Евгений Малинин - Драконья ненависть, или Дело врачей

Выхватив из своего магического кокона солидный кусок, я швырнул его навстречу летящей лошади колдуна. Когда выброшенная мной Сила окутала летящего всадника, я приказал ей уплотниться, а затем… вернуться к моему кокону!

Видели бы вы результат!!!

Темный всадник, только что паривший в небесах и готовивший мощный магический удар, рухнул вниз, словно его смахнула с неба некая невидимая, но могущественная длань. В нескольких метрах от земли Морлок вывалился из седла, а перед самым ударом о землю его фигура словно бы зависла в воздухе, пытаясь смягчить падение. Но…

Первой в короткую жесткую траву рухнула лошадка, а следом за ней упало тело мага. Лошадь сразу же исчезла из поля моего зрения, а темная фигура мага несколько раз дернулась и затихла неподвижным плоским пятном.

Крот и Носатый были в момент падения Морлока метрах в пятнадцати от меня. По какому-то совпадению маг свалился чуть ли не под ноги их лошадям, и в тот же момент оба всадника, резко натянули поводья останавливая стремительный бег своих скакунов. Не доскакав метров десять, они застыли, и их лица исказил ужас. Правый, не знаю, кто это был – Крот или Носатый, хрипло просипел побелевшими губами: – Да ведь это сияющий дан Тон!!! – После чего оба, не сговариваясь, развернулись и бросились наутек…

– Догоняй!!! Догоняй же!!! – Раздался за моей спиной оглушающий визг Пикли.

И вдруг он спрыгнул на землю и бросился вдогонку за скачущими лошадьми, размахивая стянутым у меня кинжалом и вопя что есть мочи:

– Стойте!!! Стойте, негодяи!! Стойте, трусы, примите смерть, как подобает мужчинам!!!

Впрочем погоня малыша-гнома была с самого начала обречена на неудачу, его коротеньким ножкам невозможно было тягаться с лошадиным галопом, а оскорбительные вопли нисколько не подействовали на удиравших всадников. Шагов через двадцать Пикля остановился и… повалился в траву, рыдая!

Через секунду Кнуре оказался рядом со своим другом, опустился на одно колено и принялся молча гладить Пиклю по спине.

Я тоже спрыгнул на землю и подошел к гномам. Кнуре сурово взглянул на меня, и я, смутившись, спросил:

– Что это с ним?..

Кнуре вздохнул, покачал головой, потом встал и шагнул в сторону, делая мне знак следовать за ним. Мы отошли шагов на пять от рыдающего гнома, и Кнуре тихо заговорил:

– Ты нас спас… и я тебе расскажу, хоть ты и… человек.

Он бросил хмурый взгляд на своего друга и после паузы продолжил:

– Мы оказались во владениях мощного дана Когга случайно, шли вдоль очень богатой золотой жилы… Жадность нас заморочила. С нами была… подруга Пикли, очень уж ему хотелось перед ней похвастать своим мастерством. И как раз у Совиной скалы у нас кончилась еда. Ну Една, это его подругу так звали, Една и решила выбраться на поверхность, поискать чего-нибудь съедобного… Тут ее Крот и Носатый поймали!..

Кнуре замолчал и, посмотрев на лежавшего Пиклю, вздохнул.

– Вы пошли на выручку?.. – догадался я.

Кнуре кивнул косматой головой и горестно посмотрел на меня:

– Не мог же я его одного отпустить?! А оружия у нас, кроме обушков никакого не было… В общем, нас тоже схватили!..

– Значит, Една осталась у Когга… – задумчиво проговорил я.

Но Кнуре отрицательно покачал головой:

– Они ее замучили… Крот и Носатый… Прямо на наших глазах… А потом сожгли…

У меня в горле вырос жесткий, колючий ком, но, прорывая его, я прохрипел:

– За что?!!

Кнуре снова опустил голову и тихо проговорил:

– Ни за что… Просто потому, что они… люди…

Потом он глубоко вздохнул и громко сказал:

– Ладно, ты, сияющий дан Тон, выполнил свое обещание. Отсюда мы уж как-нибудь сами доберемся до дома… А ты… езжай по своим делам.

Он бросил на меня быстрый взгляд и смущенно добавил:

– Ну, конечно, если ты хочешь за свою услугу золота, там, или камушков… мы можем…

– Мне ничего не надо… – тихо прохрипел я, в моей голове колокольным звоном отдавались его слова «Просто потому, что они люди!»

Кнуре кивнул, молча повернулся и побрел к своему товарищу.

Пикля, видимо, успел успокоиться, потому что, стоило Кнуре приблизиться, как маленький гном медленно поднялся на ноги и неуклюже принялся вытирать лицо. Кнуре что-то тихо сказал ему, и Пикля бросил через плечо быстрый взгляд в мою сторону.

Я стоял совершенно неподвижно, пытаясь осмыслить только что услышанную историю. Она просто не укладывалась в моем мозгу!

Кнуре, между тем продолжал что-то втолковывать Пикле. Наконец Пикля резко махнул рукой и, развернувшись, быстро направился в мою сторону. Подойдя, он сначала протянул мне кинжал, а затем взял мою левую руку, с явным усилием развернул ее ладонью вверх и, вложив в кованую перчатку четыре очень крупных, разноцветных камушка, сжал мои пальцы в кулак.

– Это я для нее нашел… Теперь это для тебя… Спасибо… и… прощай…

Он быстро развернулся и бросился бегом к своему другу.

Они уходили в сторону Совиной скалы не оглядываясь, и их драные лохмотья развевались на легком ветерке. А я смотрел им вслед и… рыдал… хотя моих слез никто не видел. Я оплакивал незнакомую мне Едну и малознакомого Пиклю и… людей, которые могут замучить живое существо «просто потому, что они люди»!

И тут за моей спиной раздался знакомый голос, громко распевавший:

Я обернулся и увидел, что ко мне странной танцующей походкой приближается Фрик, и в руках он держит ту самую дубину, которую Пикля потерял, выбираясь из кустов. Увидев, что я заметил его, Фрик оборвал свою песню и громко крикнул:

Поверите, я даже обрадовался появлению этого полоумного экс шута. Правда, эта его поэзия!..

– Слушай, Фрик, ты не мог бы говорить прозой, – с усмешкой попросил я. – От твоей поэзии меня корежит!

– Ну, раз ты не понимаешь высокого штиля, изволь, – он снова обрадовал меня своей неповторимой улыбкой, – я буду говорить низкой прозой! Но, во-первых, только когда мы будем вдвоем, ибо я не хочу из-за твоих низменных вкусов терять свое перерождение, а во-вторых, за это ты позволишь мне тебя сопровождать… когда я сам этого захочу.

– Вот так! – С новой усмешкой воскликнул я, – сияющему дану Высокого данства ставит условия… неизвестно кто!

– Ты неправ, – покрутил головой Фрик, – трупу сияющего дана Высокого данства ставит условия будущий гений Высокого данства и его классик!