Антон Грановский - Падшие боги

Волколак отшатнулся, но тут же снова бросился на Глеба. Однако Глеб получил в свое распоряжение секунду, и эта секунда спасла ему жизнь. Он успел схватить с земли оброненный меч и выставить его перед собой. Волколак напоролся на лезвие меча и хрипло взвыл. Под напором его тела меч едва не сломался.

Глеб спихнул с себя труп чудовища и увидел Крысуна. Тот стоял, ссутулившись, с окровавленным мечом в руке, и свирепо глядел по сторонам. Но нападение волколаков закончилось.

Охотник сидел на корточках, спиной к Глебу.

– Ты ранен? – спросил Громол, не оборачиваясь.

Глеб оглядел себя и ответил:

– Кажется, нет.

Затем приподнялся и сел на траве. Он увидел, что Громол склонился над Айсараной.

– Что с ней? – спросил Глеб взволнованно.

– Она мертва, – ответил охотник. И добавил: – Ты не убил секача. Он добрался до Айсараны.

– Но я выстрелил ему в грудь! Я попал!

– Ты только ранил его. Твоей вины здесь нет.

Охотник отстранился от девушки, и Глеб увидел нечто такое, отчего его всего передернуло. Живот Айсараны был распорот и выпотрошен. Глеб быстро отвел глаза.

– Она храбро сражалась, – сказал Громол.

– Верно, – поддакнул Крысун.

Охоронец подошел к Глебу, встал перед ним – лицом к лицу – и, усмехнувшись, проговорил:

– Если бы ты убил волколака, она была бы жива.

– Крысун! – окликнул его охотник.

Охоронец пожал плечами:

– Я лишь повторяю то, что ты сказал.

– Оставь Глеба в покое. Нужно отнести Айсарану к реке. Помоги мне.

Крысун глянул на Глеба ненавидящими глазами и быстро проговорил:

– Твой посох тебе не помог, колдун. Перун отвернулся от тебя.

Выпалив это, Крысун сплюнул Глебу под ноги, повернулся и шагнул к Громолу, расстилавшему на земле свой темный плащ.

Тело Айсараны сожгли возле реки. Обряд провели наскоро и скомканно, поскольку никто не знал, какой Айсарана веры. После сожжения Громол собрал останки девушки в берестяной кузовок и закопал его на пригорке. Потом сходил вниз, выкопал из ложбины молодую березку, снова взобрался на холм и вкопал березку на вершине пригорка.

– Она не приживется, – сказал Крысун, наблюдая за его работой.

Охотник на это ничего не сказал.

– Говорю тебе: не приживется, – продолжал настаивать Крысун.

Глебу до смерти захотелось сказать охоронцу все, что он о нем думает. Но Глеб сдержался. Его терзало чувство вины: ведь выстрели он поточнее, и волколак-секач не смог бы подняться с земли и загрызть Айсарану.

Крысун, заметив его терзания, едко проговорил:

– Не мучь себя сомнениями, Глеб. Ты – всего лишь чужеземец, и охотник или воин из тебя никакой. Лучше бы ты отдал посох Перуна мне.

– Обойдешься, – глухо проговорил Глеб.

– Ну, как знаешь. В следующий раз волколак полакомится и твоими кишками.

Глеб побагровел, сжал кулаки и шагнул к тощему охоронцу. Громол мгновенно встал между ними.

– Не надо собачиться, – сказал он спокойно. – Глеб, у Крысуна черная душа и ядовитый язык. Но он нам нужен. Просто не обращай на него внимания.

Глеб отвернулся и разжал пальцы. Охотник помолчал немного, вздохнул и сказал:

– Вот, теперь нас трое. Мы миновали Моревские рудники и потеряли двоих. Впереди у нас Кишень-град. Да помогут нам боги пройти через него и остаться живыми.

Путники вышли из леса и в изумлении остановились. Перед ними простирался Кишень-град. Огромные белокаменные дома, величественные храмы, широкие улицы, наполненные людскими голосами и перезвоном колокола-троянды.

По улицам сновали люди. Торговцы и зазывалы бойко выкрикивали названия товаров, женщины сплетничали о новом наряде княжны, мужчины обсуждали последнюю охоту и спорили о размерах убитого моревского вепря. От печек несло запахом жареных пирожков. Дети бегали по улицам, таща за собой на веревочках чурбачки.

И вдруг небо озарила яркая вспышка. На мгновение люди застыли, уставившись в небо. А потом вдруг поднялся ужасный ураган. Он подхватил людей, лошадей, телеги с товаром и лавки со всем скарбом, взметнул все это в небо, покачнул дома и храмы, развалил их на части, превратил белокаменных красавцев в обрывки белого тумана и развеял их по ветру.

Крысун первым пришел в себя. Он тряхнул головой и пробормотал:

– Вот так видение!

– Мираж, – тихо, с замирающим сердцем, высказался Глеб.

– Морок, – мрачно проговорил Громол.

Каменные подклеты и полуразрушенные стены домов поросли травой.

Но самым ужасным было то, что земля вокруг домов была испещрена следами. На фоне звенящей тишины и явной заброшенности погостов эти следы выглядели противоестественно и ужасно.

Еще более удивительно выглядело небо над Кишенем. Оно было не голубым или серым, а грязновато-красным, почти бурым, и это несмотря на то, что до заката было еще далеко.

– К домам не суйтесь, – услышал Глеб голос охотника. – И будьте настороже. Нелюдь может напасть в любой миг.

Глеб передернул плечами.

– Хотел бы я знать, сколько уродов там прячется, – проворчал Крысун, поглядывая на разрушенные дома.

– Кто знает, – тихо отозвался охотник. – Пройдем через Кишень и выйдем в лес. Там должна быть тропа, и ведет та тропа к реке Протекайке.

– Может, все-таки обойти город? – неуверенно спросил Глеб. – Много времени мы не потеряем.

Громол покачал головой:

– Нельзя. Голодные прогалины сожрут нам ноги. Твой волшебный посох и мои стрелы против них – ничто.

– Ты ведь не видел эти прогалины сам? – прищурился Крысун.

Охотник покачал головой:

– Нет. Но добытчики сказывали…

– Да плевать мне на твоих добытчиков! – нервно проговорил Крысун. – Я тоже через Кишень идти не хочу. Что, ежели я в логово нелюдей провалюсь, а ты меня не вытянешь?

Громол хмуро на него взглянул и открыл рот для ответа, но тут в развалинах города что-то громыхнуло. Путешественники замерли, напряженно вслушиваясь в угасающее эхо. Крысун судорожно схватился за амулет, висевший на шее, и забормотал:

– Велес-медведь, накрой нас своей власяницей, спаси от живых мертвецов, не открывай перед нами врата Нави!

– Громол, – тихо обратился к охотнику Глеб. – Может, рассказы про голодные прогалины – вранье? Давай хотя бы попробуем. Будем перед собой палкой землю щупать. Если земля палку жрать начнет, мы тут же обратно повернем.

– Дело говорит чужеземец, – согласился с ним Крысун. – Лес здесь страшный, но град Кишень еще страшнее.

Несколько секунд охотник думал, потом кивнул и сказал:

– Добро. Мы попробуем обойти Кишень.

Лучше бы он этого не говорил. Гиблая чащоба в этом месте была особенно темной и мрачной. Деревья стояли черные, кривые, словно великаны, которые, увидев несущийся по небу огненный шар, заслонились от ужаса руками, пригнули головы, припали к земле и обратились в дубы, осины и пихты.