Александр Доставалов - Ожог от зеркала

Скоро ударит гонг. Надо сосредоточиться.

Тарасу опять повезло.

Вторым его боем оказался «поединок с медведем». Это мог быть и реальный мишка, которых в большом количестве доставляли на арену из окрестных лесов, отлавливая шатунов и людоедов, но сейчас роль медведя играл человек. Лицо его скрывала маска зверя, тело укрыто мохнатой шкурой – роста парень был огромного, выше Тараса на полный локоть. Оружием гиганта были острые стальные «когти», напоминавшие короткие ножи. Были ещё клыки на шлеме-маске, в плотной схватке применялись, но подпускать «медведя» Тарас не собирался.

Главное было не попасть под удар когтистой «лапы».

Школяр оказался практически наг – малая повязка на бедрах, – так что любой порез становился опасен. Обычная практика сбора жертвенной крови. В руках у Тараса покачивалась рогатина на три зубца – «рожон». Для реального медведя было бы достаточно, но человек сам на зубья не полезет. Потому и ходили они сейчас по кругу, выбирая удобный момент.

«Медведь», пытаясь подобраться вплотную, делал частые ложные нырки под острые зубья. Его уже дважды зацепило сквозь плотную шкуру, но бурое пятно не расслабляло Тараса. Движения его противника оставались уверенны и точны. Больше всего школяр боялся перехвата рогатины. Это был единственный его козырь. Впрочем, для зрелищности когти «медведю» крепились так, что хватать «по-человечьи» ему было неудобно.

«Медведь» старался оттеснить Тараса в угол. Прямые уколы его почти не беспокоили – грудь и живот шкуры составляли полноценный войлочный доспех, иначе «охотнику» было бы слишком просто. Незащищенным оставалось горло, прикрытое шлем-маской с нависающими клыками, да бока, и то со спины, а зайти «медведю» за спину школяру, понятно, не удавалось.

Тарас снова, в который уже раз, попытался провести подсечку, и опять не получилось. Решившись, он увел маячившие перед «зверем» зубья в сторону, собираясь провести серию ударов рогатиной как обычной дубиной, и тут же нарвался на «мельницу» – широко расставленные руки с когтями пошли чертить в воздухе чудовищные косые колеса так, что, уклоняясь от одного удара, школяр попал под другой, снова уклонился, третий зацепил его правую руку, выбив рогатину, упавшую на песок, затем последовал последний, снизу под ребра, вырывающий печень, – Тарас лишь частично ушел, роняя на арену густую кровь, упал вниз, используя последний шанс на подсечку, скользнул по когтям, полосуя кожу в лоскутья, и зацепил-таки ногу медведя, тяжело и удачно уложив того на песок. Опираясь прямо на морду, на металлические клыки, толчком изрезав пальцы, школяр прокатился по мохнатому врагу и подхватил с песка рогатину. Острые зубья прижали голову не успевшего подняться «медведя» ровно так, как удается иногда уложить настоящего зверя, – полностью его обездвижив. По горячке тот ещё ворохнулся, пытаясь встать, и едва не распорол себе горло. Поняв, что к чему, «медведь» замер на песке, высоко запрокинув «морду». Школяр – на этот раз он был серьёзно ранен – поднял руку вверх.

Добивать противника не пришлось. На тверской арене такого почти не случалось.

Побежденный, защищенный тяжелой шкурой, пострадал много меньше победителя. Кроме того, конечно, что такой проигрыш добавлял к приговору ещё два поединка.

Помощь ему оказали неплохую, но можно было бы подлатать и получше. Знахарь арены доверительно шепнул, что удар когтями в печень – это пустяки и не особенно опасно. Приложил, конечно, мазей укрепляющих, спиртом протёр... Сообщил, что сама печень не задета, так что и тревожиться не о чем, вот ежели полоснуло бы поглубже... Конечно, о чём тут тревожиться, когда печень не твоя...

Тарас благоразумно подавил сарказм, хорошее отношение лекаря могло ещё понадобиться. Да и лучше услышать, что печень цела, чем надеяться, что она отрастёт заново. Неприятно подыхать победителем, а такие случаи бывали. В общем, хвала Создателю.

Пока обошлось.

Вечером Тарасу вспомнилось детство.

Сколько было историй о гладиаторах и бестиариях, об удивительной удаче и фантастических боях...

Ему принесли постель почище, а по стене перестала течь вода. Охранник сказал, что это был прорыв трубы. Тарас не поверил. Уютной его камера, конечно не стала, да и сухости добавилось не слишком, но всё-таки... И хлеб на вечер выдали получше. По всему получалось, что вне категории «мясо» жизнь в школе не так уж омерзительна.

Омерзительна, но не так.

– Этот парень не должен выйти из школы.

Ланиста молчал. Боярин ему не нравился, но спорить с верховной знатью распорядителя боёв давно отучили.

– Эта тварь слишком долго отравляет воздух. Как таких матери рожают... Ты слышишь меня, вояка?

Ланиста кивнул. Боярин продолжал, покачиваясь с носка на пятку:

– Это убийца. Подлый, трусливый убийца. Он должен умереть.

– А у нас там нету ангелов, – буркнул ланиста. – Нормальный парень, за ним уже смотрели.

– Ты не умничай. Школяр должен сдохнуть. Сделай, чтобы выпустили его поганые кишки.

Ланиста опять кивнул.

– Конечно, сделаем. Договорились же. Но отравить не получится, контроль перекрёстный, поскольку ставки. На ипподроме вон тоже... Гнилого сена лошадям не подложишь.

Боярин начал постукивать по ладони верхушкой красивой резной трости с искусно обработанным набалдашником. Величиной почти с посох, она напоминала и шестопёр. В общем, та ещё вещица.

– Ты мне про трудности собираешься рассказывать? Всю школу в план посвящать не обязательно, ты должен сам сработать. Поставь против него сильного бойца.

– Тут тоже всё по котировкам. У каждого рейтинг, очень-то не изменишь. Я думал, он хоть коктейля напьётся, они же, школяры, все вроде пьяницы. Тогда б его на арене повело. А он почему-то пить не стал.

– Может, почуял, сволочь. Их всё-таки учат.

– Ну да. Если б выпил, на арене бы уже не дёргался.

– Если бы да кабы... Если бы у бабушки был елдак, бабушка была бы дедушкой. Ты деньги собираешься отрабатывать?

– Ну так... На арене или в школе несчастный случай организовать?

Боярин усмехнулся.

– Ты дурачком-то не прикидывайся. Несчастный случай со школяром расследовать будут, это никому не нужно. Или ты супротив Колледжа следы запутаешь?

Ланиста оскалился.

– Нет, конечно. Тогда мне в школе оставаться будет нельзя, тогда мне уходить надо.

– И что? Ты согласен в бега удариться? А ну как поймают тебя? На нас выведешь, зачем мне с Колледжем неприятности?

– Не надо в бега. Меня давно в Италию зовут, во Флоренцию. Как раз бы и ушел.

Боярин задумался.

– Как раз бы и ушёл. И сколько же стоить будет это твоё «как раз бы и ушёл»?

– Ну... Место здесь доходное. Договоримся. Зато так уже наверняка, на арене всякое случается. Парень уж больно скользкий.