Мария Семёнова - Ошибка 2012. Джокер

Её сморило, когда было уже совсем светло, — ка- лачиком в кресле перед экраном, вполголоса (чтобы Fieпотревожить соседей) бубнившим о тайнах экстра­сенсорики. Быть может, :гга-то передача и навеяла Оксане весьма странный сон, которому но её лично­му опыту вроде неоткуда было взяться. Она увидела себя в бане — маленькой, тесной, едва освещённой и очень жарко натопленной. И перед ней, доверчиво зажмурившись, в чём мама родила лежал на палке Олег Краев. И в её власти было остановить, выкор­чевать, вышвырнуть сгусток чужеродной тьмы, посе­лившийся у него в голове. Звенящая сила стекалась к ней со всех сторон — из высей небесных, из камен­ных земных жил, из текучих вод, из лесной зелени, из огненного банного жара. Стекалась и наполняла необоримой мощью древние заклятия, которые она истово произносила... Она? Или, может, её отраже­ние, обитавшее в некоем мистическом зазеркалье?..

Будильник, пронзительно заоравший ровно в во­семь часов, не дал ей досмотреть, чем же кончилось дело.

Ещё несколько мгновений она явственно обоняла запах мази, пузырившейся в глиняном горшке, и ра­довалась её вони, как радуются горечи спасительно­го лекарства... Потом зазеркалье выпустило её из объятий, и сновидческая реальность померкла, усту­пив место звукам и краскам нового дня.

— Во сны начали сниться, — прихлопнув будиль­ник, вслух проговорила Оксана. И посмотрела себе под ноги, словно желая прямо сквозь пол и первый этаж увидеть геомагнитную аномалию, вроде бы способную объяснить подобные сны.

От сидения в кресле колени одеревенели и затек­ли. Морщась, Оксана осторожно размяла суставы, поднялась, потрепала по ушам Тихона, растянувше­гося во всю длину на хозяйской кровати, и напра­вилась в душ. I

Она и не подозревала, насколько прекрасна была в эти мгновения...

«А ведь Олегу, тьфу, тьфу, тьфу, вроде действи­тельно полегчало, — думала она, вертясь под холод­новатыми струями. — Как это он третьего дня но те­лефону сказал? Живой, мол. Благодаря тебе... Зна­чит, не пропала даром монетка, бомж-кудесник не кинул, не обманул...»

Несмотря на то что практически бессонная ночь поселила в затылке и висках против!тую тяжесть, ей впервые за очень долгое время хотелось веселиться и петь. Л вот на службу настраиваться — не хоте­лось совсем.

Однако, что поделаешь, точно в девять ноль-ноль, как и предупреждал Максим Максимович, ей позво­нили на сотовый.

— Стажёр Варенец?' — осведомился мужской голос. - Выдвигайтесь из укрытия и держите курс на север. Место встречи через семьсот тридцать мет­ров, ориентир — вывеска «Баня». С нами свяжутся, связь по паролю. Пароль: «Говорят, грачи уже при­летели?» Отзыв: «Да, уже прилетели, но пока не все». Поняли? Повторите. Очень хорошо. Пока всё, отбой.

Голос был тихий, до невозможности осторожный... и отчётливо противный.

— Есть, — отключилась Варенцова. Хмуро задра­ила бронированную дверь и вышла из пкггиницы на центральную площадь.

«Ага, вот вам и аномальная энергетика. Вот от­куда беспокойные ночи и странные сны...»

Над землёй густо плавало белое молоко. Да-а, Стивен Кинг явно знал, что творил, напуская в од­ной из своих книг на Америку непроглядный туман. Мгла, подсвеченная косым утренним солнцем, кута­ла здания, лавки и кусты, сообщая привычным пред­метам ауру таинственной непростоты. Оксана огля­делась. Видно было едва на десять шагов, датьше всё тонуло во влажной колеблющейся кисее. Сон, вроде бы отступивший за грань дневного сознания, властно толкнулся в реальность. А что, если там, за пеленой, вступало в свои права то самое зазеркалье? И, обо­гнув угол гостиницы, шагнёшь не на главную пло­щадь райцентра Пещёрка, а прямо в...

