Антон Грановский - Падшие боги

– На носилках? Не скоро так дойдем.

– Ничего.

Васька облизнул сухие губы и выпалил:

– Я могу идти.

– Можешь, – согласился Громол. – Но пока тебе этого не нужно. Пусть рана затянется.

– А она затянется? – спросил с надеждой Васька.

– Затянется. Кость цела, а мясо зарастет. Нужно только потерпеть и не тревожить рану понапрасну.

Васька порывисто вздрогнул всем телом и, преодолевая боль, приподнялся на локте. Сквозь загар на щеках проступили красные пятна.

– Я не хочу, чтобы вы меня несли, Громол! Со мной вы пропадете!

– Заткнись, Васька, – осадил его Глеб. – Заткнись и слушай, что тебе говорят старшие. А старшие говорят, что понесут тебя на носилках. Слава богу, ты парень стройный. Так что – не надсадимся.

Глеб выпрямился и взглянул на охотника:

– Давай делать носилки, Громол.

Носилки Громол смастерил очень удобные. С помощью веревок он сделал так, чтобы вес распределялся по телу равномерно, поэтому Глеб практически не чувствовал усталости.

Васька спал в носилках, прижав руку к груди. Иногда он морщился от боли и негромко постанывал во сне.

Вскоре Громол велел Крысуну подменить Глеба, но сам ручки носилок из рук не выпустил. Глеб не возражал. Он не чувствовал себя измотанным, но Крысуну не доверял и предпочитал, чтобы хотя бы у одного из них двоих руки были свободны.

Айсарана тоже просилась помогать, но Громол пропустил ее просьбы мимо ушей.

Так они прошли еще три или четыре версты. Наконец охотник остановился и взглянул на долину, раскинувшуюся перед ними. Долина была изогнута подковой. В окаймлении зеленых зарослей хвоща, осоки и камыша поблескивали круглые лужицы воды. Некоторые из лужиц были почти черными. То и дело из какой-нибудь лужицы кверху с бульканьем и чавканьем вырывался фонтанчик жижи.

– Вот они какие! – выдохнул охотник.

– Это что? – спросил Глеб.

– Мертвые источники, – ответил Громол. – Я много о них слышал, но вижу впервые.

Глеб хотел спросить, почему эти источники называются мертвыми, но тут в нос ему ударила вонь разложения, и он сам все понял.

Громол и Крысун осторожно опустили носилки на землю.

– Пошли, посмотрим на мертвые источники поближе, – сказал охотник Глебу и первым зашагал к ближайшей черной лужице.

Глеб заспешил за ним.

Остановившись возле лужицы, охотник вынул из ножен клинок, задрал рукав и полоснул себя острым, как бритва, лезвием по коже. Кожа разошлась надвое, и из пореза выступила кровь.

Глеба передернуло.

– Ты что? – удивился он.

Охотник, не отвечая, зачерпнул здоровой рукой пригоршню грязной булькающей воды из черной лужицы и вылил на порез. От пореза пошел парок, вода зашипела, словно карбид или перекись водорода, и вслед за этим рана – прямо на глазах у Глеба – затянулась новой кожей.

Громол усмехнулся и взглянул на Глеба:

– Видал? Это и есть настоящее чудо.

– И правда чудо! – восхищенно проговорил Глеб. – Нужно скорее полить этой водой Ваську!

Громол нахмурился и кивнул. Затем вынул из котомки флягу, вылил из нее остатки воды, присел возле лужицы и набрал черной воды.

Назад шли торопливо.

Возле носилок остановились. Громол быстро присел возле носилок, всучил флягу Айсаране и стал снимать с плеча парня повязку. Но вдруг остановился и уставился Ваське в лицо.

– Ну, что же ты? – нетерпеливо поторопил его Глеб. – Давай скорей! Ну!

Громол покачал головой, взглянул на Глеба через плечо и тихо сказал:

– Опоздали.

– Как опоздали? – вскрикнула Айсарана. – Разматывай, охотник! Разматывай!

Громол перевел взгляд на девушку:

– Айсарана, он умер. Кол, на который он напоролся, был смазан ядом. Васька Ольха мертв.

Айсарана покачнулась, и Глебу пришлось поддержать девушку, чтобы она не упала. Айсарана оттолкнула от себя Глеба и посмотрела на охотника пылающими глазами.

– Ты должен попробовать, Громол!

Охотник нахмурился.

– Нет, нельзя. Мы знаем, что будет, если живого человека полить мертвой водой. Но поливать мертвой водой мертвого… Могут случиться страшные вещи.

– И все же ты должен попробовать, – угрюмо проговорил Глеб.

Громол несколько секунд хмурил брови, потом кивнул.

– Хорошо.

Он повернулся к Ваське и снова стал разматывать повязку. Когда рана открылась, он не глядя протянул руку к Айсаране и попросил:

– Флягу.

Девушка вручила ему фляжку. Охотник снова склонился над парнем и осторожно полил ему на рану мертвую воду. Вода зашипела, запузырилась на окровавленной Васькиной коже.

Глеб пристально всмотрелся в мертвое Васькино лицо. Лицо это осталось неподвижно.

– Попробуй еще! – попросила Айсарана.

Охотник вылил на рану еще немного черной воды.

Теперь все четверо – Глеб, Громол, Айсарана и Крысун – с волнением вглядывались в лицо Васьки Ольхи. Но оно осталось неподвижно.

Айсарана оттолкнула Громола, присела рядом с Васькой и приложила ухо к его груди.

– Не бьется, – с горечью проговорила она.

Из глаз девушки потекли слезы. Она отпрянула от мертвого парня, закрыла лицо ладонями и зарыдала.

Десять минут спустя Айсарана сидела на траве, обхватил руками острые колени, и смотрела вдаль. Глеб остановился рядом с ней, достал из пачки «Кэмэла» последнюю сигарету и закурил. Опустевшую пачку он смял и швырнул в высокую траву.

– Как ты? – спросил Глеб, выпустив облако дыма.

Айсарана потерла рукой брови и сказала:

– Нужно его сжечь, пока он не обратился.

Громол, стоявший неподалеку, услышал ее слова и покачал головой:

– Нет. Я ему обещал, что в землю похороню.

Айсарана подняла на охотника сухие глаза и сипло спросила:

– А коли встанет?

– Не встанет.

Громол порылся в котомке и достал веревку. Затем повернулся с веревкой к мертвому Ваське, наклонился и стал неторопливо связывать ему руки и ноги.

Вскоре все было готово для похорон.

– Глеб, – тихо позвал охотник.

Глеб подошел к нему, стараясь не смотреть на связанного по рукам и ногам мертвого парня.

– Ты приехал к нам из страны, где покойников закапывают в землю? – тихо спросил Громол.

Глеб кивнул. Охотник покосился на Айсарану и понизил голос почти до шепота:

– Значит, ты знаешь, что нужно делать и говорить? Знаешь, как напутствуют своих мертвецов христиане?

– Я всегда считал себя атеистом, – проговорил Глеб, хмуря брови. – Но я могу попробовать.

Он тоже покосился на девушку и вздохнул.

– Лучше бы она зарыдала, – пробормотал Громол. – А то сидит и молчит. Слеза – вещь горючая. Если ее наружу не выплакаешь, она душу огнем сожжет. Ладно. Давай рыть могилу.

Яму рыли мечами и кинжалами. Крысун было заартачился, заявив, что нужно сжечь Ваську, и дело с концом. Но Громол сказал, что зароет Крысуна в землю вместе с покойником, если тот не будет помогать. И Крысун взялся за кинжал.