Антон Грановский - Падшие боги

По лесу шли долго. Может, полчаса, а может, и весь час. Глеб потерял ощущение времени. В душе у него не осталось ни надежды, ни любопытства, ни удали. Из всех чувств остался лишь страх.

В каждом шорохе за спиной Глебу чудились шаги нелюди. Услышав скрип или щелчок ветви, он тут же представлял себе, как синеватые когти урода скребут по коре дерева.

Крысун, судя по всему, чувствовал себя не лучше. Глеб видел, что руки и голова охоронца мелко подрагивают.

И только Громол выглядел невозмутимым. Тяжело опираясь на палку, он упрямо шел вперед. Там, куда ступала покалеченная нога охотника, оставался кровавый оттиск. Глеб видел поблескивающую на земле кровь, и ему казалось, что он даже чувствует запах этой крови.

Тропа была широкая и чистая – ни бурьяна, ни клочка вездесущей бурой травы. Такое ощущение, что все эти годы по ней не переставали ходить. Глеб вдруг подумал, что трое мужчин на широкой пустынной дороге, тянущейся через черную чащобу, – слишком удобная цель.

– Громол, – тихо позвал Глеб. – Может, нам сойти с тропы и пойти по лесу?

– Зачем? – поинтересовался охотник.

– Здесь мы слишком заметны.

– В лесу будет еще плоше, – сказал Громол. – Темные твари могут хорониться за любым деревом.

– Да… – Глеб вздохнул. – Ты прав.

Вдруг Громол остановился и прислушался. Глеб и Крысун тоже остановились и тоже прислушались. Крысун сглотнул слюну (кадык на его шее дернулся, как голова птенца) и хрипло прошептал:

– Ты что-то услы…

– Пришло время последней битвы! – грозно отчеканил Громол. Он откинул палку, вынул из ножен заговоренный меч и храбро повернулся к лесу.

Фраза эта, произнесенная спокойным, уверенным голосом, вселила в сердце Глеба такой лютый ужас, что у него похолодели руки. И хотя он еще не увидел врага, в ней, в этой фразе, чувствовалась какая-то обреченность.

Глеб дрожащей рукой вытянул из ножен меч. Он все еще не видел, с кем нужно сражаться, и в глубине души надеялся, что Громол ошибся. Охотник потерял много крови… Мало ли, что ему могло привидеться в лесной тишине.

Но прошла еще секунда, и Глеб понял, что Громол не ошибся.

Из-за деревьев стали выходить странные существа. Пять… Десять… Пятнадцать… Все они были похожи на людей, но их уродства не позволяли думать о них как о людях.

Носы-хоботы, носы-клювы, странные круглые глаза, трехпалые руки, поросшие густой шерстью лица…

Нелюдь тихо, почти бесшумно двинулась на путников. Громол, холодно глядя на приближающихся врагов, проговорил:

– Глеб, Крысун, спешите к реке. Я попробую их сдержать.

В сердце Глеба затеплилась надежда, он был рад повернуться и броситься к реке бегом, но совесть не позволила ему этого сделать.

– Ты не справишься один, – сказал Глеб.

– Ты не знаешь меня, – возразил Громол. – Спешите к реке, спустите на воду бревно и сплавляйтесь по течению. Ну же! – рявкнул он вдруг, да так громко и страшно, что Глеб сорвался с места и понесся по лесу.

Тощая спина Крысуна уже маячила впереди. Отбежав метров на сто, Глеб оглянулся. Позади кипела битва. Громол рубил обступившим его уродам головы мечом, рассекал грудины острым скрамасаксом.

Он был страшен в этот миг своей звериной лютостью. Увидев, что Глеб остановился, охотник крикнул:

– Чего ждешь? Беги!

Один из уродов оглянулся на Глеба, но топор Громола обрушился ему на голову, разрубил ее, словно кочан капусты.

Глеб повернулся и побежал за Крысуном.

