурилась, выталкивая себя на первый уровень зрения. Это о чем-то говорило, если ей приходилось прикладывать для этого такие ощутимые усилия. Она вскинула над головой левую руку с норлой и правую тоже подняла повыше: ей же еще нужно поприветствовать толпу на трибунах, скандирующую ее имя.

Зан повернулась к ложам почетных гостей. На перилах центральной, самой роскошной из них, был вывешен белый флаг.

Зан с недоумением покосилась на голову патийца в своей руке, перевела взгляд на тела двух других гладиаторов, тоже не подававших признаков жизни. Кого они собираются помиловать?

Как раньше на трибунах поднимался гул, также сейчас по ним волной раскатилась тишина. Словно толпа тоже не могла осознать, что происходит!

А на перилах той самой ложи рядом с первым флагом появился второй. И тоже белый.

Зан смотрела, не в силах оторвать взгляд. Она слышала когда-то давно об этой традиции: если белый флаг показывали гладиатору, выигравшему бой, это значит, ему дарили свободу!

Они не могли бы дать ей больше, даже если бы подарили жизнь!

Трибуны взорвались восторженным ревом. Зан смотрела, как один за другим люди вскакивали со своих мест, размахивая над головой белыми платками. Она медленно опустила норлу к земле, словно только сейчас понимая, что ей больше не с кем драться, и разжала пальцы на правой руке, выпуская из них свой, уже не нужный трофей.

Трибуны вопили и орали, и размахивали платками, сразу побелев, словно оказавшись присыпанными снегом. Самым белым снегом самого первого дня зимы…

Когтистые лапки уцепились за плащ, и Кор привычной теплой тяжестью забрался по нему и уселся на своем привычном месте у нее на плече, напомнив, что она еще умеет дышать!

Она, Кор, оружие в ее руках и свобода, бегущая по венам!..