Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – рауграф

– Спасибо, барон.

Он ухмыльнулся.

– Помните, я колебался, идти ли с вами, когда меня так горячо уговаривал Митчелл? Пока что не жалею.

– А как там Митчелл?

– Отложил меч, не отходит от Даниэллы. Она родила ему уже второго сына, этот свирепый кабан скачет от счастья, как щенок с тряпочкой… Кто бы подумал, что такое чудовище можно вот так просто превратить в ягненка?

Вечером, одурев от груды дел, которых меньше не становится, я вышел во двор, птицы в кронах деревьев орут перед сном, как перед дождем, воздуха нет, одни запахи, а придворные расплываются в любезных улыбках и кланяются, кланяются, мать их, всем надо милостиво улыбаться, но не слишком, а так это чуть-чуть, мол, моя светлость заметила и поклоны одобрила.

По параллельной дорожке прочучундрил Куно, озабоченный до крайности, за ним двое помощников, такие же серые и очучундренные, деловито и вместе с тем пугливо несут за ним кипу бумаг.

Я окликнул:

– Сэр Куно! К тебе вопрос.

Он поспешно ломанулся в мою сторону напрямик через кусты, я важно кивнул, одобряя такое ревностное стремление встать перед мои светлы очи немедля.

– Уточни состояние дороги, – потребовал я, – до Великого Хребта. В смысле до Тоннеля. Мне понадобится как можно более прямая и устойчивая.

Он сказал торопливо:

– Там одна! Выбирать не из чего…

– Кривая?

– Ну, как все…

– А насчет выровнять?

Он ответил озадаченно, не понимая такой причуды:

– Где-то удастся… а в другие местах… холмы срывать, что ли?

– Если надо, – изрек я, – сроем. Еще надо послать бригады лесорубов. И распределить вдоль всей дороги.

– Это помимо строителей? – уточнил он с непониманием.

– Им придется, – сказал я, – от Геннегау и до Тоннеля рубить лес и делать шпалы…

– Ваша светлость?

– Потом объясню, – сказал я нетерпеливо. – Главное, состояние дороги. Даже если идеальная, чего не бывает, все равно где-то надо укрепить, расширить, прорыть боковые кюветы для оттока воды. И, конечно, понадобится много леса вдоль всей дороги.

– Будет сделано, – произнес он озадаченно. – Вам, наверное, как-то виднее… в чем-то… сбоку… и с высоты вашей…

Его помощники держатся за его спиной и стараются не попадаться на глаза, будто карманы набиты краденым золотом.

Из конюшни вышел сэр Клавдий, отряхнул руки и одежду от сена и конской пены, завидел сюзерена, что даже на отдыхе трудится, довольно улыбнулся и быстрым шагом пошел к нам.

– Конечно, виднее, – подтвердил я. – Майордом я или хто? Нам позарез нужны дороги, не все же на метлах умеют…

Из гостевого домика вышли кардинал и поддерживающий его под руку отец Габриэль Хорст, я сделал вид, что не вижу, но голос сделал громче:

– …ибо хорошие дороги соединяют мир воедино, и заповеди Христа смогут найти путь в любой дом и любой сарай! А они нам нужны такие, чтобы даже черные кошки уступали дорогу!.. Церкви нужны дороги, по которым можно с наибольшей скоростью попадать из города в город, из королевства в королевство, ибо объединение стран и человеков ведет к Царству Небесному…

Кардинал приблизился, явно прислушиваясь, лицо такое, словно старается подловить меня на неосторожном слове и пришить крамолу, отец Габриэль смотрит исподлобья, морщится, такое лицо бывает у человека, если только что говорил о тебе гадости и не уверен, что его не услышал тот, о ком была речь.

Куно торопливо поклонился, даже не решаясь попросить благословения или поцеловать руку столь высокому церковному чину. Кардинал издали окинул его придирчивым взглядом, мне показалось, на лице на короткий миг проступило недовольное выражение, хотя, на мой взгляд, Куно выглядит достаточно прилично, если сравнивать с остальными придворными.

Он в жиппоне с пышными рукавами, но у других еще пышнее, а бедный Куно вынужден и в одежде выбирать середину между строгой одеждой завоевателей и пышностью своего распущенного и утонченного мира. Хотя прошло совсем немного времени, но уже появились первые модники, что позаимствовали какие-то детали из костюмов рыцарей Севера. Чуть позже, как я понимаю, начнется более глубокая конвергенция.

Сэр Клавдий поспешил к кардиналу, уже забыв про сюзерена, никуда не денется, много их тут, майордомов, крайне почтительно преклонил колено перед его высокопреосвященством, как же, цаца.

На взгляд кардинала, думаю, он хорош: в старомодном дублете из такой толстой кожи с многочисленными вставками из добротной стали, что стоячий воротник эпохи Древних Королевств, подпиравший уши и подбородок, не кажется неуместным, хотя выполнен из великолепной стали синеватого оттенка.

– Ваше высокопреосвященство!

Кардинал величественно протянул ему руку. Сэр Клавдий подобострастно ухватил ее и припал губами к сухим и дряблым, похожим на куриную лапу, пальцам.

– Благослови тебя Господь, сын мой, – произнес кардинал. – Доволен ли ты своей жизнью?

– Как можно? – воскликнул сэр Клавдий. – Еще столько не сделано во славу Господа! А еще больше предстоит сделать! Мы только начали… А с вашей помощью так вообще…

Кардинал молвил снисходительно:

– Мы не надолго. Все придется самим.

Сэр Клавдий еще раз низко поклонился, ухитрившись снизу бросить на меня хитрый взгляд, дескать, они не надолго, так что тревожиться нечего, сэр Ричард, скоро уберутся…

Кардинал проводил его довольным взглядом, когда сэр Клавдий с таким почтением пятился до самой зеленой изгороди из декоративных кустов, что уткнулся задом и некоторое время елозил ягодицами, видимо пытаясь нащупать и взять ими ручку двери.

Кардинал наконец обратил на меня отечески благосклонный, как он, видимо, полагал, и вместе с тем пронизывающий, как февральский ветер, взгляд.

– Сэр Ричард, – произнес он очень значительно, – в нашем столь важном деле, заставившем нас прибыть из Ватикана, вы должны помогать со всем рвением христианского духа.

Я торопливо кивнул:

– Да-да, конечно. В самом широком спектре. Хотя я все равно в недоумении, ваше высокопреосвященство.

– Пока ничего сказать не могу, – произнес он с ледяной любезностью, что сразу возвела между нами барьер размером с Большой Ледник Антарктиды. – В свое время все узнаете.

Отец Габриэль добавил с тайным злорадством:

– Может быть.

А кардинал проговорил значительно:

– И еще… ваши люди очень неохотно идут на сотрудничество. Прикажите им быть более разговорчивыми и откровенными. Помните, от церкви ничего не должно быть сокрыто.

Я подумал, что это от Бога ничего не должно быть скрыто, но кивнул и сказал послушно:

– Да-да, святой отец. Конечно же, скажу.

– Со всем рвением скажите, – подчеркнул он. – Нам должны отвечать как на духу все, невзирая на знатность и положение.