Лоис Буджолд - Разделяющий нож: В пути

— По справедливости он должен висеть вместе с остальными, — сказал молодой Гринап.

— Он выбрал смерть от разделяющего ножа, — сказал Даг. — Я обещал подготовить для этого нож… по крайней мере попытаться.

Вейн прищурился.

— Разве Стражи Озера не считают такую смерть почетной? Это уж точно не годится — висеть-то совсем не почетно, дозорный.

— Речь идет не о почете. Так появляется возможность спасти нечто полезное… после всех бессмысленных потерь, — ответил Даг.

— Мне это тоже не кажется справедливым, — сказал Слейт, потирая подбородок.

Теперь уже все речники с подозрением смотрели на Стражей Озера.

— Что ж, тогда поговорим о том, что вам понятно, — вздохнул Даг. — Давайте поговорим о праве на вознаграждение за спасение имущества, которое вы все уже обсуждали. Я требую этот нож как свою долю. — Он вытащил ножны из-под рубашки, снял с шеи тесьму и высоко поднял нож. — Этот нож и возможность его зарядить.

Брови Слейта поползли вверх.

— Только это? — поспешно поинтересовался он. Эти парни из Серебряных Перекатов сразу чуяли выгодную сделку… Гринап тоже заинтересовался, явно что-то подсчитывая в уме.

Даг поспешно добавил, заметив, как зашевелились остальные Стражи Озера:

— Я говорю только о себе. Барр и Ремо тоже рисковали жизнью прошлой ночью, как кое-кто из вас может вспомнить.

— Да ладно, — весело сказал Слейт. — Отдайте дозорному его нож, раз уж ему так хочется.

— И возможность его зарядить. Для тех, кто не знает, о чем я говорю, — продолжал Даг, — хотя клянусь: сегодня вы все хорошо поймете, — речь идет о смертности Крейна. Он подарит ножу смерть своего сердца.

На лицах всех сидящих в кругу отразилось глубокое сомнение.

Нарушил молчание Медвежья Приманка:

— Что касается других дозорных, они могут сами запросить свою долю, но целителю нужно дать то, чего он просит, по-моему.

Капитан Слейт, возможно, вспомнив о своем матросе с перерезанным горлом, неловко поежился.

— Что ж… пожалуй, это правильно. Только вот что: этот разбойник — Страж Озера — должен умереть первым. Чтобы все, кого он завлек, могли это увидеть.

— Это будет им уроком на всю жизнь, — пробормотал Барр. По крайней мере несколько человек слегка улыбнулись, разделяя его злость.

— Ладно, — устало согласился Даг.

«О боги…»

Вовсе не разбойникам он хотел преподать урок, а речникам. И всем остальным — потому что рассказы о событиях этого дня пойдут гулять по реке от истоков до устья со скоростью, какую только способны развить суда. Факты, конечно, в конце концов будут искажены… однако Даг поклялся себе, что сегодня все поймут все правильно.

«Так что ты уж постарайся, старый дозорный…»

Даг вернулся на «Надежду», стараясь припомнить все, что видел, когда Дор готовился к наложению на нож уз. Мастера, изготовляющие разделяющие ножи, жили, как он знал, обычно в центре лагеря, в самом уединенном и защищенном месте… в самом сердце жизни Стражей Озера. Ему предстоит вывернуть это сердце наизнанку.

Он попросил неотступно следовавших за ним Барра и Ремо найти себе занятие на полчаса: молодые дозорные были не из тех, кто понимает тонкие намеки, — и увел Фаун на заднюю палубу, где они хоть как-то могли уединиться. Там он объяснил ей, что собирается попробовать сделать.

Фаун только кивнула.

— Все, что умеет делать Дор, ты, я не сомневаюсь, сделаешь лучше.

Даг не был уверен, что такая вера в его силы оправдана, но она согрела ему сердце. Он стиснул сильную маленькую руку жены.

