Алина Лесная - Охота на оборотня

«Если бросить ей в трубу ворону, то будет переполох», — подумала демоница. Вроде, она с кем-то так хулиганила раньше.

Алесса проснулась на рассвете от снежка, громким звоном сотрясшего окно. Хулигана она не видела, но возле дома сверкал морковным носом улыбчивый снеговик с жестяным ведром на голове, лихо сдвинутым набекрень. В дверь сеней не постучали даже, а легонько поскребли, но Марта услышала и отперла. Удивительно, что не стала молотить в потолок черенком метлы, призывая соню спуститься.

Вилль стоял в сенях под лестницей, заложив за спину руки, и девушка удовлетворенно отметила, что покаянное выражение лица красит его чрезвычайно. Черный строгий мундир надел наверняка, чтобы произвести должное впечатление. Сразу видно, парень готовился с чувством да расстановкой. А вместо валенок можно представить себе начищенные до блеска сапоги. Да, так гораздо симпатичнее и внушительней.

— Леська, я идиот, — аватар выпростал из-за спины левую руку и протянул девушке лопатку для блинов.

Алесса спорить не стала, молча взяла, подумав, что за такую степень идиотизма больше подошла бы лопата снежная.

— Леська, прости, а? — голос звучал искренне, но было заметно, что непривычный к извинениям Вилль здорово смущается, даже кончики ушей покраснели. А когда вынул из-за спины руку правую…

— Подснежники! Откуда?!

Какой же мелочи оказалось достаточно, чтобы растопить напускное хладнокровие! Чопорная дева из Силль-Миеллона не довольствовалась бы крохотным букетиком цветов, распустившихся на согретой горячим ручьем первой проталине.

— В лесу нашел. Мы с Тиэлле нашли, — аватар улыбнулся и, перехватив недоверчиво протянутую руку, вложил в нее золотой ободок.

— Леська, забери обратно.

— Но ведь… Оно твоей мамы?

— Поверь, она была бы рада. Возьми пожалуйста, сделай мне подарок на Новый Год, — и не дожидаясь ответа, ловко надел кольцо на ее безымянный палец.

— Прилипло! — Алесса улыбнулась, мигом став из пантеры котенком, получившим в безраздельное пользование любимый шерстяной клубок. Был ли смысл жеманиться? Хотя… — До луны пантеру прокатишь?

— До луны?! Хорошо, но если у тебя усы заиндевеют и отвалятся — я ни при чем!

— А эльфийскому научишь?

— Учи Межра… Ну, ладно, ладно.

— И еще. Вилль, я тебя подстригу!

— Ты — маленькая вымогательница!

Девушка замурлыкала, будто услышав изысканный комплимент. Пожалуй,

Виллю не стоит показывать набросок с его полуобнаженной натурой.

— Леська, а я тоже про тебя загадку придумал! — и, уставившись в потолок, единым духом выпалил то, что они с волчицей сочинили ночью на поваленной сосне:

Алесса открыла рот. Закрыла. Открыла снова, и Вилль с удовольствием отметил, что растерянное выражение лица чрезвычайно красит Тай-Линн. А мгновенье спустя…

— Балда!!! — лопатка гулко бухнула его по лбу.

Арвиэль Винтерфелл уже давно не видел столь ярких звезд.

Всем известно, чем Весну приветишь, тем Осень за сестру и расплатится. Ярмарка, как говорится, подкралась незаметно, растеряв часть притягательности из-за недавнего траура. Но не стоит винить живых в том, что им принадлежат грядущие полгода сева, урожаев, свадеб и рождений. Накануне вечером на городской площади расставляли столы, палатки, и восходящее солнце застало город преображенным.

Новоприбывшие торговали прямо с телег, и им нужно было беспокоиться только за то, чтобы какой-нибудь вороватый местный мальчишка под покровом ночи не стянул ярко-оранжевый апельсин или бордово-коричневый гранат, либо еще что-нибудь столь же дорогое, а поэтому, несомненно, привлекательное и вкусное.

Практически у каждого торговца из Северинга были свои «потенциальные клиенты». Они сгребали товар подчистую, так что разбогатевшие в одно мгновенье горожане могли потратить все оставшееся до салюта время на то, чтобы побродить между прилавками приезжих и выложить за диковинные товары только что заработанные деньги, послушать музыку, полюбоваться на циркачей и прочих потешников. И каждый, будь то ребенок или взрослый, человек или нелюдь, бедняк или богач, нет-нет, да подходил к большому деревянному ящику, украшенному диковинными рисунками: странными птичками и животными, огненными копьями и стрелами, изображениями сражающихся воинов. В этом загадочном ящике и находился долгожданный салют.

Знахарка прибежала на площадь еще затемно, но народ уже начал собираться. В отличие от крикунов-зазывал, самоуверенная девушка стояла молча — кошка Алесса себе цену знала. Столь же выгодно смотрелась табличка, гласящая: «У Алессы из Залесья на пробу зелья, и в развесе» — Вилль развивал внезапно проснувшийся поэтический талант.

Самого его девушка ждала к полудню, когда четверку ночных стражников заменят свежие. Вряд ли раньше. Парень до середины ночи провозился с застрявшей в воротах огроменной телегой с тончайшей пестрядью, шерстяным и шелковым кружевом. Хозяева напрочь отказались оставлять «сокровище» за стеной, пришлось переворачивать ее на бок и тащить волоком. Судя по обледеневшим царапинам на досках, таким способом она передвигалась неоднократно.

Знахарке рассказал это сам владелец телеги, покупая десяток пузырьков настойки «Ночной жеребец».

— Бедняжка! — вполголоса выдохнула знахарка, имея ввиду то ли

Вилля, то ли телегу. Дав понять, что разговор закончен, опустила глаза, подсчитывая детинки. Уж на что хорош был у мужика тулуп, да все одно мелочью расплатился.

Звонко вздрагивал бубен, смешиваясь с медвежьим рычанием и хлопками множества ладоней.

— Крендели крученые-верченые! Пироги-расстегаи! Пылкие, жаркие…

— Прошлогоди-и-ичные! — поддержала Лушку Алесса, удостоившись в ответ горделивого плевка.

— Ма-а-ама, хасю платосек кла-асный!

Что ответила мать, Алесса пропустила мимо ушей. Над толпой рвануло ввысь огненное копье, и люди, охая пугливо-восторженно, хлынули в стороны. Невысокого роста паренек, одетый в алую рубаху, взял очередной факел, поднес к губам.

— Да что лопари! У нас в Стремнинке по осени баба утопла, да топляком и обернулась. Пока прибили, двоих утащила… Да корову мою зажрала… — почти хвастливо басил толстый дядька в высокой собольей шапке.

— Топляком! — передразнил тоненький тенорок собеседника. — У нас чащобники леших давно с места погнали. Инча, как вчетвером, за грибами и не ходим.

— Ма-а-ама, хасю петуска!!!

— Пятак!

— Треха!

— Четверть да полтина! — гулкий хлопок ладони о ладонь.

— Хр-хр! Хвиии!!! — на победной ноте.