Минут через двадцать они были у реки Протекайки. Крысун добежал первым, остановился на берегу и уставился на речную гладь.

Вода была страшная – поросшая какой-то странной шевелящейся тиной, вся в бурых сгустках и подтеках. И смердело от нее, будто от выгребной ямы.

Крысун опустил меч и процедил сквозь зубы:

– Я туда не полезу.

– У нас нет выхода, – сказал Глеб. – Здесь неподалеку настоящий бурелом. Если мы притащим бревно…

– Я сказал: я туда не полезу, – повысил голос Крысун.

– Ну и черт с тобой! – вспылил Глеб. – Дотащу бревно только для себя. Но если задумаешь присоединиться к моему бревну, дам по башке мечом!

Он повернулся и зашагал к бурелому. Крысун несколько секунд стоял неподвижно, хмуря брови и глядя вслед Глебу мрачным, ненавидящим взглядом, потом вздохнул и поплелся следом.

Подходящее бревно нашли сразу же. Не сговариваясь, схватились за концы и торопливо потащили бревно к реке. У реки швырнули его на траву и перевели дух.

– Ну что? – хрипло спросил Глеб, глядя на страшную вонючую воду Протекайки. – Пошли, что ли?

Крысун поежился.

– А что, ежели эта вода ядовитая? – спросил он.

– А ты ее не пей, – с мрачной усмешкой посоветовал охоронцу Глеб. – И вообще, хватит скулить. Не хочешь в реку – топай в лес.

Зрачки Крысуна сузились.

– Ты стал смел на язык, – неприязненно проговорил он. – И мне это не нравится.

– Не нравится – не слушай, – огрызнулся Глеб.

Крысун был на полголовы выше Глеба и, несмотря на худобу, выглядел весьма грозно и внушительно. Он сжал большие жилистые кулаки и сипло спросил:

– Ты думаешь, ты теперь на́больший?

– Я думаю, что нам пора отсюда сматываться, – ответил Глеб. – Но если ты хочешь остаться, я не буду возражать.

Крысун скривился.

– Ты мне надоел! – с ненавистью проговорил он.

Правая рука Крысуна быстро потянулась к рукояти меча. Глеб заметил это движение, мигом скинул с плеча ружье и наставил его на охоронца.

– Только попробуй, – с угрозой пророкотал он. – Дернешься, я проделаю в твоей башке огромную дыру.

Несколько секунд они молча разглядывали друг друга. И вдруг Крысун дернул голову вбок и быстро проговорил:

– Там кто-то идет!

Глеб глянул на лес. Заросли бузины раздвинулись, и на берег, подволакивая искалеченную ногу, выбрался Громол. Лицо его было испачкано кровью. Из головы, чуть выше левого виска, был вырван клок волос.

– Громол! – изумленно воскликнул Крысун. – А где уроды?

– Осталась на тропе, – глухо ответил охотник.

Дышал он тяжело. Крысун перевел взгляд на окровавленный меч, который Громол все еще держал в руке, и изумленно пробормотал:

– Ты их всех перебил?

Охотник, не отвечая, вытер меч о высокую траву и вложил его в ножны. Затем взглянул на бревно и сказал:

– Доброе бревно. Несите с бурелома еще три. А я срежу ивовых прутьев.

Крысун растянул тонкие губы в улыбку.

– Громол, я так рад, что ты…

– Спешите, – оборвал его излияния охотник. – У нас мало времени.

– Да-да… Идем, Глеб!

И Крысун, демонстрируя лояльность, первым шагнул в лес.

Через полчаса четыре бревна лежали на берегу. Глеб уселся на траву и вытер потный лоб. Мысленно Глеб поблагодарил тренера Нетребко за то, что тот сгонял с Глеба и его товарищей по семь потов перед каждым соревнованием. Кабы не занятия спортом, рухнул бы сейчас на траву и помер от бессилия.