— Работа Дара — это моя часть, но есть вещи, которые требуют двух рук. В основном — кровопускание Крейну, чтобы поместить его Дар в нож, когда я закончу устранение других следов, — примерно то же самое, как когда ты вплела свой Дар в нашу свадебную тесьму. Я мог бы попросить помочь мне Ремо или Барра, но я хотел бы держать их подальше от этого дела — на случай, если потом возникнут неприятности.

Фаун нахмурила брови.

— Почему могут возникнуть неприятности?

— Потому что я не просто создам нож. Я собираюсь продемонстрировать работу Дара Стража Озера всем речникам, кого только смогу заставить смотреть и слушать. — Помолчав, Даг добавил: — Ты можешь уйти, прежде чем я… э-э… заряжу нож. Тебе незачем видеть эту часть.

— Ах, — выдохнула Фаун и посмотрела в глаза Дагу, — ты знаешь, есть возможность, если я собираюсь стать настоящей подругой Стража Озера, что когда-нибудь мне выпадет подобная задача. Испортить такое дело — хуже ничего представить нельзя. Не кажется ли тебе, что мне лучше посмотреть и узнать, как это делается?

Даг сглотнул, кивнул и крепко прижал к себе Фаун.

— Да, — прошептал он, — ты права.

Когда он наконец отпустил Фаун, она отправилась на кухню, чтобы приготовить ему обед — без мяса, потому что Даг вспомнил: Дор никогда не ел ничего мясного перед обрядом. Когда, старательно вымывшись, Даг сел за стол, Фаун поставила перед ним миску с картофелем и луком, жаренными в соленом масле, и яблоки; сама она тоже немного поела, а остальное отдала Хогу и Готорну, которые оставались присматривать за Бо. Пытаясь избавить Дага от лишних усилий, Ремо прибег к подкреплению Дара, чтобы распухший нос Готорна не так болел; Даг решил, что потом снимет все следы околдовывания, когда у него будет время заняться мальчишкой как следует.

Когда Даг выскреб миску, Фаун поставила рядом с ним плошку, полную овса. Даг с удивлением посмотрел на нее.

— Ну-ка давай! Пока ты тут сидишь, займись-ка, вырви у них Дар, слышишь?

— А?

Фаун уселась с ним рядом.

— Мне кажется, что когда в тебя попадает что-то скверное, от чего ты не можешь избавиться, самое милое дело — разбавить его чем-то безобидным.

— Ах, так ты поняла, что я вырвал часть Дара Крейна.

— Ага, сразу же. Так что теперь в тебе часть его Дара, верно? По крайней мере до тех пор, пока ты его не прикончишь.

— Это тебя тревожит?

— Мне кажется, это тревожит тебя. Очень тревожит.

— Верно, Искорка, — вздохнул Даг, взял ее руку и на мгновение прижал к своему лбу. — Оставайся со мной рядом. Ты помогаешь мне помнить, кто я есть и что делаю, когда возникает путаница.

Взяв зернышко овса, Даг покатал его между пальцами. Вырывая Дар одного зернышка за другим и бросая их в свою грязную миску, он наконец почувствовал, что предметы вокруг видятся ему необыкновенно отчетливо.

Если что-то еще и нужно было сделать, готовясь к обряду, Даг ничего об этом не знал. После мгновения задумчивости он снял свой протез и опустил рукав, застегнув пуговицу, чтобы тот не хлопал. Поправив на груди ножны, он взял Фаун за руку и поднялся.

Даг велел поставить носилки в середине осыпи в нескольких шагах от берега, левым боком к реке, чтобы шесть десятков речников могли расположиться на склоне, поднимавшемся ко входу в пещеру, и все видеть. Вит, Вейн и двое матросов развернули носилки, как им было сказано, и забрали шесты, позаимствованные с «Кусачей черепахи»; потом Вит отошел туда, где сидела Берри. Ремо и Барр расположились с другой стороны — на расстоянии, указанном Дагом, чтобы быть свидетелями, но не участниками. Даг положил сложенное одеяло для себя и Фаун сбоку от Крейна, где они не загораживали бы его от зрителей. Фаун опустилась на колени и выжидающе посмотрела на Дага.