Екатерина Пекур - Дети Мира

— А как Куйли отреагировала? — допытывалась я.

— А Куйли стала всех обзванивать — ну, всё уже обычно пошлС. Так вы уже, видимо, знаете.

Я кивнула.

— Спасибо тебе, Кинай. Ты действительно рассказал мне нечто важное. Хотя мне ещё надо всё это обдумать. Скажи мне, ты мог бы повторить эти слова под присягой?

Хупара разинул рот.

— Нн… не знаю, — пролепетал он. — А зачем?

— Чтобы до господина директора добраться, вот зачем, — мстительно проговорила я, — И чтобы он и госпожа да Кунделла больше не гадили людям.

Кинай колебался. Ему было страшно (он примерно понимал, кому придется давать показания) и совестно — он наверняка дал Раник какую-нибудь страшную хупарскую клятву.

— Я подумаю… можно? Я позвоню вам.

Глянув на часы, он вскочил с лавочки, как ошпаренный.

— Я бежать должен, простите, госпожа Санда!

— Пока, Кинай, передавай привет Мару.

Он поспешно ушёл, а я некоторое время сидела неподвижно.

Итак, да Растан присвоил записи со стола да Ринна, а ещё какой-то важный огрызок бумаги. Всё это он скрыл от следователя КСН — ничуть не побоявшись последствий! Более того — ограничился лишь честным словом невольной соучастницы этой подставы, а после этого даже не побоялся её выгнать с работы. Он ощущал себя очень уверенно. Потом. А вначале его жутко напугала пропажа Лапарси.

Итак, что следует — он уже тогда знал, что за да Ринном глаз да глаз нужен? И что ему крупно не поздоровится, если с физиком случится беда? Он так высоко ценил могущество этих опекунов да Ринна, что даже КСН счел комариной стаей над ухом. Оно и понятно — да Растан типичный неудачник. Найдя покровителей, он тут же ощутил себя всемогущим и даже стал угрожать. Уже и Карун ему был не помеха, а мной он вовсе собирался пожертвовать.

Когда же да Ринн нашелся, вся эта тёплая компания слетелась как мухи на мёд. Убеждения да Лигарры, что это уже НЕ да Ринн, лишь взбесили кого-то, кому срочно нужен был готовый аппарат для летания. Тогда-то в «Масийю Рунтай» зачастили мобили с гербами Десяти Первых Семей. Точно, похолодела я. Ведь Карун же спрашивал у меня, когда именно случились первые визиты? Получается, как раз после его первого рапорта о неадекватном поведении Лапарси. Они по-настоящему испугались, что этот параноидальный офицер Комитета сможет остановить проект — и риннолёт так и не будет достроен.

То-то они, наверное, засуетились, когда оказалось, что подмена да Ринна — вовсе не бред да Лигарры, а вполне реальный факт. И что пол-«Каурры» знает, что в восьмом блоке побывал бриз — а КСН поднят по тревоге. Потому что при таком раскладе, выплыви их опёка наружу — какая мысль пришла бы первой? Что они в сговоре с Отродьями!

Зачем им был нужен этот проклятый аппарат? Что они хотели провернуть — и провернули бы, не вмешайся, по дурацкой случайности, загадочные рыжие генетики? Какие делишки они так упорно прячут от глаз Комитета?

Впрочем, могло быть и так, что связь между современными Десятью Семьями и летунами всё-таки была. И что действовали они заодно. Гадать об этом было сложно, и, как верно заметил да Лигарра, опасно.

Что ещё опаснее — размышлять об их каналах давления на КСН… На кой им тогда скрываться от «конторы», если они и так могут всё замять? Или их влияние распространяется только на неких конкретных людей? Например, высокопоставленных сотрудников Комитета, происходящих из зависимых от Десятки Семей? Я прокашлялась. Могло ли такое быть? Или начальники этой жуткой структуры уже сами по себе такие могущественные люди, что об этом и говорить смешно? Да и какие могут быть семейные связи, если речь идет о присяге Комитету..? это, как я понимала, такая штука, которая нивелирует все прочие Слова Чести. В общем, чистая правда, думать об этом не стоило. Хотя бы потому, что фактов мне не хватало.

