Сергей Волков - Стража последнего рубежа

— Принес?

— Бегом прибежал, и полминуты не прошло. Я стою в коридоре, к стене спиной прижавшись, жду. Он: «Извините, вот ваш ключ». Я ему: «Спасибо. Будьте так любезны, отоприте вы, а то боюсь, сдублирую «Обнаженную маху», ха-ха!»

— А кто это? — удивилась Соня.

— Эх вы, молодежь! — фыркнула мистресса. — Картина есть такая, Гойя написал. И кино американское, конца пятидесятых, у нас в прокате шло. В общем, если кратко: «Обнаженная маха» — самый главный советский эротический фетиш. А я чем-то на Аву Гарднер [18] Ава Гарднер — американская киноактриса, исполнительница главной роли в фильме «Обнаженная маха». похожа… Ну, плечиком двинула, глазками стрельнула. Слышу — дышит. Вижу — ключом в замочную скважину попасть не может. Понимаю — наживку заглотил. Теперь главное — его в номер завлечь. Он как раз с замком справился, дверь открыл, встал рядом, как швейцар, мол, прошу, пане, в апартаменты! Ну, я все в охах и ахах, невинность святую изображаю, бочком, бочком, спиной вперед, а на ногах-то лыжные ботинки, ха-ха! В общем, запнулась я за порог и грохнулась в прихожую. Он остаться в стороне, конечно же, не смог — советский офицер никогда не откажет в помощи женщине. Пока он меня поднимал, костюмчик-то с меня и слез ненароком, ха-ха! Ну а спустя минуту мы уже в постели лежали. Вот так вот, и заметь, безо всякого, как ты это называешь, колдовства. Ну разве что молнию я чуть зачаровала, чтоб разъехалась в нужный момент.

— А потом что было?

Мистресса нахмурилась.

— Потом, потом… Ерунда была потом. Я ж говорила, в карающий меч справедливости я играла тогда. Неделю мы побарахтались с моим генераликом. За это время два раза жена к нему приезжала, ха-ха! Хорошая женщина, спокойная, без закидонов. Ничего не заметила, все хлопотала вокруг ненаглядного своего, домашней стряпни ему навезла гору. Ух, мне тогда так обидно за нее стало. Волочет женщина на себе такой воз — трое детей, дом, муж, еще и работает где-то, судя по стати, прическе да наряду, на домохозяек у меня глаз наметанный, отличила бы сразу. А муженек ее кобелирует в часе езды от благоверной и в ус не дует. Короче говоря, когда закончилась его путевка и убыл он, довольный и счастливый, к родным пенатам, вооружившись липовым моим телефончиком и обещанием ждать звонка, я сама его жене позвонила. Рассказала все без утайки, как, чем и сколько раз ее супруг занимался на отдыхе, а чтобы она не сомневалась, сообщила ей про тайную метку, что на все его трусы да майки нашила. Буква «М» с крылышками, мой фирменный знак, ха-ха!

— А дальше?

— Не знаю, — пожала плечами мистресса. — Я последствиями никогда не интересовалась. Наказание произошло — остальное уже сантименты.

Внимательно посмотрев в лицо сильвереи, Соня тихо спросила:

— И многих вы вот так?

— Многих, девочка. Верила я, что благое дело делаю. Долго верила. До той поры, пока не поняла, что ловля да барахтанья мне дороже идеи стали. Ладно, отдохнули — пора!

Соня послушно поднялась на ноги, шагнула на черный след. Задремавший шипуляк встрепенулся, мазнул мутным взглядом окрест, взобрался на плечо девушки и затих, напряженно вглядываясь в темноту.

Проходя мимо лужи, Соня невольно глянула в светящуюся фиолетовым воду. Разумеется, никаких серебристых рыбок она не увидела — и неожиданно успокоилась.

Каппа они почувствовали одновременно. Демон неожиданно оказался совсем рядом, буквально в нескольких шагах впереди, за изогнутой стеной, хранившей на себе следы рубил старорусских каменотесов. Вопреки ожиданиям Сони своим новым зрением каппа она не увидела, но на девушку словно сильно подуло холодом из старого грязного технологического тоннеля метро.

Как-то раз старшие морионцы по заказу одной весьма солидной конторы обследовали подземные коммуникации на конечном участке Филевской линии метрополитена. Тогда Соне и запомнилось вот такое же, как сейчас, странное ощущение — ты стоишь в темноте, а на тебя дует сильный ток воздуха, несущий массу неприятных запахов и даже вроде как пыль и какой-то мелкий мусор.

Мистресса коснулась плеча девушки, приложила палец к губам — мол, тсс! Затем, наклонившись, прошептала в самое ухо:

— Нам каппа не убить. Когда увидишь его — кланяйся, поняла? После поклона демон потеряет часть силы, тут я и постараюсь твоего Олега расчаровать. Ну и сразу уходим, пока каппа в себя не пришел. Запомнила? Смотри, девочка, мы сейчас будем сильно рисковать, так что без отсебятины, пожалуйста…

Соня кивнула, спустила шипуляка на землю, глубоко вдохнула и шагнула вперед — словно ступила в ледяную воду. Сияние энергетических полей померкло, сгустился мрак. Демон-палач сидел на камне, поджав под себя ноги. За его спиной виднелись два темных зева, ведущих в дальние лабиринты подземелий. Большая голова каппа чуть покачивалась, будто в такт не слышной Соне и мистрессе музыки. Обнаженный меч-катана лежал поперек колен. Узкие глаза демона смотрели прямо перед собой. Казалось, он ничего не замечает, но Соня знала — это не так. Каппа готов сражаться. От него волнами исходила душная, нечеловеческая ненависть. «Как от цепного пса, охраняющего хозяйское добро», — неожиданно подумала девушка.

— Кланяйс-ся! — прошипела за спиной Сони сильверея, и девушка, сдув со вспотевшего лба челку, медленно, стараясь не потерять демона из виду, склонила голову.

Каппа так же неспешно, чуть разведя руки в стороны, поклонился в ответ. Соня увидела на его макушке углубление, из которого на камни пролилась тоненькая струйка воды. Подземный мир вокруг сразу вспыхнул множеством огней; холод, источаемый демоном, ослабел.

— Ф-фух! Готово! — шумно выдохнула мистресса и забормотала слова заклинания, шевеля тонкими пальцами.

Как зачарованная Соня смотрела на каппа. Демон пошевелился и начал подниматься на ноги. Его пошатывало, руки неуклюже шарили, ища рукоять катаны, но оружие съехало с колен и зазвенело о камни. Теперь, когда вместе с вытекшей водой и впрямь ослабла сила демона, девушка увидела его ауру — она светилась призрачным, жутким зеленым цветом.

Бормотание мистрессы усилилось, невероятно быстро замелькали пальцы. Вдруг сильверея выкрикнула:

— Демера вис! — и выбросила вперед обе руки.

Соня заметила, как с них сорвалась, разворачиваясь в полете, сверкающая, точно новогодняя мишура, сеть. Она накрыла каппа, вспыхивая серебряными острыми искорками. Демон заворочался, пытаясь освободиться, но прочные нити крепко оплели его тело.

— Теперь шипуляк! — Мистресса торопилась, в голосе ее угадывалось скрытое напряжение.

Снова полились тихие чародейные слова, снова замелькали бледные пальцы. Захныкало, запищало у ног девушки существо, еще совсем недавно бывшее обыкновенным человеком. Скоро, совсем скоро ему предстояло вернуться в свой истинный облик, вновь стать тем, кем он был рожден.