Марина Ефиминюк - Правила жестоких игр

Сзади развалилась Лиза, закинувшая ногу на ногу, она с наслаждением курила, выпуская дым в щелку приоткрытого стекла, отчего в салоне сильно пахло табаком. Филипп повернулся, чтобы бросить рядом с ней саквояж.

– Привет, братец. – Протянула она жеманно и широко улыбнулась, ехидно прищурив глаза.

Его лицо вытянулось, на высоких скулах вспыхнул румянец. Он задумчиво кашлянул, отвернулся и скрестил руки на груди. На лице заиграли желваки. Испуганно я покосилась на актрису через зеркальце заднего виденья, и та только пожала плечами, выбрасывая окурок в окошко. Моя рука дорожала так, что не получалось завестись. Филипп щелкнул пальцами, заставляя мотор исправно загудеть. Я тронулась.

– Пристегнись! – Рявкнул парень, и ремень сам собой обнял меня, прижав к креслу.

От страха, кажется, даже нога на педали газа истерично затряслась.

– Аида осталась в Варшаве? – Беспечно поинтересовалась Лиза, стараясь заполнить повисшую в салоне предгрозовую паузу.

– Нет, решила пожить с прежней семьей и вернулась в Киев. Ей сейчас тяжело. – Отрезал он, не собираясь поддерживать светскую беседу, жалкую в подобной тяжелой атмосфере.

Филипп злобно разглядывал мелькавший за окном яркий пейзаж из дорогих коттеджей, похожих на дворцы, и ярких амбаров, превращенных в торговые центры. Он о чем-то глубоко задумался, нахмурившись и потирая подбородок.

– Не гони! – Буркнул он, и автомобиль сам собой замедлился, стрелка спидометра поползла вниз. Нервно и неожиданно даже для себя я снова прибавила газу, и Филипп гаркнул, окончательно разражаясь: – Я сказал тебе, не смей гонять! Не быстро ли осмелела? Гонщица. Мне достаточно одной аварии!

Я покраснела, прикусив губу. Ладони повлажнели.

– Эй, полегче! – Осекла его Лиза, ткнув пальцем, и сморщилась от боли.

Неожиданно руль в моих руках перестал слушаться, словно зажил собственной жизнью. Он упорно проворачивался, заставляя автомобиль съехать на обочину. Педаль тормоза сама вдавилась в пол. С мягким толчком мы остановились, и рядом с нами по дороге проносились автомобили.

– Филипп, ты сам все видел! – Быстро затараторила я, поглядывая в зеркало на Лизу. – Это был демон, Заккери не соображал, что делал.

– Как Максим. – Поддержала меня актриса.

– Не смейте сюда примешивать Макса! – Процедил тот. – Лиза, вселился в Заккери демон или нет, не важно. Из-за него ты лишилась силы! Он едва не убил вас обеих! Черт возьми, он бросился на Сашу с ритуальным кинжалом!

– Фил, – неожиданно девушка мягко улыбнулась, – мы обе целы, слава богу. А что до силы? Разве ты не видишь? Я абсолютно счастлива! Я чувствую – это прекрасно. Меня переполняют эмоции, они вырвались из этой проклятой консервной банки. Ты лучше других знаешь, как я мечтала чувствовать. Не притворяться, не ощущать, а чувствовать! Мне остается только поблагодарить Заккери за щедрый подарок. Я не боюсь быть человеком. Хотя, признаться, я не решилась остаться с нашим братцем тет-а-тет в одном доме. – Она ласково потерла пальчиком рукав черной водолазки брата. – Филипп, смотри на это проще.

Парень скрипнул зубами, отвернувшись, темный от гнева.

– Трогайся. – Приказал он мне, кажется, сдаваясь.

Лиза нахально подмигнула в зеркальце, явно довольная эффектом от произнесенного трагического монолога. Я завела мотор, отъезжая от обочины и едва не врезалась в несущийся на бешеной скорости седан, ловко увильнувший от столкновения.