Я ещё раз прокрутила в голове рассказ Киная. Отсуствие Куйли именно во время пропажи да Ринна — вот что ещё меня обеспокоило (наверное, мне передалась дотошность Каруна). Обоих — и младшего врача, и гостя — не было в корпусе. Куйли как-то связана с похищением да Ринна?! Я порывисто вздохнула. Вот так улов. Этим я сшибу да Лигарру с ног — хотя, конечно, он расстроится. Его грубо уделали богатенький хам и две хупара. Все трое смогли держать рот на замке. В результате, из-за каких-то там интересов да Райхха и прочих, он упустил Проникновение и, возможно, потерял друга.

…А я влипла по уши со своими глупыми вопросами…

Да, Карун будет в ярости — и вряд ли спустит это всем задействованным лицам. Если Кинай даст показания — да Растану конец. Хотя бы за сговор и утайку вещественных доказательств — а потом ищи-свищи его в казематах КСН… никто и не почешется.

Спохватившись, я вскочила со скамейки и торопливо пошла домой. Я уже слишком долго тут сидела. Садик перед подъездом выглядел обычно. Консьержа не было на месте, но я вспомнила об этом только потом. Пустынная лестница разносила эхо моих шагов, когда я поднялась на свой этаж…

…и замерла перед распахнутой дверью своей квартиры. Из-под моих каблуков аж искры вылетели. Вздохнув, я попятилась, мельком замечая, что замок отнюдь не взломан — он аккуратно открыт, а внутри маячит чья-то тень. И, пока я телилась, ещё одна тень легла на мою спину.

— Заходите, ну что же вы? — ехидно сказал совершенно незнакомый мне голос.

Я подпрыгнула.

— Кто вы такие?! Что вы здесь делаете?!

Трое мужчин в масках. Вооружены. Боги, помогите!

— А вот вопросы задавать теперь будем мы, — лениво проговорил тот, кто вышел из-за моей спины. Холодные грубые пальцы сжали мою шею сбоку, там, где сосуды — в моей голове потемнело.

— Уносите. Без свидетелей там! И дверь закройте аккуратно!

Прежде чем уйти во тьму, я ещё слышала их голоса. Никто не узнает, что со мной… Кроме того, что я пропала… Ушла и не вернулась. Я потеряла сознание…

Я пришла в себя в полной темноте. Мое тело онемело и замёрзло — ровно одним боком, а ног и рук я вообще не ощущала. Я пережила секундный всплеск ужаса, но потом сообразила, что я всего лишь провела в неподвижности очень долгое время. Наверное, много часов или даже сутки. Пошевелившись, я немедленно закашлялась и расчихалась. Так и есть, решила я, я слишком долго была без сознания — не иначе, как мне ещё и ввели какое-то снотворное. Попытавшись размять тело, я начала вставать — и немедлено ударилась лбом о холодный нетёсанный камень. Мои руки и ноги были связаны ремнями — таким образом, чтобы сохранить возможность неуклюже и коряво двигаться — разве что ползком, правда. Торопливо ощупав стены связанными руками, я пережила укол паники. Место, где я находилась, было каменным мешком длиной чуть больше моего роста, а высотой и шириной чуть более двух локтей. Будь у меня клаустрофобия, я бы, наверное, уже умерла… Но клаустрофибией я не страдала, нехватки воздуха не ощущалось и, тщательно исследовав одну из торцевых стенок, я обнаружила крохотные, не толще лезвия, зазоры на камне — видимо, тут была дверца, лишь облицованная камнем. По крайней мере, на это стоило надеяться — что меня не похоронили заживо, а лишь пытаются сломить мою волю такими вот Тенью трахнутыми методами. Они же что-то сказали про вопросы, которые они теперь будут мне задавать — с облегчением припомнила я. Итак, однажды меня отсюда вынут.