Дети немилости

В холл я вышел вовремя: по лестнице спускался принц-консорт.

— Морэгтаи! — сказал он. — На ближайшие часы я сделал все возможное. Связисты уже пытаются наладить контакт с вашими авиаторами…

— В ближайшие часы это бессмысленно, — заметил я, но Эрисен отмахнулся:

— Нельзя терять ни секунды. На северной границе области Цестефа есть военное авиаполе. Но двадцать минут атомникам придется идти над Адафом, а это уже Гентереф, и еще тридцать минут займет путь над собственно землями Гентерефа. Можете представить, секретари градоначальников и там, и в Истефи заявляют, что те еще не явились в присутствие! Спят!

Я скептически покачал головой.

— Что за гнусность, — бросил Эрисен в ожесточении. — Они не могут решиться на гнусность и выставляют себя… тьфу!

Усы его гневно встопорщились.

— Они вовсе необязательно откроют огонь, — задумчиво сказал я, направляясь к дверям. — Это слишком… неосмотрительно. Но если они сделают выбор не в пользу Рескидды, то могут потребовать, чтобы «знамена» сели. Тогда командиру придется выполнить требование — оно справедливо. Никто не обязан пропускать через свое небо чужие истребители. И Гентереф получит полсотни первоклассных атомников.

— Вы так спокойно об этом говорите, — пробормотал Эрисен мне в спину и вдруг вскинулся: — Морэгтаи, что вы намерены сделать? Кто такой этот господин, которого вы велели привезти? Не держите меня в неведении, в конце концов, мы союзники!

Я коротко вздохнул. Служитель открыл передо мной дверь.

— Этот господин, которого я велел привезти, — сказал я, не оборачиваясь, — обладает занятной способностью предсказывать будущее.

Эрисен поперхнулся. Он попытался что-то сказать, но оборвал себя. «Невероятно, — мысленно согласился я. — Но после живого воплощения государственной власти можно поверить во что угодно. Даже в это».

— Однако, — сказал Эрисен после паузы и рассудительно добавил: — Мы здесь, в Ожерелье, пожалуй, слишком мало интересуемся иными землями и культурами. Говорят, рескидди считают свой город центром мира, и признаться, в этом есть доля правды. Стоило бы открыть глаза… Я слышал, на Восточном архипелаге до сих пор живут младшие демоны. Таков эффект Башни Бездны?

Погруженный в собственные мысли, я не сразу понял, о чем он, а поняв, порадовался: Эрисен придумал объяснение сам, и мне не придется ломать голову.

— Да, — сказал я.

Внезапно принц-консорт посуровел.

— Тогда почему вы не обратились к вашему провидцу раньше? — потребовал он. — Мы могли бы вовсе предотвратить конфликт!

Мне пришлось отвлечься от созерцания дороги.

— Вы неверно поняли меня, принц, — суховато сказал я. — Этот человек находится не на службе, а в плену. Он весьма опасен. Строго говоря, он даже не уаррский подданный. Он из немирных горцев.

Эрисен некоторое время смотрел на меня, ожидая разъяснений, а потом потер лоб, сдвинув шлем на затылок.

— Вы удивляете меня снова и снова, — сказал он. — Я надеюсь, вы знаете, что делаете.

Я промолчал.

Туман уже совершенно рассеялся, и в хрустальной прозрачности утреннего воздуха видно было далеко. Там, где дорога сворачивала к реке, поднимался клуб пыли. Паровики еще казались черными точками на горизонте, но быстро приближались. «Я тоже надеюсь», — подумал я, а вслух сказал:

— Было бы неучтиво с моей стороны тревожить Ее Величество. Но удаляться от узла связи тоже нельзя. Я затребовал из Кестис Неггела моего главного военного советника, Онго Эрдрейари. Возможно, вы слышали о нем.

Эрисен озадаченно нахмурился.

— Навряд ли, — сказал он. — Господин советник — родня знаменитому фельдмаршалу Эрдрейари?

— Не совсем, — ответил я. — Это он и есть.

Глаза принца полезли на лоб.

— Т-то есть как?.. — выпалил бедный рескидди и торопливо добавил: — Ах да, я совсем запамятовал. Но, однако же, Морэгтаи…

— Поэтому я и говорю, что не хотел бы потревожить царицу. Боюсь, вид поднятого мертвеца ее шокирует.

— Да, собственно, и меня… — выдавил Эрисен; он заметно побледнел.

— Где я могу развернуть временный штаб?

— Флигель, — кратко сказал принц. — Там отдельный вход, с торца. А другие… не вполне живые господа прибудут?

— Если советник сочтет нужным, — сказал я.

Эрисен понимающе покивал.

Он непременно захотел бы присутствовать на допросе: принц-консорт жаждал быть в курсе событий и получить сведения из первых рук. Меня это совершенно не устраивало. Итаяс мог выкинуть любую шутку, а я не желал беспокоиться еще и о том, как наш разговор будет выглядеть для Эрисена. Хотя Онго появится не скоро, но естественный страх непривычного человека перед поднятыми пересилит любопытство консорта, и если он меня побеспокоит, то только по важному делу. Эрисен несколько раз повторил, что отправится к узлу связи и будет ждать новостей — от градоначальников Гентерефа и Истефи, от моих авиаторов и от меня — а потом и вправду отправился восвояси.

Паровики затормозили у ворот резиденции.

Я пошел им навстречу по широкой аллее, мощеной мрамором.

Дверь ближней машины отворилась, вышел гвардейский офицер. Щурясь от бьющего в глаза солнца, он окинул взглядом зеленые кроны и дворец царицы. Служитель замешкался, отворяя ворота.

Я ускорил шаг. Сердце мое дрогнуло от радости.

— Аргитаи! — окликнул я издалека; увидев меня, северянин широко улыбнулся, вытянулся и щегольски щелкнул каблуками.

Должно быть, он прибыл вместе со вторым взводом дворцовой гвардии, о котором упреждала Эррет. Я едва не назвал его детским именем, Арки; с Аргитаи Мереи, старшим братом Аливы, мы вместе учились и были в большой дружбе. Когда князя-отца свалила болезнь, Аргитаи уехал в Мерену — исполнять обязанности правителя. Вынужденно мы отдалились друг от друга, но Арки, несмотря ни на что, держал мою сторону. Недавний совет, стенограмму которого я читал, подтвердил это.

— Князь Мереи, — с улыбкой исправился я. — Рад вас видеть.

— Счастлив служить моему государю, — торжественно изрек тот и немедля, посерьезнев, перешел к делу, — Мори, тебе уже доложили об авиаторах?

— Да.

— Эти старые дуралеи ничего не желали слушать, — Аргитаи передернул плечами.

— Я знаю. Я читал стенограмму.

— Я счел, что здесь буду больше тебе полезен, — сказал меренец. — Распоряжайся.

Гвардейцы окружили нас. Старый служитель-рескидди с изумлением и опаской смотрел на темноволосых уаррцев с расписанными лицами и дворянскими серьгами в ушах. Многие из тех, кого привез с собой Аргитаи, были меренцами. Подумалось, что для рескидди они должны выглядеть так же странно, как для нас — люди Восточных островов. Даже мне по отвычке непроницаемые бледные лица и узкие глаза северян казались зловещими.