– А поворотник кто будет включать? Водительница. – Прошипел Филипп, потом дал последние указания: – Лиза останешься пока у Саши, а я поеду в Гнездо.

Он бросил машину во дворе и буквально взбежал через открытую настежь дверь в разгромленный холл. На усеянном деревянными щепками и землей полу валялись осколки от цветочных горшков. Одна стена чернела обожженным черным пятном силового удара, и в ней утоп, как замурованный, разодранный без рамы портрет деда Луки. Филипп осторожно заглянул в гостиную через зияющий дверной проем, комната оказалась разгромленной и перевернутой вверх дном. Вокруг валялась дробленая крошка стекла, старинная хрустальная люстра, сорванная с потолка, разнесла журнальный стол, и одиноко торчал ржавый крючок. Занавески на всех распахнутых окнах яростно раздувались сквозняком, леденящим помещение.

Из столовой пошатываясь, как пьяный, вышел Заккери с разбитым лицом и потеряно оглядывал творившийся бардак. Он недоуменно заморгал, когда увидел Филиппа, между ладоней которого тут же налился прозрачный воздушный шар боевого удара. Зак смущенно почесал затылок и пробормотал хриплым сорванным голосом:

– Что произошло?

Сводный брат впился взглядом в его зрачки, перелистывая страницы воспоминаний. Подрагивающий силовой шар медленно всасывался в пальцы, и их кончики загорелись голубоватым свечением. Филипп приготовился к атаке и демонстративно удерживал удар, не очень-то по-родственному.

– Ты когда вернулся? – Зак, стараясь не замечать агрессии, исходившей волнами от сводного брата, проковылял к единственному целехонькому в разгромленной комнате дивану, но споткнулся о ножку перевернутого кресла и чертыхнулся под нос. Филипп молчал.

– Слушай, кажется, у меня ребра поломаны. – Проговорил Заккери и нехорошо кашлянул, схватившись за грудь. – Ни черта не помню. Где Кошка?

– У Саши. – Сквозь зубы пробормотал сводный брат, на его шее ходил кадык, а руки сжались в кулаки.

– Когда они успели подружиться? – Заккери хохотнул собственной глупой шутке, побледнев от накатывающей тошноты. Даже предположение о приятельстве ведьмы и рыжей звучало пошло.

– Когда прошлой ночью ты гонялся за ними с ритуальным ножом. – Получил он сдержанный ответ.

– Что?! – Вытаращился Зак и подавился воздухом.

– Ты пытался убить Сашу.

– Сашу?!

– Ты лишил Кошку силы!

– Кошку?!

– Черт возьми, Зак, ты просто ублюдок!!! – Заорал Филипп, багровея от гнева, и ткнул в брата пальцем. В воздухе проплыли круги, как от камня брошенного в тихую водную гладь. – В тебя вселился демон, убивший Эмиля, и теперь он пытался убить Сашу! Слышишь? Мою Сашу!

– Это все сделал я? – Всклокоченный блондин кивнул на люстру, отчего та на мгновение приподнялась и рухнула обратно, искалечив последние невредимые висюльки.

В ответ Заккери получил презрительное молчание и тихо прошептал:

– Демон. Твою мать…

– Ведь это ты его выпустил, Зак? – Неожиданно обвинил Филипп. – Ты подставил Макса! Ты!

– Нет!!! – Заорал тот и закашлялся, хватаясь за ребра.

– Тогда кто?! Только ты был помешан на наследовании!

В одно мгновение от догадки оба брата содрогнулись и одновременно уставились на старинные напольные часы. Несмотря на то, что стекло вылетело, открывая почерневший от времени механизм, стрелки продолжали исправно бежать по кругу. Наступил последний сороковой день, а, значит, сила должна была перейти к Заккери. Больше не к кому – Макс погиб, Лиза превратилась в человека, Снежана только-только стала ведьмой и еще толком не научилась пользоваться знанием. Заккери застонал и откинулся на спинку дивана, закрывая разбитую физиономию руками: