Юрий Иванович - Торговец Эпохами. Спасение из Ада.

- Все братья поддержали мои предложения по укреплению нашей безопасности, - похвастался отец Клод. - Так что теперь о наш кулак седее попортят лица любые оголтелые бандиты.

- А неприятных последствий, после визита предыдущих бандитов не было?

- Пока все под контролем! - настоятель хитро подмигнул. - Ну а вы с чем пожаловали? Мы специально для подобных случаев уникальным вином запаслись.

- Да нет, мы к вам с более возвышенными целями. Вот, прошу любить и жаловать, моя супруга, Александра. - После взаимных поклонов, продолжил; - Но мы бы хотели скрепить наш брак и неким символическим венчанием. Если можно, в вашей часовне, и если не трудно, то с вашим благословением.

- В любое время дня и ночи! - без секундного раздумья ответил монах, и сразу сделал приглашающий жест рукой: - Прошу за мной! - а своему помощнику, стоящему рядом, добавил: - Пусть все свободны братья соберутся в часовне. Проводим обряд венчания.

Часовня и в самом деле оказалась именно такой, о какой мечталось Александре. Основательная, таинственная, дышащая древностью прошедших веков и вызывающая искренний трепет перед делом рук человеческих. Никакого лишнего убранства, или кичливой позолоты внутри, никаких разрисованных досок с вымышленными кумирами или придуманными истуканами на стенах. Да и никаких иных свидетельств религиозного дурмана.

- Потрясающе! - вынесла свой благолепный вердикт девушка. - Я бы сама лучшего места не нашла.

Стоило видеть, насколько стало счастливым лицо настоятеля, после такой откровенной похвалы. Он степенными жестами распределил входящих братьев вокруг себя и молодой пары, и без долгих проволочек приступил к обряду. Суть всего бракосочетания свелась в наставлениях жить с добром; верить друг другу и уважать свою вторую половину; как самое святое оберегать возникшее между ними чувство и не забывать о священном долге каждой семьи по продолжению рода человеческого.

В финале своей речи отец Клод весьма искусно привел доводы, высказывания великих мудрецов и умников мира в пользу совместного проживания, пожелал радости и счастья. А потом стало понятно, зачем здесь собрались и все остальные монахи.

Слаженный мужской хор запел кантату восхваления новой жизни. Ничего подобного венчающая пара раньше не слышала и минут пять простояла в потоке мурашек по всему телу, подрагивая от чувственного наслаждения и духовного восторга.

Закончился обряд по-деловому и вполне современно. Вышедшей наружу паре вручили два великолепных букета цветов, собранных только что в саду, после чего один из монахов сделал кучу снимков как в группе со всей братией, так и отдельно на фоне монастыря и часовни.

- Отмечать будете у нас? - поинтересовался отец Клод, когда парочка закончила интенсивные перешептывания между собой.

- Да нет, огромное спасибо за все и за предложение устроить пир здесь. Но время…, - Светозаров с грустью развел руками, - Слишком уж поджимает.

- Как хотите. Но знайте, для вас наши сердца и двери открыты всегда, - заверил настоятель, одновременно с этим доставая из своих одежд пиликающий мобильный телефон. - И будем рады приветствовать в любое время дня и ночи! - затем глянул на экран, и пробормотал: - Странно, этот номер известен лишь нескольким людям… Извините! - он сделал пару шагов в сторону и ответил: - Да, слушаю.

Некоторое время молчал, недоверчиво хмурил брови, но потом прижал телефон к бедру и все-таки обратился к Торговцу:

- Что-то тут не так. Хотят поговорить с Дмитрием Светозаровым, утверждая что у них предложение от которого он не сможет отказаться.

В его глазах читался немой вопрос, и заволновавшийся граф, нервно оглянувшись по сторонам, протянул руку:

- Ладно, давайте телефон, я с ними поговорю. Алло? Чем могу быть полезен?

В трубке раздался хорошо знакомый голос человека, называвшегося халифом Рифаилом, того самого, который совсем недавно предлагал выкупить родную сестру Торговца:

- Сразу хочу сказать, к покушению на площади ни я, ни мои люди не имеют малейшего отношения. Меня самого в данном вопросе жестоко обманули.

- Но откуда вы узнали, что я жив? - напрягся Дмитрий.

- Просто вижу вас в данный момент собственными глазами на экране моего монитора. Современная техника способна на все и вам ли это не знать. Поэтому вполне понятны ваши недавние нервные разглядывания окрестностей.

Теперь уже Светозаров постарался использовать максимум из своих умений, по созданию защитного купола вокруг себя и Александры. Потому что исчезнуть с мира Земли немедленно, ему помешало какое-то волнительное предчувствие, которое он и выразил в завуалированном вопросе:

- Как же вы осмелились мне звонить?

- Да, вы правы! - явственно представилось, как холеное лицо халифа озарила понимающая улыбка. - Я очень переживаю за свою судьбу, но, тем не менее, основа для нашего торга осталась. Ваша сестра жива и находится рядом со мной. Только вот цена за нее несколько изменилась. Теперь я осознал, что романтическое путешествие по мирам мне никак не светит, и готов на прозаический выкуп в размере десяти миллиардов.

- Однако! - выдавил из себя Торговец, лихорадочно размышляя и пытаясь ехидничать: - Рублей?

- Извините, что сразу не уточнил эту деталь: имеются в виду евро.

- И опять по методу «деньги вперед»?

- Зачем. Ваше недоверие вполне предсказуемо. Поэтому ваша сестра со мной рядом и готова с вами поговорить. Причем хочу предупредить: она тщательно проинструктирована, о чем можно и о чем нельзя говорить. Где мы сейчас - она и сама не знает, а о прежнем месте жительстве если обмолвится, будет казнена на месте. Переговоры в тот же момент завершатся.

- Но мне можно будет с ней уточнить некоторые детали из нашего детства?

- Об этом я и веду! - с готовностью подтвердил халиф. - Как ваша сестра мне рассказала, у нее осталось очень много подобных воспоминаний и она готова ими немедленно поделиться.

Прежде чем произнести следующее предложение, Светозаров смочил саднящее от сухости горло и заглянул в самую глубину глаз своей любимой, которая приникла к нему и прислушивалась к каждому слову переговоров. Словно зачерпнув там новые силы для предстоящего, граф решительно выдохнул:

- Хорошо, давайте ей трубку для разговора.

Послышался какой-то шелест, непонятный приказ на арабском, а потом раздался женский голос, вырывающийся сквозь еле сдерживаемые рыдания:

- Димусик…!

И этого одного слова хватило Дмитрию, чтобы поверить. Так к нему обращалась только родная мать и любимая сестричка Леночка. Он судорожно вздохнул, ощущая непроизвольную поддержку Александры, покачнулся, и почувствовал, как изображение знакомого мира застилается непроизвольными слезами.