Дети немилости

Мерисет, старшая дочь Ликрит, собрала ополчение. Но она носила ребенка и не могла сражаться.

Демоны разбили лагерь так, что его можно было видеть с городских стен. И поселился в Рескидде житель, которого не знали прежде. Имя ему было страх».

…Неле лежала, глядя в беленый потолок, слушала ровный голос незнакомой рескидди, и перед глазами ее сами собой вставали картины. Пускай золотые демоны в ее фантазиях походили на уаррских живых мертвецов, а степи и пустыни Юга вздымались вдруг ледяными пиками Лациат, от этого Неле только лучше понимала древних людей. Она обезумела от страха, увидев поднятого вблизи, и разве не то же чувствовали рескидди, готовясь биться с великой силой? Неле ненастоящий воин, но многие храбрые горцы теряли мужество при виде армии мертвых.

Уарра послала мертвецов в горы.

Вспомнив об этом, Неле зажмурилась. Уарра отправила мертвецов в Нижний Таян. Император в мрачном Кестис Неггеле отдал приказ, и черные танки Уарры прошли по руинам… и где-то там же, в Уарре, жил в это время Мори. Как такое может быть?

А почему и не быть такому? Мужчины Таяна славятся доблестью и отвагой, но разве нет среди таянцев слабых и подлых людей? Неле только и слышала о женщинах-рескидди, что они суровые и воинственные, а здесь, среди целительниц и священниц Арсет, видит множество нежных и робких. «Злые люди всюду живут», — сказала Акрит. Отчего не жить и хорошим людям в черной Уарре? Удивительно только, что уаррцем родился человек, который самый лучший из всех на земле… Неле слабо улыбнулась и прикусила губу: слезы наворачивались на глаза.

«Рано утром Старшая Сестра Данирут вышла за городские ворота.

В то время святая вера еще не распространилась. Только один из двух десятков в Рескидде помнил об Арсет. Язычники шептали, что мать Ликрит Железноликой в действительности Ордузет, владычица молний, а сама царица перед походами жертвовала Уллейрат, военачальнице небес, хотя не верила ни в каких богов.

Стражи ворот не хотели выпускать Данирут и называли ее безумной, смеясь над ней. Утомившись спором, Данирут подняла руку — и немедля стражи умолкли и повиновались. Так велика была ее сила, что никто не мог остаться к ней слеп.

Данирут вышла и направилась к вражескому лагерю. Она назвалась посланницей и сказала, что желает переговорить с предводителем воинства. Демоны стали потешаться над ней и грозить оружием, но воля Данирут была такова, что они не могли не исполнить ее приказа.

И золотой военачальник, огромный и яростный, прискакал к ней, верхом на исполинском коне, каких умели разводить только демоны.

— Услышь меня, демон, — сказала Данирут. — Во имя Арсет, что просит защищать слабых, я вызываю тебя на поединок.

Демон разразился громким смехом и попытался поднять коня на дыбы, чтобы тот ударил Данирут копытами. Но конь не пожелал этого сделать. Демон нахмурился, потом вновь усмехнулся.

— Слышал я, что разницу между мужем и женой люди видят только в тяжести их мечей и луков, — не спешиваясь, сказал он. — Но у тебя нет ни того, ни другого. Как же ты намерена биться? Я бы убил тебя, но ты очень хороша собой. Я, пожалуй, возьму тебя пленницей. Вы, люди, живете недолго, и ты надоешь мне как раз к тому времени, когда начнешь стареть.

— Хорошо, — сказала Данирут. — Но если победу одержу я, ты снимешь осаду с города.

Демон расхохотался и согласился.

Он немедля начертил в воздухе связывающее заклятие и заклятие, лишающее чувств, и могучее заклятие огня — но все они, едва сойдя с его пальцев, пропадали, как камни, брошенные в воду. Данирут стояла в своих развевающихся одеяниях, светлоликая и прекрасная, люди Рескидды смотрели на нее со стен, а демон в изумлении и злобе пытался причинить ей вред магией.

— Что же, — наконец, сказал он, — ты хитришь и смеешься надо мной. Мне это не нравится!

Он взялся за меч и занес его над рескидди. Но клинок был испещрен могучими заклятиями, и оружие выпало из рук демона.

Дух пустыни заревел от гнева и схватил свой лук, желая пронзить Данирут стрелой. Но на плечи лука были нанесены заклятия, которые помогали стреле дальше лететь и сильнее бить, а на саму стрелу — заклятие меткости.

Рескидди протянула руку, сказав:

— Ты не сотворишь никакой магии перед моим лицом!

И стрела упала в песок.

Так в мире явилась Предстоящая Данирут».

— Папа, дальше! — взмолилась маленькая рескидди.

— Кролик, ты же знаешь эту сказку, — со смехом удивился тот.

— Милая, нам завтра на работу, — вмешалась мать. — Папа устал.

— Там ведь совсем немного осталось, — грустно сказала девочка. — А я иначе не засну!

— Ох, — сказал отец. — Ладно. Хорошо. «Военачальник демонов послал коня вперед, но конь более не повиновался узде. Демон ослеп от ярости. Он соскочил на землю и замахнулся кулаком, но его конь, защищая Данирут, толкнул его и сбил с ног.

— Что же, — сказала Данирут. — Я победила.

— Будь ты проклята! — сказал демон, ударил коня когтями и ускакал.

Немедля духи пустыни свернули лагерь и ушли от города. Рескидда ликовала. Все чествовали Данирут, многие обратились в тот день к вере. Священницы возвели Данирут в достоинство Младшей Матери, а в городе заложили большой храм Арсет.

Но спустя дни и месяцы в окрестностях Рескидды стали замечать прекрасного золотого всадника. Вначале людей охватил страх, но демон не пытался напасть, просто разъезжал туда-сюда и скрывался, если к нему приближались. Конь его был быстрым, как ветер. Услыхав об этом, Данирут улыбнулась.

— Настало время нести веру детям неразумным, — сказала она и вновь выехала за пределы города.

В роще у озера Джесай встретил ее демон и, спешившись, преклонил колени. Данирут дала коню сахара и опустила ладонь на голову его хозяина.

— Мое имя Амарсен, — сказал демон, — и я потерял покой.

— Меня зовут Данирут, — сказала Младшая Мать. — Город Рескидда живет в покое под моей защитой. Если хочешь, я приму и тебя.

— Мой покой — в тебе, — сказал Амарсен, — это правда. Но защита мне ни к чему. Это мне пристало оберегать тебя.

— Гордыня твоя больше, нежели у царицы Ликрит, — сказала Данирут и засмеялась.

С тех пор демоны жили в мире, а со временем смешались с людьми, и более не было различий между детьми Арсет, как она того и желала. Свадебным же даром Амарсена был табун белых коней, способных в мгновение ока домчать куда угодно. И четверка, которая унесла царицу Ликрит в ее последнее сражение, была тех кровей».

— А Данирут правила колесницей, — сказала девочка.

— Да, — ответил отец и звучно захлопнул книгу. — Но сегодня я это читать не буду!

— Ладно, — примирительно сказала дочь, и мать засмеялась, — потом. Когда же мне, наконец, можно будет самой читать!