Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – вильдграф

– Я не враг, – сказал я быстро. – Я говорил с вождем аянбеков!.. Вот у меня от него амулет…

Он взревел гулко и страшно, так мог бы закричать смертельно раненный дворец, бросился на меня, почти прыгнул, так и не дав мне вытащить из-за пазухи зуб редкого зверя:

– Это… мой… брат!

Я нажал на спусковую скобу, страшный скрежет разрываемого металла едва не разорвал барабанные перепонки. В лицо плеснуло горячим, а в живот больно садануло.

От двери несся неумолчный крик. В зал вбежали с десяток мергелей, я впервые увидел на их лицах страх. Не ожидая, когда придут в себя, я натянул тетиву снова, повернул в их сторону и выстрелил.

Болт ушел выше, это не лук Арианта, чьи стрелы можно успеть подправить в полете. Стена над головами мергелей разлетелась вдрызг, калеча их каменными обломками. Потолок затрещал и начал проседать, посыпалась цветная плитка отделки, известь, мелкая крошка, а затем и камешки.

Соседние стены закачались, колонны попытались просесть, но лишь лопнули и рассыпались в мелкие обломки.

Я поспешно бросился вслед за Ланаяном. За спиной тяжело рушится потолок, схлопываются стены, громадные глыбы с силой проламывают мраморный пол.

В спину ударила волна тугого воздуха. Меня почти вынесло наружу, я почти видел, не оборачиваясь, как рухнула и последняя стена, а сверху рушатся перекрытия верхних этажей, все крыло прекрасного дворца тяжело оседает, теряет форму, рассыпается в безобразную гору камней, где торчат обломки дорогой мебели и пугливо блестят начищенные до блеска чаши светильников, теперь жутко погнутые. Ветерок, как веселый щенок, ухватил застрявшую между камнями полу украшенного золотым шитьем халата и треплет из стороны в сторону, словно старается вытащить раздавленного камнями ее хозяина.

У самого основания под глыбами быстро темнеет, кровь раздавленных смешивается с пылью.

Ланаян с двумя окровавленными по самые рукояти мечами оглянулся, ярость на лице мигом сменилась страхом. Ему под ноги скатился сломанный и погнутый флюгер.

– Там зачищено, – сообщил я.

Ланаян отпрыгнул, лицо дикое, глаза полезли на лоб.

– Теперь понимаю, – проговорил он сдавленным голосом, – что такое… миротворец! Никто лишний не убит, никто не обижен…

– Побочные потери, – заверил я. – Неизбежные! Они всегда учитываются и потому не считаются.

– Да-да, – сказал он нервно, – по-моему, никто вообще ничего не заметил.

– Так и надо проводить операции, – сказал я, – бесшумно и точечно. Где конунг? Что-то у нас все как-то бестолково.

– Ни один план не выдерживает удара о действительность, – сказал он трезво. – Да еще такого… Но думаю, что попытается уйти.

– Что с королем?

– Цел.

– Не убьют?

Он покачал головой.

– Смерть короля конунгу уже не поможет.

– Неужели понимает? – спросил я с недоверием. – Мне казалось, только я один такой умный…

Треск и крики раздались со стороны главного входа во дворец. Ланаян первым сорвался с места, но заспотыкался о брякнувшуюся перед ним гарпию и едва не растянулся во весь рост.

Лучники Крогана, рассыпавшись по саду, часто стреляли вверх. Гарпии за это время попытались повторить атаку, но Кроган выполнял приказ и не сводил глаз с неба, сейчас гарпии визжали, вопили, скрежетали, но редкая пыталась снизиться и вцепиться в человека. Ее тут же убивали пиками и ножами, а тех, кто рисковал броситься ей на помощь, встречали градом стрел.

– Хорошо приготовился, – прорычал я со стыдом. – С трехкратным запасом! Как будто знал, гад, что сюда забреду я собственной персоной. Такого бы да мне в помощники…

По веранде второго этажа пробежал в развевающемся цветном халате ярл Элькреф. Он швырнул в меня ненавидящий взгляд и, отворив дверь, исчез в помещении, что ведет к королевской оружейной палате.

Сердце мое сорвалось с ремней и рухнуло в пропасть. Если отыщет Ледяную Иглу или Костяную Решетку, шансы мои даже выжить равны нулю. Бадия с телохранителями уцелел и явно готовит сокрушительный удар, Рогозиф не показывается, что куда опаснее, а еще и сам Элькреф на господствующей высоте, сверху так хорошо выбрать любую цель…

Ланаян прокричал:

– Конунг выходит из дворца!

Я крикнул:

– Не дай уйти! Эта сволочь слишком хитрая и умная. Со второй попытки всем нам рога посшибает.

Я бегом обогнул дворец, из распахнутых ворот высыпала группа мергелей. Одинаково блестя мускулистыми торсами и острыми мечами, самые рослые и могучие, они почти закрыли конунга, а тот с мечом в руке холоден и быстр, зыркает во все стороны, все видит и все замечает, редкая по уму сволочь, ну почему у меня таких мало в помощниках…

Я закричал на бегу:

– Дворец окружен, всем сложить оружие!..

Воины моментально бросились навстречу. Я выстрелил и, забросив арбалет за спину, встретил остальных веерной атакой. Болт прорубил просеку в их рядах и пробил широкую дыру в стене дворца, но из мергелей никто даже не моргнул.

Я рубил, вертелся, как уж на сковородке, дважды меня полоснули по плечам и один раз по руке, но все ускорял темп, отбивал удары и опасно бил сам, стараясь не дать стиснуть себя на тесном пятачке, когда у них будет свобода удара, а у меня нет.

Я входил в раж, наша нервная жизнь настолько обострила все наши чувства и рефлексы, что даже сейчас, когда буквально стиснули в кольце, я опережаю всех и в скорости, и в сообразительности, вижу, куда прыгнуть и кого ударить раньше.

Передо мной осталось всего двое, один все пытался зайти со спины, я воспрянул духом, хотя сердце едва не выпрыгивает от напряжения, а соленый пот бежит по раскаленному лицу и сразу испаряется…

…в спину страшно ударило с такой силой, что я услышал скрип и треск собственного позвоночника. В диком усилии я развернулся и разрубил голову зашедшему со спины. На его оторопевшем лице застыло такое изумление, что даже не успел защититься от моего меча, а я ощутил, что в моей спине торчит стальной арбалетный болт.

Отпрыгнув от наседающих мергелей, я кое-как парировал их удары, поймал одного на ошибке из-за торопливости, лезвие скользнуло в незримую щель и разрубило ему горло.

Последний оставшийся оскалил зубы, лицо мрачное, но лишь усилил натиск.

Я вскинул меч и прохрипел зло:

– Отправляйся за остальными…

В спину снова ударило, как тараном. Я покачнулся, острое железо пробило меня, как глину, раздробило лопатку и проткнуло легкое. Мергель вздрогнул и, уже не ожидая отпора, сам занес меч. Я с трудом уклонился от меча, мое острие вспороло мергелю брюхо, он выронил оружие и ухватился обеими руками за живот, удерживая выпадающие кишки.

Я начал поворачиваться, отыскивая взглядом арбалетчика. В окне дворца блеснуло, я рассмотрел солнечные искорки на металлической дуге. Человек уже взвел тетиву и подвинул вдоль подоконника тяжелый арбалет, поправляя прицел.