Макс Фрай - Ключ из желтого металла

– Думаю, имеет смысл попробовать все.

– Мудрое решение.

Она вышла на кухню и минуту спустя вернулась с полной тарелкой маленьких, на один укус, пирожков. Я молитвенно сложил руки, и тарелка оказалась в моем полном распоряжении.

– Теперь точно перееду в Краков, – простонал я с набитым ртом. – Хвала Ибрагиму ибн Йакубу и пану Шнипсу!

– Вообще-то, пирожки пекла я, – с неподражаемым достоинством заметила пани Гражина. – А ты благодаришь каких-то посторонних господ.

– Они не посторонние, – улыбнулся я. – Арабский купец Ибрагим ибн Йакуб [36]– автор первого письменного упоминания о Кракове, а я свято верю в силу текста. Не написал бы он, что есть такой город Краков, глядишь, и не было бы ничего до сих пор.

– Интересное мировоззрение, – одобрительно кивнула пани Гражина. – А каким образом заслужил вашу благодарность второй упомянутый господин?

– Ну как же. Если бы не он, я бы не стал вас искать.

– А вы меня искали? – изумилась она.

– Совершенно верно, – кивнул я, отправляя в рот очередной пирожок. – Искал. Именно вас. Поэтому и в Краков приехал. Как я теперь понимаю, практически без шансов на успех. Однако мне повезло.

– Этот… пан Шнипс, да? – рассказывал вам про мое кафе? Советовал зайти и все попробовать?

Было видно, что пани Гражина чрезвычайно польщена такой рекламой. Но я был вынужден ее разочаровать.

– Пан Шнипс не знает о вашем кафе. Могу ему только посочувствовать. Вы его не помните? Он из Пражского технического музея. Три года назад вы с ним консультировались. Насчет ключа. Примерно вот такого, – и я торжественно достал из кармана свое приобретение. – Этот ключ, по словам пана Шнипса, сделан в семнадцатом веке и представляет собой копию того ключа, который вы приносили ему на экспертизу. Ваш был гораздо старше. Пятнадцатый век.

– Матерь божья! – Пани Гражина всплеснула руками. – Так вот оно что! А я и забыла об этом ключе. Как только деньги потратила, тут же и забыла.

– Вы его все-таки продали?

– Ну да. Тогда же и продала. Ваш знакомый, пан Шнипс, был чрезвычайно любезен – оценил ключ и честно сказал, что музей не сможет купить его даже за четверть настоящей цены. И помог найти покупателя…

– Он помог вам найти покупателя? – изумился я. – Что ж он мне голову морочил?

– Не знаю, – пожала плечами пани Гражина. – А в чем, собственно, дело? Вы захотели купить тот ключ и мой любезный музейный эксперт послал вас ко мне?

– Совершенно верно.

– Очень странно. Может быть, этот пан просто забыл, что помог мне продать этот ключ? Он уже немолодой человек, а старики бывают чрезвычайно рассеянны. Не все, конечно, – поспешно добавила она, явно вспомнив о собственном почтенном возрасте. – Некоторые. Но бывают.

– Тем не менее ключ он вспомнил сразу. И вас тоже. И даже ваш немецкий адрес.

– Мой немецкий адрес?! – Ее изумлению не было предела.

– Ну да. Город Хаген. По указанному адресу обнаружился музей современного искусства, но тамошний директор сообразил, что надо позвонить бывшему сторожу, который раньше жил в служебной квартире.

– А, – улыбнулась пани Гражина. – Ну конечно. Франк мой старинный друг. Несколько раз я у него гостила. Собственно, именно он подсказал мне, кому следует показать ключ. И я написала письмо в Прагу. Да, теперь все сходится.

– А у меня что-то не очень, – вздохнул я.

– Расскажи все по порядку, с самого начала, ладно? А я тебе кофе за это налью. Уже сварился.

– А излишек мне, пожалуйста, – неожиданно подал голос посетитель в жокейской кепке.

– Конечно, Макс, – мягко сказала пани Гражина. – Не волнуйся, о тебе не забуду, я покорный данник.

Она сняла джезву с плиты, плеснула туда ложку холодной воды, налила кофе в керамический стаканчик, который поставила передо мной, а остатки аккуратно сцедила в обычную чашку и отнесла ее обладателю кепки, который уже снова уткнулся в свою книгу и, кажется, не обращал на нас никакого внимания.

Попробовав кофе, я впервые в жизни понял, что он действительно может быть вкусным. То есть не горьким пойлом, чей аромат веселит дух, а химический состав бодрит тело, но просто чертовски вкусным напитком, который я с наслаждением пил бы просто так, для удовольствия, а не ради приятных и полезных побочных эффектов.

– Рассказывай, – напомнила пани Гражина. – По порядку, как договаривались. Мне очень интересно.

И я рассказал ей все по порядку. Про Карла, его коллекцию и про нашу таинственную Дверь-в-Подвале, которая, согласно мнению экспертов, на несколько веков старше дома. Об украшающих дверь трех женских фигурах, которых Карл считает изображением богини Гекаты, владычицы мест, где смыкается наше и иное . О том, как Карл втайне лелеял надежду отыскать когда-нибудь ключ от этой двери и в один прекрасный день действительно нашел через интернет-форум. О том, как я отвез ключ эксперту, узнал о существовании оригинала и получил адрес его – как оказалось, теперь уже бывшей – хозяйки. Как отправился в Хаген, допросил директора музея, а тот – бывшего сторожа. И вот я в Кракове, сижу в кафе «У Гражины», спасибо доброму серебряному монстру, обитающему на Главном Рынке, без него я бы ни за что не нашел это благословенное место, где всякий пирожок служит напоминанием об утраченном райском блаженстве, а вкус кофе помогает примириться с этой утратой.

Но на сей раз пани Гражина не обратила внимания на мои комплименты.

– Дверь – это и правда очень интересно, – возбужденно сказала она, когда я умолк. – У нас была своего рода семейная легенда: дескать, однажды мой прадед приволок домой старую железную дверь. Тяжеленная была, прадед уж на что богатырь, а пополам сложился, пока нес. То ли он ее в карты выиграл, то ли выменял, то ли просто на улице подобрал, теперь уже не разберешь. На двери, согласно преданию, была «намалевана срамная баба». Видимо, недостаточно скромно одетая. Или вовсе голая. А тетя Беата – та самая богатая краковская родственница, которая меня тут поначалу приютила, – рассказывала, что там была не одна, а сразу несколько раздетых красоток, и посмотрели бы вы, как очаровательно она при этом краснела! В общем, разные были версии, сами-то рассказчики дверь в глаза не видели, в доме она не задержалась. Прабабка заявила, что не потерпит такой срам, и велела выкинуть трофей. Прадед пошумел, конечно, но в итоге послушался – не то действительно выбросил, не то старьевщику продал. Потом до конца жизни жену попрекал – дескать, такую красоту из дома убрать велела… Это я все к чему – может быть, у вас в подвале нашлась та самая дверь и мой ключ действительно от нее? На ключе-то никаких «срамных баб» нет, и прадед вполне мог оставить его себе на память. Тем более он с виду как золотой, такой рука не поднялась бы выбросить. Я, понятно, не знаю, как было дело, и спросить уже давно некого. Но, теоретически, все сходится.