Ольга Сергеева - Хозяин Стаи

— И что они означают?

— А кто тебя интересует?

— Ну, Байд, например.

— Байд значит Рыжий.

Зан усмехнулась, отмечая верность подмеченного, а Ледь продолжил:

— А Намо — «Старший». У его брата прозвище соответственно — «младший», — пояснил он. — Достаточно забавно с учетом того, что они близнецы.

— А почему у твоего отца нет прозвища? — спросила вдруг Зан.

— Как это нет? — удивился Ледь. — У него прозвище приравнивается к титулу — Хозяин.

Зан замерла. Кор завозился, почувствовав, как закаменела ее рука у него на спине. Ледь прав: такому, как его отец, другого прозвища и не надо! Разве можно придумать что-то более точное? Когда он напал на ее деревню, Зан не знала его титула, даже не слышала о Древнем языке, но она всю свою жизнь называла его именно так — Хозяин. Ее Хозяин. Она перестала быть рабыней, но это отнюдь не значит, что она стала свободной! Сегодня станет.

— Там ничего нет.

— Что? — Зан недоуменно обернулась к Ледю.

— Ты смотришь на залив так, будто по нему уже на всех парусах идут корабли Тайко-Сида, и ты готовишься сразиться с пиратами на них. Так вот, там никого нет, — Ледь привычным жестом убрал за ухо выбившуюся прядь темных волос. — Это был мой способ спросить, о чем ты задумалась? — пояснил он.

— Жаль, что Намо уехал, — вот о чем.

— Ты с ним недодралась? — усмехнулся Ледь.

— Я с ним недоговорила! — поморщилась Зан. Кор перевернулся на бок, устраиваясь на ее коленях поудобнее, вытянув заднюю ногу. Зан не удержалась и прикоснулась пальцем к темно-серой немного шершавой подушечке на когтистой лапке. Нога тут же недовольно отдернулась. — Ты этого не слышал, — принялась объяснять Зан, — но он сказал, что из того злополучного каравана на лесной дороге я последняя, кто остался в живых. Охранники меня волнуют мало, но в телеге вместе со мной тогда ехали еще две девочки. Я хотела бы узнать их судьбу.

Ледь задумался, потом качнул головой:

— Он не говорил ни о каких девочках. Когда мы плыли из Догаты, — пояснил он, — Намо рассказывал, что ему удалось разыскать купца. Он, кажется, называл имя Мабек Дагар, — Ледь посмотрел на Зан, та кивнула: да, это имя было ей знакомо. — Он убил его.

Мабек Дагар мертв. Почему-то Зан трудно было поверить в это. Нет, она не сомневалась в правдивости слов оборотня, но просто… Слишком ярким в ее памяти был образ этого человека. Вечная улыбка, прячущаяся в пушистых усах… Зан не знала больше никого, чья улыбка значила бы так мало! Сожалела ли она о его смерти? Если только о том, что сделала это не сама.

— Надеюсь, он не был тебе дорог? — уточнил Ледь. — Намо имел право мстить за смерть своей матери!

Зан почувствовала, как кривоватая усмешка, которую она не смогла сдержать, изгибает ее губы. Ледь верит в право мести! Может быть, он не будет возражать, и когда она начнет убивать его отца?! Или на людей это право не распространяется?

— Не волнуйся, за жизнь купца я мстить не собираюсь! — огрызнулась Зан. — Я уже сказала: меня волнует судьба девочек, которые ехали вместе со мной.

— И ты собиралась спросить о них у Намо? — недоверчиво поинтересовался Ледь. Зан фыркнула. Кор поднял голову, прислушиваясь к странным звукам, издаваемым его хозяйкой!

— А если он о них не знает — рассказать ему? Чтобы эта ненормальная кошка пошла их убивать?!

— Как ты его назвала?! — Ледь тоже издал какой-то странный звук. Подавился смехом?

— «Ненормальная кошка», — не слишком уверено повторила Зан. Интересно, что его так рассмешило: «ненормальная» или «кошка»? Решила, что безопаснее будет предположить ошибку во втором слове. — Я не знаю, как называется зверь, в которого вы оборачиваетесь. Тигров с такой окраской не бывает.

На этот раз Ледь действительно рассмеялся.

— Ты только не скажи такого еще кому-нибудь, тому же Зуру, например. Мы оборотни. И мы ни в какое животное не превращаемся. Точно так же, как мы никогда не становимся и людьми, — его темные глаза в противовес улыбке, играющей на изящно очерченных губах, вдруг стали очень серьезными. Какое-то время он просто смотрел на Зан, потом вновь весело рассмеялся. — Хотя твое предположение про кошек мне нравится: они такие пушистые, ласковые… — он вдруг протянул руку к Зан, словно собирался прикоснуться к ее лицу. Кор бросился наперерез. Но Ледь не был бы оборотнем, если бы не успел отдернуть руку. Острые клыки угрожающе щелкнули возле самых пальцев.

— Темные Боги! — ругнулся Ледь. — Твой звереныш когда-нибудь перестанет на меня бросаться?!

Кор поднял мордочку к лицу Зан, заглядывая в ее глаза своими круглыми темно-фиолетовыми глазами, словно его тоже интересовал ответ на этот вопрос. Может ли ненависть пройти, просто исчезнуть? Такая, как у Кора, — существующая на уровне инстинктов? А вызванная такой причиной, как у нее? Зан поднялась с сухого ствола дерева, подхватив Кора на руки, и пошла вдоль по берегу, делая вид, что старательно вглядывается в воды залива в поисках кораблей адмирала. Она знает ответ. Она уже восемь лет, как знает его, Темные Боги свидетели!

Ледь тоже поднялся и пошел следом. Зан не слышала его шагов, опять совершенно бесшумных. Но она просто чувствовала, что он идет позади нее.

— Значит, оборотни остаются собой, даже принимая облик животного? — спросила она, не оборачиваясь, твердо уверенная, что Ледь ее прекрасно расслышит.

— Да, — судя по голосу, он шел прямо позади нее. И Зан вдруг захотелось увеличить это расстояние. — Конечно, Намо знал, что делает, когда нападал на тебя, если ты спрашиваешь об этом, — его голос звучал бы так, если бы он недовольно поморщился.

И мать Намо тоже знала, что делает, когда выводила своих котят на охоту на маленький караван на лесной дороге. Зан знала это. И те оборотни, что одного за другим убивали людей в ее деревне, ее отца, мать, сестер, — они тоже понимали, что они делают! И он еще спрашивает, можно ли перестать ненавидеть?! Нет. И мстить она тоже не прекратит.

— Ледь, а как давно ты замещаешь своего отца в Махейне?

Похоже, на этот раз ему все же надоели внезапные смены ею темы разговора, потому что он решил задаьб свой вопрос:

— А почему ты спрашиваешь?

Зан пожала плечами и обернулась на Ледя. Он теперь шел не сзади, а сбоку от нее. И она сомневалась: видел ли он ее жест.

— Всего пару лет, — ответил он. Значит, видел. — А до этого я почти десять лет прожил здесь, — значит, его не было в той деревне, которую его отец выбрал для своих развлечений. — Поместьем, как и сейчас, управлял Зуру, а отец хотел, чтобы он был моим наставником, — значит, хорошо, что ей не придется драться еще и с ним. Если ей, конечно, удастся этого избежать. Потому что тот, кого драться учил Зуру, будет очень серьезным противником. Как будто она рассчитывает, что его отец дерется намного хуже! Зан усмехнулась: как будто это имеет для нее какое-то значение?!