Dark Window - Клан Мёртвого Кота (Dead Cat's Clan)

— Смотри на него, — приказал перепевник. — Только на него. И смело шагай.

— А под ноги? — хмыкнула Ириска. — Носы не посшибаем?

— Это же путеводная звезда Переулков, — удивился Зинга, вперившись взором в летающую машину. — Пока мы идём за ней, с нами ничего неправильного не случится.

Льющаяся с небес музыка заглушала невесёлые песни, скользящие по Переулкам. Её мелодия была главной улицей, основной темой. Другие не смели ослушаться, ломались, затихали или подхватывали музыку вместе с разноцветным оркестром.

Так они и шагали, пока невесть откуда взявшееся серебристое облако не проглотило машину. И грустная мелодия тотчас затихла.

Ириска посмотрела по сторонам и прислушалась.

Здесь музыка уже исчезла. Или ещё не пришла. Только дыхание чего-то неведомого. Лёгкое, невесомое, радостное. Зинга прищурил глаза, на всякий случай подхватил Ириску под локоть и начал всматриваться вдаль. От неожиданного прикосновения Ириска рассердилась и хотела выдернуть руку, но в последний момент сдержалась.

— Отлично, — зашептал перепевник, опасаясь прогнать зыбкую тишину. — Эти места я точно знаю. Тут платить не придётся. Тут можно радоваться и отдыхать, даже если взлететь и не удастся. Мы на Переулке Вознесения.

И сразу дыхание сменилось дробью отрывистых ударов, а дома стали где двух, а где трёхэтажными.

Четыре ноты прозвучали в ночной мгле, а пятая была точкой. Две из них раскатились звонко, отрывисто. Третья растянулась и незаметно перелилась в исчезающую четвёртую. А пятая повторяла первую, только на более высоком уровне. Из-за угла дальнего дома вывернуло что-то разноцветное и стремительно понеслось к путешественникам. Пять взрезающих холод кругов. Два ярких: красный и оранжевый. Они походили на летающие блюдца, какими их рисуют на рекламных плакатах. Третий изгибался, напоминая полурасплавленную грампластинку голубоватого цвета. Четвёртый был почти незаметным, бледным и колышущимся. А пятый — ослепительно зелёный — чуть поотстал, но с каждым мигом догонял товарищей.

Пронеслись тёплой волной и исчезли. И снова ночь. И снова холод. И снова полная неопределённость. Только доносится непрестанная дробь ударника. Или это стучит удивлённое Ирискино сердечко в ожидании радостной тайны, которая вот-вот раскроется во всём великолепии?

Но затишье продолжалось недолго. Несколько мгновений. Пускай секунды здесь растягивались неимоверно, но они оставались лишь секундами. К пяти кругам добавился ещё один. Шесть звенящих нот. Летающие блюдца окрасились нежными пастельными цветами. Перекорёженный их собрат пульсировал золотыми искрами. Лилипут полыхал грозовыми зарницами, а два замыкающих напоминали чуть сплющенные лимоны.

А когда они заскользили у Ирискиных ног, тепло согрело озябшую кожу и просочилось глубже. Странное желание охватило девочку. Пока оно не превращалось в слова. Возможно, оно просто унеслось вслед за люминесцентными кругами. Но ведь… Но ведь тишина не наступит. Ведь прямо сейчас появятся новые, ещё более прекрасные.

"А ведь это и есть ноты, — с удивлением подумала девочка. — Я вижу их весёлыми человечками, а кто-то летающими тарелками".

Новые круги не заставили себя ждать. Теперь их было семь. Когда они подлетели близко-близко, Ириска поняла, чего же ей хотелось сейчас больше всего.

— Давай запрыгнем на них! — прокричала девочка, стараясь, чтобы её голос не проглотили звенящие над Переулком ноты.

— Они для того и созданы! — заулыбался Зинга. — Мы полетим. Всё выше и выше. Пока не достигнем… Но надо чуть подождать.

— Опять? — недовольно скривилась Ириска. — Чего?

Желание взлететь жгло неимоверно.

— Восьмого, — пояснил перепевник. — Нам нужен полный комплект.

А они уже летели навстречу. Летающие блюдца. Ровно восемь. И восемь нот властвовали в Переулке. Восемь нот, разделённые на две группы, догоняющие друг друга, сменяющие, друг друга, переливающиеся друг в друга, образующие странную удивительную мелодию. Она повторялась и повторялась, но нисколечко не надоедала.

— Till I Come, — выдохнули небеса и земля.

Ириска не помнила, как оторвалась от земли. Помнила только подрагивающую Зингину руку. Помнила пронизывающее тепло, исходящее из упругих, словно из плотной резины, разноцветных дисков. Помнила, как медленно уходила вниз дорога, а рядом искорёженные отражения Луны перепрыгивали по тёмным стёклам окон второго этажа.

Диски исчезали, когда утихали ноты. Поэтому требовалось исключительное внимание при перепрыгивании с аккорда на аккорд. Но Ириска не боялась. Она верила: пока звучит музыка, упасть невозможно. Прыжками руководил Зинга. Странно, как его шёпот не терялся на фоне громогласных нот, заполняющих теперь всю вселенную. Если Ириска могла превратиться в песню, то она отчаянно желала стать такой вот мелодией.

— Теперь я сама, — попросила девочка.

Зинга кинул недовольный взгляд, но выпустил руку.

— Сюда не прыгай, — советовал он, указывая на изогнувшуюся третью ноту. — Она ненадёжная. Прилипнешь к ней и не успеешь перескочить.

— И эту пропускай, — слышался сбоку его голос относительно четвёртой. — Соскользнёшь, тогда тебе никто не поможет.

Но Ириске было достаточно тех, что звучали первыми. Пока они медленно растворялись в морозном воздухе высоты, на смену успевала следующая партия. Точно такие же, только цвета менялись как в калейдоскопе.

— Ириска! — завопил Зинга, когда они перескакивали на очередное блюдце. — Ириска! А хочешь… Хочешь остаться здесь навсегда?

"Со мной", — закончили его сияющие глаза. Ещё чуть-чуть, и можно поверить, что у него всё получится.

Ириска отвела взор. Почему?.. Ну почему сказку нам всегда предлагают именно те руки, из которых её брать не хочется?

Надежда в Зингиных глазах угасла. Блюдце стало тонким, полупрозрачным. Прежде чем растаять, оно спланировало к земле, и воздухоплаватели спрыгнули в мокрую от росы траву. Песня осталась наверху. Вместе с шестью звонкими нотками и двумя тягучими. Не Ирискина оказалась песня. Не превратилась в неё Ириска. Мечта о Пятом Переулке продолжала тревожить струной возбуждённого ожидания.

И снова плыл по небу грузовик. С платформы звучал удивительный оркестр. Семь музыкантов. Семь цветов радуги. И восьмой, чёрный, в кабине. С белозубой улыбкой, словно сбежавший из хижины дяди Тома в свободу волшебной ночи.

Ириска выдохлась и остановилась. А удивительная машина не сбросила скорость. Вот она превратилась в точку. Вот на прощание сверкнула яркой звездой. И растаяла во тьме.

— Не успели, — мрачно подвёл итоги Зинга. — Теперь ищи-свищи нужную дорогу.

— А Рауль говорил, — мстительно сказала Ириска, — перепевники помогают найти верное направление.