— Мама, — тихо послышалось справа.

Этот голосок!..

Оксана крутанулась на месте...

...И успела увидеть две белые светящиеся фигу­ры, маленькую и большую. Держась за руки, они быстро истаивали в тумане...

Оксана ахнула и дёрнулась было к ним, но бе­жать было уже не к кому. Всё развеялось. Да и ту­ман вроде начал понемногу редеть...

Она была вынуждена немного постоять у двери, хватая ртом воздух и не зная, как унять бешено за­шедшееся сердце. Постепенно начали возвращаться обычные городские звуки. Они свидетельствовали о непоколебимой вещественности Пещёрки, и Оксана глянула на часы. Пора было выдвигаться.

«Ну что, пошла я в баню...»

К сожалению, не в ту, целительную, привидев­шуюся во сне.

Шпионские страсти с конспирацией, избитые иг­ры в пароли и ответы ужасно смешили бы её, не будь всё на самом деле так грустно. Господи, и это они называют работой?.. Деревенский детектив по­полам с анекдотами про Штирлица. Неужели могу­щественное управление «Z» не могло придумать для «стажёра Варенец» более полезного применения? А может, они так проверяли её? На чувство юмора, на вшивость, на психологическую устойчивость к идиотизму?..

Взяв верный азимут, Оксана миновала торговые ряды и скоро оказалась у здания, украшенного вы­веской «Горбаня». Туман здесь отдавал гарью, вени­ками и неухоженными удобствами.

«А теперь ещё связник часа на два опоздает. Для полного счастья...»

Не опоздал. Зашуршали шины, затопали шаги — и перед Оксаной возник странный человек. В кожан­ке, танковом шлеме и защитных, густо закопчённых очках. Явно обладатель того самого противного го­лоса по телефону.

Хрипло и тяжело дыша, человек катил ярко-крас­ный мотоцикл «ИЖ-Юпитер» с коляской. Трудно, что называется, на зубах, но на редкость целеустрем­лённо.

— Говорят, грачи прилетели? — Он остановил заскрипевший драндулет, с надеждой глянул на Ок­сану. — Грачи прилетели, говорят?

— Да, говорят, прилетели, — давясь от внутрен­него смеха, ответила она. — 11о пока не все.

Она чувствовала себя неуклюжей дебютанткой в любительском спектакле о «рыцарях плаща и кин­жала». Ну да, сугубо периферийного театра В кото­ром полагают, что без тумана и запахов дерьма сек­ретным службам никак.

— Ну, слава Богу, здравствуйте, стажёр. — Стран­ный человек кивнул, перевёл дыхание, вытащил гряз- но-белую шахтёрскую каску. — Надевайте давайте и садитесь в люльку. Можете обращаться ко мне «Пётр 1 1етрович». И обязательно, стажёр, опустите забрало, это не просьба, это приказ.

Забрачо было сделано из оргстекла и по всей плошали старательно ошкурено наждаком. Что пре­вращало каску в подобие мешка, натягиваемого на голову заложнику. Чтобы не догадался, бедолага, куда его везут.

— Есть, — нахлобучила каску Варенцова, втис­нулась в коляску, опустила забрало. Пётр Петрович лягнул ношй, «Юпитер» затарахтел, рыгнул си­ним дымом... поехали. Кстати, весьма уверенно, не­взирая на туман, пещёрскис дорога и закопчённые (то ли солнечное затмение наблюдать, то ли чтоб Джеймс Бонд не догадался) очки. «Абориген? — за­думалась Оксана — Или просто не первый год тут живёшь? Тогда от кого прячешься, тут же все с пер­вого взгляда друг дружку должны узнавать, очки там, не очки...»