Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – гауграф

Густые папоротники, высокие и плотные, закрывают вид. Самые высокие Зайчик раздвигает грудью, за их узорными широкими листьями отожравшиеся на хорошей почве жирные растения, которых не припомню по их странноватому виду и ядовито-зеленой расцветке, но не травянисто-зеленой, а чем-то напоминающей фабричную краску.

– Мы не туда идем, – сказал сэр Ульрих.

– Похоже, – поддержал сэр Герцлер.

Сильнейшая тревога звучала в их голосах, я сам чувствовал, как меня начинает трясти, покосился на Тамплиера, тот с опущенным забралом вообще не похож на человека, молчит.

Я сделал голос мужественным и сказал бодро:

– Прем, как лоси, по прямой. Разве не это хотели?

– Сэр Ричард, – проговорил сэр Ульрих, – вы… уверены?

– Что как лоси?

– Что идем прямо…

– Абсолютно, – ответил я. – А что вам мешает? Папоротники? Так они не выше коня!

После минуты ошарашенного молчания донесся стонущий голос сэра Герцлера:

– Туман… Проклятый туман!

Я громко изумился:

– Туман?.. Какой туман?.. Где туман?

Честно говоря, сам готов был признаться, что заблудились, хотя и был уверен, что едем прямо, но я-то догадываюсь, что для древних закрутить в кольцо пространство или хотя бы изогнуть дугой раз плюнуть, упал духом, но Бобик время от времени исчезает далеко впереди, возвращается, смотрит вопросительно больше на коней, чем на всадников, определяя направление движения, и пропадает снова.

Для начала он притащил сэру Герцлеру огромного толстого барсука, тот поблагодарил и сунул зверя в мешок, Бобик исчез, а буквально через пять минут приволок нечто напоминающее молодого перекормленного медведя, толстого, неповоротливого и ленивого, даже не сообразившего, кто его тащит и куда.

Сэр Герцлер охнул, сэр Ульрих пришел ему на помощь, а Бобик вильнул хвостом и пропал в тумане, а для меня – в чаще. Рыцарям должно быть страшновато, когда внезапно прямо у стремени выныривает это черное чудовище и сразу же сует настойчиво в руки нечто жуткое, незнакомое, брыкающееся и царапающееся.

Только сэр Ульрих довольно улыбался и с некоторым злорадством смотрел, как несчастный сэр Герцлер то и дело принимает добычу.

Я не оглядывался, по моим ощущениям уже проехали середину леса, это же не тайга, что тянется на тысячи миль, скоро должна быть ровная степь, река, заливные луга, а за спиной раздался жалобный вопль:

– Сэр Ричард, помогите…

В голосе сэра Герцлера было столько обреченной тоски, что я как можно быстрее повернулся в седле, моментально выхватывая меч. Сер Герцлер и даже сэр Ульрих едут сзади с вымученными улыбками на лицах, седельные мешки раздуты, поперек седел у обоих свесили бессильно длинные ноги косули, сэр Тамплиер с самым невозмутимым видом придерживает перед собой упитанного кабана, а по обе стороны коня навешаны гуси, глухари и даже дрофа великанских размеров.

– Чем помочь? – осведомился я.

– Ну вот… с этим…

Я сказал твердо:

– Разбаловали собаку, вот и мучайтесь.

– Но, – сказал сэр Герцлер жалобно, – у нас уже не помещается… Скажите ей…

– Сами скажите, – предложил я.

Сэр Герцлер потряс головой.

– Не могу.

– Почему?

– Обидится.

– Ага, – сказал я злорадно, – а на меня обижаться можно? Сами, сами. Я тоже, может быть, хочу быть в собачьих глазах хорошим и даже замечательным. Хотя уже скоро лес кончится.

Сэр Герцлер спросил с надеждой:

– Видите выход?

– Нет еще, но у вас вон дрофа. А это степные птицы. Значит, Бобик выскакивал на опушку.

За деревьями блеснула искорка, Бобик унесся стрелой, исчез, я задержал дыхание, страстно умоляя лес выпустить из цепких любящих объятий, под копытами хрустит и потрескивает, хотя в туман должно бы все отсыреть, но это если туман – туман, а не это вот наваждение…

Деревья начали расступаться, за ними свет и безумно яркое солнце. Я ехал степенно, сдерживая ликование, но сэр Герцлер завопил радостно, пришпорил коня, за ним пустил вскачь своего жеребца сэр Ульрих, они проломились сквозь заросли папоротника, исчезли, а я выехал на опушку с самым невозмутимым видом, даже зевнул и равнодушно осмотрелся.

Дальше ровная степь, мили за три небольшая роща, слева вдали еще деревья, не больше десятка, а так везде буйная сочная трава. Бобик в полусотне шагов стоит на краю странной ямы. Я всмотрелся внимательнее, по спине пробежали злые мурашки, а на руках выступили пупырышки.

Зайчик, уловив едва заметное напряжение мышц ноги, пошел в ту сторону. Вблизи дыра оказалась еще огромнее, чем если смотреть с опушки. Не меньше, чем два десятка локтей в диаметре, со странно поблескивающими оплавленными краями. Я подъехал ближе, заглянул через край. