Екатерина Пекур - Дети Мира

Офицер да Лигарра сидел в кресле, он ничуть не изменился — серьёзный, собранный и, как мне показалось, немножко возбужденный. Или сильно возбужденный, но только он до Тени хорошо это скрывал.

— Задача меняется, — сообщил он мне вместо приветствия. Головы он не поднял.

Я удивленно подняла брови и присела на край стула.

— Он здесь, вы же уже знаете.

Отпираться не имело смысла.

— Могу я узнать, как его здоровье?

Вопрос был с намёком. В любом случае здоровье да Ринна могло указать, насколько правдивы или беспочвенны были подозрения КСН. Да Лигарра наконец поднял на меня глаза и блекло улыбнулся.

— Ну-ну, Санда.

Он всё понял. Да, я дура. Но что с того. Чем богата…

— Меня этот вопрос… беспокоит.

Он долго и неприятно глядел на меня. Не знаю, о чём он думал.

— Санда, что там по моей просьбе?

— Ничего.

Он склонил голову.

— Я сильно на вас рассчитывал.

Я промолчала. Жизнь в неприглядной роли врача давно научила меня смиренно молчать в ситуациях, когда мне хотелось вцепиться в глотку собеседнику. Собеседника это расслабляет. А я могу думать, о чём мне пожелается.

— Санда, ведь вы ни на миг не раскаиваетесь..! — вдруг хохотнул да Лигарра, — За что вы меня так ненавидите?

Я выпучила глаза.

— Я?! Вас..? — задохнулась я, — мне только непривычно думать о людях так, как вы требуете… но если это нужно для национальной безопасности, я изо все сил борюсь с собой. Однако это, похоже, выше моих сил. Я имею ввиду подозревать всех в таких жутких вещах.

Он перевел взгляд снова на бумаги.

— Хорошо, — с обманчивым спокойствием пробормотал он, — Раз от вас мало толку, тогда вернёмся в нашим делам. Да Ринн нашёлся. Он был сбит грузовой машиной в районе Тиголерры. Помещён как неизвестный в местную муниципальную больницу. Сегодня в полдень переведён в «Масийя Рунтай». Ушиб головного мозга и многое другое, — он сверился с бумагами, — Его брат настоял на вашей клинике. Да и ваш руководитель, кажется, хотел бы обелить свою репутацию… — прохладно закончил он.

Интересная постановка вопроса. Если от меня мало толку, надо вернуться к тем делам, в которых от меня так мало пользы?! Он лукавит. Ему что-то по-прежнему от меня надо.

— Постойте, вы сказали — как неизвестный?!

Да Лигарра кивнул. Мне на миг почудилось в нём нечто человеческое — может, просто тень скользнула по углам невзрачных глаз. Или всё-таки лишь почудилось?

— Он потерял память, — тем не менее непринуждённо сказал офицер. Или мне показалось, или он не так уж поверхностно к этому относится… — К счастью, она у него, похоже, восстанавливается, однако пока без гарантий. — Так что ваша задача остается прежней. Пока нет данных о том, как он провёл эти двое суток, мы не можем быть уверены, что те самые подозрения беспочвенны.

Да и с чего бы это такая нелепая авария..? — закончила я за него. Да уж… Значит, несчастный физик будет приманкой? Вот для чего я нужна КСН? А есть ли вообще искомая рыбка..? но этот вопрос я благоразумно проглотила…

Да Лигарра махнул рукой, отпуская меня.

Шагая по коридору на деревянных ногах, я напряжённо думала. Чего уж там. Конечно, «Масийя Рунтай». Если в этой клинике действительно есть паршивая овца, то она не удержиться от соблазна. Даже зная, что физика теперь стерегут как Белую Землю. Хитрый и серый да Лигарра даже не скрывает прямой охраны сотрудниками КСН. Он уверен в ставках. Те же люди, те же фигуры. Тот же да Ринн. Как приманка на крючке рыболова. И я опять должна глядеть по сторонам. Но я десять тысяч раз сомевалась в том, что человек типа да Лигарры может ошибаться в людях. Вывод — я обладала в его глазах некими качествами, которые делали использование именно меня (и именно с такими инструкциями) идеальным. Чертами характера, например. Кругом знакомств. Занимаемой должностью. Это могло быть что угодно. Мне никогда не догадаться, что на самом деле от меня требуется. Пока я это не сделаю.

