Антон Грановский - Посланники тьмы

– Ну, на этот раз ему придется за многое ответить, – холодно проговорил Глеб.

Он поднялся с лавки, сдернул с гвоздя роскошную соболью шубу и швырнул Замяте.

– Одевайся, дознаватель. Нам пора идти.

Когда Замята вошел в кружало, охоронцы, сидевшие за дубовыми столами, мгновенно повернулись к дверям.

Замята снял с головы мокрую шапку и выбил из нее об колено воду. Затем снова нахлобучил шапку на голову и повернулся к ближайшему охоронцу.

– Где ваш хозяин? – поинтересовался он.

От стойки к нему шагнул высокий широкоплечий охоронец с широкоскулым прокопченным и обветренным лицом и в газарской шапке, увенчанной собачьим хвостом.

– О ком ты спрашиваешь? – спросил охоронец, коверкая звуки на свой, степняцкий, лад.

Замята взглянул на него спокойным, оценивающим взглядом.

– Ты, видимо, Тунгир? Начальник охоронцев?

– Да, я Тунгир, – кивнул смуглый охоронец. – А кто таков ты?

Замята приосанился и сообщил:

– Я княжий дознаватель Замята. Пришел сюда по распоряжению старшего дознавателя Колояра.

Охоронцы продолжали молча и пристально разглядывать Замяту. Тунгир тоже молчал. Тогда Замята заговорил снова:

– Княжий указ предписывает оказывать дознавателю всяческую помощь. Кто откажется помогать, будет брошен в темницу.

– Ты хочешь, чтобы тебе помогали? – вскинул черные, ломкие брови Тунгир. – Но в чем?

– Я ищу беглеца. У нас имеются сведения о том, что его видели в Порочном граде.

Тунгир усмехнулся тонкой, двусмысленной улыбкой степняка.

– В Порочный град приходит много людей, – сказал он. – Кого из них ты имеешь в виду?

– Его называют Глеб Первоход. Каждому, кто увидит этого человека, предписано убить его или связать и доставить в дом княжьих дознавателей.

Тунгир переглянулся с одним из охоронцев и сказал:

– Мы об этом знаем.

– И вы готовы мне помочь? – холодно прищурился Замята.

– Конечно.

– Значит, вы не будете мне мешать, если я решу обыскать кружало?

Лица охоронцев вытянулись. Двенадцать пар свирепых глаз уставились на глупого княжьего дознавателя, который решился в одиночку прийти к всесильному Баве Прибытку и вознамерился обыскать его кружало.

Наконец Тунгир угрюмо проговорил:

– Мы не хотим с тобой ссориться, княжий дознаватель.

– Правда? Тогда дайте мне взойти наверх и осмотреться. Вдруг вы прячете у себя Глеба Первохода?

Тунгир усмехнулся. Заухмылялись и другие охоронцы.

– Глеб Первоход не приходил сюда много месяцев, – сказал Тунгир. – Ты уж мне поверь, дознаватель.

Замята дернул уголками губ:

– Я должен поверить тебе на слово? С какой стати?

Тунгир прищурил раскосые глаза и сунул руку в карман газарского короткополого кафтана. У Замяты перехватило дыхание. «Конец!» – подумал он и почувствовал, как на лбу выступает испарина.

Однако вместо ножа или кистеня Тунгир достал из кармана кожаный кошель. Замята уставился на кошель и сглотнул слюну.

– Что это? – хрипло спросил он.

– Серебряные дирхемы, – спокойно ответил Тунгир.

Брови Замяты приподнялись.

– Ты хочешь меня подкупить?

Тунгир покачал головой.

– Нет. Я хочу, чтобы ты поверил мне на слово. – Степняк вынул из кошеля три полновесных дирхема и протянул их Замяте. – Этого хватит?

– Э-э... – Замята взял деньги и кивнул: – Вполне. Но...

– Ассан! – заорал вдруг кто-то из охоронцев.

