Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – рауграф

Я в некотором смятении смотрел вслед. Спина ровная, походка уверенная, хотя женские платья призваны подчеркивать женственность, то есть мешать походке и заставлять женщину выглядеть слабой и беспомощной.

– Хорошо, – пробормотал я, – что написано в глазах, но не на морде. Я уже не такой… явный. Скоро вы у меня хрен что прочтете…

Вообще-то хороший ход, проговорил внутренний голос. Сперва предложили красивую и умную молодую женщину в фаворитки. Но для страховки ей в подруги дали очаровательную и восхитительную дурочку… ну, пусть не дурочку, но великолепное светлое создание, у любого мужчины при одном взгляде на нее становится легче на сердце, испаряются все тягостные мысли, а губы раздвигаются в счастливой улыбке.

Кто устоит перед леди Розамундой, не устоит перед ее солнечной подругой, леди Анной, это ясно. Я тоже не устоял, целовал ее нежные пальчики и говорил глупости вполне искренне.

Это сейчас, выйдя из сферы ее очарования, снова начал мыслить трезво. Да, нашим армландцам далеко до умения местных плести интриги. К счастью, я армландец только по доспехам и баннеру.

Со стороны городских врат громко и торжественно прозвучали серебряные фанфары. Я смутно удивился, что за праздник, почему не доложили, а толпа народа уже бежит в ту сторону, лица радостные, слышатся ликующие вопли.

Я кивнул одному из слуг:

– Эй, что там такое?

– Прибыли важные гости!

– Почему я не знаю? – потребовал я.

Он испуганно поклонился:

– Н-н-наверное… не захотели сообщать… Не знаю, какие у господ порядки…

– А кто прибыл?

– Люди Его Величества, – сообщил он торопливо. – Они всегда ездят впереди короля, чтобы заранее подготовить тот дворец или загородный дом, куда он изволит направиться…

Во мне все сжалось, я с трудом перевел дыхание, прохрипел:

– Хорошо… Пусть им отведут комнаты в гостевом домике. Но оттуда – ни шагу!

За спиной прозвучал короткий смех. Граф Ришар со своим сопровождением улыбался и хлопал в ладоши.

– Задали вы им задачу, сэр Ричард!.. – сказал он с холодной иронией. – Все ломают головы и никак не могут решить, по какую сторону забора упасть. С одной стороны, Кейдан – король, а вы всего лишь маркграф, но с другой – под вашей властью девять десятых страны…

– Гандерсгейм побольше, – буркнул я, – чем одна десятая. Там почти треть королевства. Если не половина.

Он отмахнулся:

– Гандерсгейм пока ничей, а вот у Кейдана лишь Ундерленды, а у вас все королевство. Вот местные лорды и мечутся, не понимая, кому поклониться и признать себя вассалами. А император еще больше всех запутал, поддерживая вас обоих…

Один из его сопровождающих указал на парадный вход дворца. По ступенькам поднимаются как уже примелькавшиеся придворные, так и новые вельможи, все в самых дорогих одеждах, все нацепили на себя массу драгоценностей, это неприметный спутник величия и могущества.

Ришар посмотрел на меня с сочувствием.

– Надо идти, – сказал он мирно. – И принимать подарки. Новые всегда что-то дарят. Эх, хорошо быть майордомом! И лордом-протектором…

Но в голосе его не было зависти, а все то же сочувствие, больше похожее на соболезнование.

Я восседал на троне, суровый и величественный, по крайней мере, таким выгляжу, а каков на самом деле, даже самому смотреть противно. Лорды подходили один за другим, церемониймейстер называл их имена и титулы, они преклоняли колено и, поднеся подарок, клялись в верности.

Барон Альбрехт украдкой показал мне оттопыренный большой палец. Все больше местных выбирает покорность мне, а не Кейдану, хороший признак.

Я сжался, когда из группы лордов вышел герцог Ворквикширский, сэр Джонатан Меерлинг, что богат и могущественен, а сам огромный, тяжелый, настоящий библейский бык. От него пахнуло не только мощью, но и угрозой. Я ощутил холодок в груди, сердце сжалось, но старался не дрогнуть лицом и смотрел на него без улыбки, но по-державному внимательно и проницательно.

Он сделал еще шаг, и хотя трон на некотором возвышении, он навис надо мной, как скала. Холод превратился в ледяное дуновение, я лихорадочно старался успеть понять, выхватит ли кинжал, чтобы вонзить мне в печень, ему так с руки, умру от болевого шока, или же под полой держит что-то помощнее…

Я заставил себя поднять тяжелую, как бревно, руку, протянул вперед для поцелуя. Герцог Джонатан мучительно долго смотрел на меня, холод стал настолько ледяным, вот-вот застучат кости, затем медленно опустился на одно колено и так же медленно взял меня за пальцы.

Я чуть не выдохнул с великим облегчением, когда чуть-чуть коснулся губами массивного перстня с огромным рубином.

– Ваша светлость, – произнес я.

Не поднимаясь с колен, он ответил могучим голосом, при звуках которого зазвенели стекла, а пламя свечей колыхнулось по всему залу и едва не погасло:

– Ваша светлость, сэр Ричард.

Я надеялся, что сейчас поднимется и уйдет, хрен с ним, с ритуальным подарком, стерплю, однако он, все так же преклонив одно колено, повел рукой в сторону, по его знаку двое рыцарей, одетых в его цвета, подошли, держа резную шкатулку.

Холод стал смертельным, я ощутил отчетливо, что как только заинтересуюсь подарком, начну его рассматривать, в этот момент и будет нанесен удар. То ли самим герцогом, то ли со стороны, хотя вряд ли он передаст кому-то такую честь и будущую славу.

– Я тронут, – произнес я, неотрывно глядя ему в глаза. – Весьма и зело тронут, ваша светлость.

– Я рад, – прорычал он мощно, – тоже весьма…

Я смотрел ему в глаза, некоторое время мы ломали друг друга взглядами. Я сказал ему молча, что знаю и готов, теперь его ход, но пусть будет готовым к моему ответно-христианскому, когда воздают сторицей. И если готов, то давай, действуй. Я не для того прошел десятки северных королевств, пробился под Великим Хребтом, чтобы отступить в мелком южном королевстве перед каким-то вшивым лордиком, великим и ужасным только для своей челяди. Действуй, ответ получишь немедля.

Он смотрел мне в глаза, и по мере того, как в моих все больше разгоралась ярость, тем заметнее гасла в нем. Я чувствовал, как бешено бьется сердце и пульсирует жилка на виске. Как там в глазах, не вижу, но что-то отражается тоже, то ли кровеносные сосуды лопаются и наливается кровью, то ли сатанею быстро и весьма зримо.

Он опустил голову и проговорил совсем другим голосом:

– Сэр Ричард…

– Ваша светлость, – сказал я, и на том аудиенция была закончена.

Мои рыцари приняли из рук его людей раскрытую шкатулку. В лица снизу ударил блеск драгоценностей, в глазах восторг, нашего поединка никто, кроме нас с герцогом, не заметил, а когда шкатулку унесли, я обратил царственный взор на лорда Клементаля, владетельного хозяина Угаричера и Конноярда, барона Кубленга и графа Йенского, на чьих землях растет самый лучший строевой лес, в котором также водятся дивные белые олени и рогатые свиньи.