Алина Лесная - Охота на оборотня

Едва Калинка, задрав хвост, умчалась, часть лопарей двинулись к ним. Вилль не рискнул перебрасывать подзащитных через колья. Он толкнул обеих в другую сторону, к лесу, и они ни секунды не сомневались. Первой на сосну с приглушенным вскриком взлетела

Ренита, за ней пущенным из пращи камушком последовала Радда, угодив прямехонько в объятия мамы. Все хорошо, Стая поможет продержаться, покуда Кирим ищет арбалет и приматывает к болту бечеву.

Идут. Тридцать четыре, а впереди — Прокопий. Мазнул по лицу отрешенным взглядом, глянул на грудь и зашипел. Узнал, осерчал, что мальчишка его значок носит.

Чуткий слух уловил дребезжащий полет болта. Ренита сноровисто принялась наматывать на руку бечеву, подтягивая привязанный к ней канат. Молодец!

Волки сорвались первыми, и понеслась! Главное — уверенность в победе. Бам! Таран задает схватке ритм, да больно медленный. Бам!

Свен, Ярина… Бам! Пес Кирима, шушеля мать! Язычник, ха! Бам! Не смотри, Раддка, на отца… Шаг вперед, рискованно перенося вес на больную ногу, ложная атака — и нежить, хватаясь за обрубок шеи, валится на спину. Отовсюду тянутся когтистые жадные руки, чернеют оскаленные пасти. Дубины, колья, мечи, топоры. Маломерки гномы рубят понизу, орки, напротив, стремятся снять голову с плеч, и так тесно в кольце. А за спиной — сосна, а над головой карабкается Радда.

Агафья, привизгнув радостно, бросилась в ноги и с наслаждением вцепилась чуть выше левого колена. Вот хывря! И могила горбатую не исправила! Коротким стежком эльф чиркнул ее по шее. Труп кулем свалился наземь, но голова покойницы так и осталась висеть, ровно прожорливая пиявка.

Радда, умничка, скользит по веревке, как заправский древолаз.

— Дядя Вилль!

Он знает, Пуговка, ты не хотела. «Люди рожают часто, и сидят их дети по лавкам, голодные и грязные. Аватар должен есть мясо, а единственное, в чем может испачкаться воин — это кровь врага», — наставлял его отец, и маленький Арвиэль брезгливо морщился, представляя себя чумазым, вонючим крысенком с черствой горбушкой в зубах. Сейчас он был покрыт чужой кровью с головы до ног, но гордиться, право, нечем.

Лесовну аватар помнил при жизни. Старушка в противовес сухонькому мужу была кругленькой и белой, ровно мешочек муки. С улыбкой жила, с улыбкой умерла в окружении семьи и многочисленных приятельниц.

Аватар перевел взгляд на высокую крышу пивоварни, чтобы не видеть оскаленных почерневших зубов. Вжик!

Привет вам, господин капитан, здравствовать, увы, не желаю. Его меч был, скорее, бутафорским, сделанным гномами на заказ как дань погибшему воину. Перерубленный Льдом посередине, клинок Прокопия отлетел в сторону. Следом покатилась его голова. Прощайте, капитан, покойтесь с миром…

Ренита обнимает дочь, выгораживает от зла живых. Материнский инстинкт, факт! Ха! Легкомысленная Алесса останется котенком лет до ста, пока не сообразит, что чужие котята уже нянчат собственных.

Горожане словно обезумели. В каком-то фанатичном экстазе льют и льют за ворота масло, переводят почем зря. Не додумаются же…

— Нет! — кричит, но не слышат. Что ж вы делаете?!

Над кольями мелькнула черноволосая голова, и они с Береном встретились глазами. На долю секунды аватар отвлекся, и, если бы не отчаянный кульбит Ржавого, лежать ему с перебитым позвоночником.

Пресветлая, тушить!!! Нельзя выпускать огонь на волю…

Снег повалил внезапно, тяжело, ровно волшебством притягиваясь к стене и мертвецам. Почти такой же чистый и холодный, как на Севере, пеленой отгородил тех, кто спрятался. Хвала Саттаре! Хвала Небу!

Хвала снегу!

Лед и Пламя нетерпеливо дрожат, но в толпе не размахнуться, и аватар молниеносно задвигает их в ножны. Упаси Пресветлая, кто-то из стражников решит подобрать.

Спасательный отряд уже близко. Плугом врезается Аким в толпу разупокоенных, промасленный факел так и мелькает. Рыча сквозь зубы, стражник разваливает напополам тех, чей покой некогда охранял. Две белоснежные плети осветили замаранный гарью ночной воздух, и по толпе мертвецов прокатилась судорога. Теофан?!

— Держись, капитан!

Держится. Кто-то истлевший почти до скелета впивается заострившимися клыками в запястье, перекусывая кость и почти вырывая руку из плеча. Больно, мерзко. Но не так страшно, как гореть заживо.

«Хозяин!!!»

Симка, Симка, прости… Знал бы, что все закончится так, и переломил проклятую гордость, попросил мага Теофана разорвать связь с домовым.

Лопари наваливаются всей массой, шипящей и свистящей. Вокруг мерцают могильным светом жадные глаза, смрад заполняет легкие. Он расшвыривает мертвецов плечами и локтями, но те наползают неумолимой лавиной.

Его свалили и, полосуя куртку, вцепились в руки, ноги и открытую шею. Сквозь восторженное урчание нежити пробился отчаянный женский крик.

До чего же нелепо умирать так…

— Вилль!

Что, Леська, вещь испортилась? Счастья тебе с горячими южными абырыкосами. И прости за ковжупень — сорвалось…

Вилль уже не знал, что Берен, взревев раненым зверем, с нечеловеческой силой отдирает от него покойников, одного за другим.

Не слышал вой Тиэлле, еще волчонком клявшейся в верности до последнего вздоха. Не чувствовал, когда Аким забросил его на плечо, и стражники в окружении волчьей стаи с боем прорывались к городу.

И он не видел, как вредная Леська из леса, упав на колени и нащупав слабую пульсацию в запястье, перебирала его пальцы и торопливо шептала:

— Терпи, солнышко, все закончилось. Я сейчас, сейчас…

Дома Алесса распорядилась уложить его на плед возле печи — небось, не застудится. Работенка предстояла пыльная, но не то, чтобы совсем уж неприятная. Мыть капитана придется целиком вместе со «стиральной доской» и возлюбленными ушами. А потом, когда перебинтованный эльф отправится в кровать, она выстудит зал до инея, чтобы выветрилась последняя липкая память о скверне.

Господин Берен Грайт мигом сообразил, почему воспитанник должен остаться в одиночестве. И на правую руку Алессы посмотрел с выражением, да только каким, девушка не разобрала. На Теофана, истово рвущегося помочь, ей даже пришлось зашипеть. Градоправитель увел и Акима, и Эртана, и Темара, и осталась знахарка с котом, полуживым Виллем да ведром студеной колодезной воды на печке.

— Он поправитсся, госспожа, — мяукнул кот, осторожно тронув ее лапой.

— Знаю, — эхом отозвалась девушка, отводя глаза. Локтем попробовала воду, как делают, купая новорожденных.

Лишь когда Вилль, не приходя в себя, выхлебал две кружки воды с толикой подогретого красного вина и травами, Симеон рискнул нырнуть в его подсознание. Просидев с полчаса неподвижным истуканчиком, кот сморгнул и ошалело вытаращился на знахарку.