Я закрыла дверь своего кабинета, понимая, что вот-вот упаду в обморок. Мне никогда не догадаться, что на самом деле от меня требуется. Пока я это не сделаю.

Если я он задумал сдать меня, как дешёвую фигуру в своих сложных играх, я боялась, что я пойму это, когда это уже произойдёт…

Я бы ненавидела да Лигарру, если бы он не внушал мне такой страх. Кто из них опасней: он или господин да Растaн? Этот вопрос не имел смысла.

День тёк обычно, но мне было по-прежнему не по себе. Не выдержав, я поманила пальчиком вездесущую Раник и начала расспрашивать. Однако даже Раник оказалась не в курсе событий. Я хмыкнула. Если да Лигарре действительно нужна рыбная ловля, он организует утечку информации, как пить дать. Только ажиотаж нагнетёт — и устроит.

Я ошиблась. Прошло много дней, но никаких слухов относительно да Ринна в «Масийя Рунтай» не появилось. Не замечала я и признаков розыскных мероприятий… И когда нашего физика перевели в третью галерею общего профиля (реабилитацию), вышло, что вся эта история как-то позабылась под спудом новых проблем и текущих вопросов, неизбежных в жизни любой больницы — а уж тем более нашей — с таким-то сложным контингентом и борьбой за репутацию! Даже медицинские сестры перестали глядеть на да Ринна по-особому. Опять стало не до того. Да и мне, признаться, тоже перестало казаться, что у этой истории есть второе дно. Гений со сложным характером, бронхиальной астмой и гастритом сбежал из больницы, побродил где-то, одержимый своими гениальными мыслями — ни мало при том не беспокоясь о гоняющих машинах, падающих балконах и прочих житейских глупостях… В свою очередь, КСН, где о безопасности гения думали куда сильнее, закономерно поднял шум. Однако ничего подозрительного в путешествии не нашли. Уж всяко, думала я, если физик вспомнил, кто он такой, то не моё же дело знать его воспоминания (да ещё сличать их с прежними)!.. Но, по крайней мере, господин да Лигарра и его коллеги больше не появлялись в стенах «Масийя Рунтай». Наступил последний месяц лета.

В первых числах Месяца Раздумий я была озадачена двуми проблемами. Во-первых, необычным притоком гостей в подотчётную мне галерею. Я сильно подозревала, что политическая обстановка и споры насчет «холодной войны», нравственности и прочая (тянувшиеся целое лето и хорошо освещённые в газетах), лишили равновесия всех этих достойных людей; а потому настоящей причиной госпитализации было желание провести жаркий Месяц Раздумий в тишине знаменитого парка «Масийя Рунтай» и в её не менее комфортабельных Кабинетах Мудрости. Во-вторых, господин да Растан, почему-то уверенный, что именно первая галерея общего профиля — скопище малозагруженных бездельников (в какой-то мере он, конечно, был прав, так как по большей части сюда ложились просто отдохнуть — зато какие люди!) — так вот, он нагрузил меня вопросами отбора и обучения нового персонала. Юные хупара, едва закончившие элитную медицинскую Темную Школу «АхАо» (мы сотрудничали только с ней) и показавшие себя наилучшим образом, должны были быть снова тестированы; затем я допускала группу из трех-пяти человек к работе под руководством младших врачей. Сколько человек из них в итоге поступали на службу в клинику — зависело от очень многих причин. Старание, обучаемость, вежливость (многие черезчур разумные хупара теряли это природное качество), личные успехи, а также отношения со старыми кадрами, в том числе старшими врачами клиники — всё имело значение.