Тотчас мечи и сабли с лязгом повылетали из ножен. Замята вздрогнул и побледнел, однако взгляды головорезов были устремлены не на него. По лестнице, перескакивая через две ступеньки, взбегал наверх Глеб Первоход.

– Первоход! – крикнул Замята. – Леший вас побери! Я так и знал, что вы его прячете!

Тем временем на пути у Глеба возникли два охоронца с обнаженными саблями. Однако взмахнуть своими саблями убийцы не успели. Одного из них Глеб сшиб плечом и сбросил вниз, другого сбил с ног ударом кулака.

– Айдан газарлы шайтан! – завопил Тунгир, сотрясаясь от гнева.

Но охоронцы уже бежали за Глебом, размахивая саблями и выкрикивая ругательства на языке степняков и диких горцев. Один из них почти настиг Глеба, но тот извернулся и ударил головореза локтем в челюсть. Охоронец вышиб задом перила и грохнулся на дубовый стол.

Глеб в несколько прыжков достиг двери, ведущей в покои Бавы Прибытка, распахнул ее и нырнул внутрь. Он хотел захлопнуть дверь, но Тунгир, влетевший наверх, как птица, уже вбегал за ним следом, размахивая саблей и выкрикивая яростные ругательства.

Бава Прибыток, дородный, чернобородый, сидел за столом и обгладывал жареную свиную ногу.

Глеб хотел захлопнуть дверь, но не успел – Тунгир и двое темноликих охоронцев влетели в покои вслед за ним и взмахнули саблями.

– Стоять! – рявкнул на них Глеб.

Дуло ольстры было приставлено к голове Бавы. Купец так и застыл, раскрыв рот и держа в руке полуобглоданную рульку.

– Дернетесь, размозжу ему голову! – холодно проговорил Глеб.

Еще несколько охоронцев вбежали в покои, но Тунгир дал им знак остановиться. Взглянув на Глеба сузившимися и потемневшими от гнева глазами, он спросил:

– Чего ты хочешь, шайтан?

– Вложите сабли в ножны! – приказал Глеб.

Охоронцы уставились на Тунгира – он кивнул. Они нехотя вложили сабли в ножны.

– Теперь выйдите и оставьте нас одних! – приказал Глеб. – Ну!

Глеб вдавил ствол в толстую, бородатую щеку купца. Тунгир посмотрел на Баву. Тот нахмурился и процедил сквозь зубы:

– Делай, как он говорит.

– Но, хозяин...

– Делай! – повторил Бава Прибыток, повысив голос.

Тунгир кивнул, послушно развернулся и дал знак своим головорезам. Те, по-прежнему не произнося ни слова, вышли из покоев вслед за Тунгиром и прикрыли за собой дверь.

Глеб шагнул к двери, накинул на скобы дубовый засов и повернулся к купцу.

– Ну, здравствуй, Бава, – сказал он, опуская ольстру.

Чернобородый купец прищурил темные глаза и угрюмо проговорил:

– Здравствуй, Глеб Первоход. Зачем пожаловал?

– Разговор есть.

Купец положил свиную ногу на тарелку и снова воззрился на Глеба. Взгляд у него был спокойный и холодный.

– Коли убить меня хочешь, так убивай сейчас, – сказал Бава. – Потом можешь и не успеть.

– Убивать я тебя не собираюсь.

Бава Прибыток ухмыльнулся в бороду.

– Благодарствую. Но тебе это уже не поможет. Ты не выйдешь отсюда живым, Первоход.

– Я знаю, – отозвался Глеб.

Он прошел в центр покоев и сел на расписную скамью. Ольстру Глеб положил себе на колени.

Некоторое время мужчины с мрачным интересом разглядывали друг друга.

– А ты изменился, – сказал Бава. – Пополнел, возмужал. К твоему бы лицу мою бороду – осанистый получился бы купец. Видать, хорошо жил в последний год, ел кашу да запивал сладким сбитнем?