Евгений Малинин - Драконья ненависть, или Дело врачей

– Дорогу сияющему дану Тону, светочу Высокого данства и личному другу высшего дана Горгота!!! Дорогу сияющему дану Тону…

Он успел прокричать свою великолепную фразу раза четыре, пока я не остановил его вопли словами:

– Слушай, дружище, кончай орать, народа вокруг и без твоих воплей не наблюдается!!!

Фрик замолчал, но через секунду обернулся и объяснил свои вопли:

– Это я специально покричал, а то народишко, глядишь, решит, что обознался, что ты никакой не сияющий дан, и ринется догонять… упущенное! Затопчут ведь, вместе с твоей волшебной лошадкой! А теперь она получили подтверждение своей догадливости и у нас будет свободная дорога до самой столицы!

– Так ты что, – рассмеялся я, – думаешь до самой столицы докричался!..

– А мне и не надо докрикиваться до самой столицы, – спокойно возразил шут, не обращая внимания на мой смех, – ближние точно услышали, и дальним все что надо передадут… Во-во, смотри, что делается!!!

Я посмотрел вперед. Народец, тот, который не мог двигаться быстрее нашей компании, в спешном порядке покидал тракт, переселяясь за обочину! В спешном порядке с дороги стаскивались повозки, сводились лошади, сбрасывались тюки, короба, мешки и другая поклажа. Когда мы проезжали мимо развороченного скарба, и перепуганных людей, толпящихся на обочине тракта, мне стало как-то не по себе. И в тоже мгновение в моей голове прозвучал знакомый насмешливый голос Блуждающей Ипостаси сияющего дана Тона:

«Привыкай к поклонению кхметов и уважению, хотя бы и показному, данов! Ты – сияющий дан Высокого данства, и чужие неприятности не должны тебя трогать, если только они не роняют твоего достоинства или не приносят неприятностей тебе самому…»

– Сейчас чужие неприятности как раз неприятны мне самому… – едва слышно проговорил я и в ответ услышал старческий дребезжащий смех.

Мара удивленно посмотрела на меня, видимо расслышав мои слова, но я жестом показал, чтобы она не обращала на это внимания.

«Ты просто еще не привык к положению сияющего дана… – прозвучало снова в моей голове, – сам-то, наверное, из кхметов… какой-нибудь бродяга?!»

С моего языка уже готов был сорваться достойный ответ этому… духу, но я сдержался – в конце концов, пока он не мешает мне, не стоит обращать на его присутствие внимание. Так что, вместо того, чтобы вступать в полемику с бывшим владельцем моих доспехов, я спокойно обратился к Маре:

– Ты, милое дитя, наверное никогда не была в столице?..

– Как же она могла там побывать, – ответил вместо девушки Фрик, – когда юных сельских девушек без сопровождения родственников-мужчин в город не пускают!

– Это с какой же стати к молоденьким девушкам такое отношение? – улыбнувшись словам шута, переспросил я.

– Так ты сам же подал такое прошение высшему дану, – воскликнул Фрик и, подняв вверх кривой палец, процитировал, – «Дабы не склонять юных девиц к бездельной и разгульной жизни…». Вот Горгот Безумный его и утвердил!

– А в сопровождении господ данов юным сельским девушкам въезд в столицу, значит, разрешен?! – Насмешливо переспросил я.

– А рескриптом высшего дана Гарольда Безухого любые будущие постановления высших данов, ущемляющие уже установленные законные права вольных данов не имеют силы! – Немедленно ответил Фрик.

– Ну-да, ну-да, все правильно, – неожиданно для шута поддакнул я, – вольный дан, конечно же, является самым лучшим гарантом трудолюбия и… э-э-э… нравственности молоденькой сельской девушки…

Мы и дальше продолжали перебрасываться столь же несерьезными репликами, и за этим шутливым разговором я как-то отвлекся от развала, воцарившегося с нашей стороны тракта. А вскорости вдали показались стены города.

Когда до ворот осталось не более полукилометра, Фрик снова завопил своим высоким фальцетом, правда, содержание своих воплей свой он несколько изменил:

– Дорогу сияющему дану Тону, светочу Высокого данства и сопровождающим его лицам!!! Дорогу сияющему дану Тону, светочу Высокого данства и сопровождающим его лицам!!!

Не знаю, что уж там подействовало – вопли Фрика или мои знаменитые доспехи, но только при нашем приближении стражники, охранявшие ворота, подняли свои алебарды и застыли по стойке смирно. Мы трое беспрепятственно проехали в город, и Фрик с неожиданным облегчением проговорил:

– Ну вот и прекрасный город Мерана – столица Высокого данства!..

– Ты это так сказал, словно боялся, что тебя в этот прекрасный город не пустят! – Усмехнулся я.

– Так это было вполне возможно… – ответил шут, – я ведь, официально не состою на службе у сияющего дана, и если бы стражники спросили об этом, мне пришлось бы ответить правду.

– Почему?.. – удивился я, – нам ничего не стоило сказать, что ты состоишь на моей службе!

– Нет! – Резко воскликнул Фрик, остановившись, – я не поступлю больше на службу ни к одному дану данства, даже если буду помирать с голоду!!!

И не давая мне снова задать вопрос «почему?», он перевел разговор на другое:

– Теперь нам придется расстаться!

– Почему? – Задал-таки я свой вопрос.

– Потому что сияющий дан направится, как и полагается, в резиденцию высшего дана, где для него выделены постоянные апартаменты, а мы с Марой попробуем найти себе пристанище где-нибудь в городе. – Шут вдруг улыбнулся и лукаво поинтересовался, – или господин сияющий дан собирается взять девушку с собой?..

– А разве вы оба не можете поехать вместе со мной?.. – Несколько растерявшись, поинтересовался я.

Фрик отрицательно покачал головой:

– Я же уже сказал, что не состою в свите сияющего дана, а во дворце моим положением обязательно заинтересуются… как, кстати, и положением Мары, если она решиться ехать с тобой.

– Я, пожалуй, останусь с господином Фриком! – Немедленно воскликнула девчонка.

– Стало быть вы меня бросаете! – Со всем возможным высокомерием констатировал я.

Фрик шутовски поклонился, но, выпрямившись, успокоил меня:

– Если господин сияющий дан решит покинуть столицу и захочет чтобы мы его сопровождали, пусть даст знать в гостиницу «Веселый тролль».

– А мне, стало быть, надо направляться во дворец высшего дана?.. – Задумчиво проговорил я, – интересно, в какой стороне этот дворец искать?..

Мара посмотрела на меня с большим удивлением, а вот Фрик не удивился нисколько. Вскинув руку, он показал кривым пальцем вперед, вдоль улицы, и вверх:

– Сияющий дан видит вон тот шпиль?

В километре от того места, где мы стояли, улицу перегораживали невысокие домишки, и над их крышами действительно золотилась тонкая игла шпиля, украшенная на самом конце странным, кривым утолщением.

– Вижу! – Подтвердил я.

– Это и есть резиденция высшего дана. Шпиль установлен на крыше любимой беседки Горгота Безумного.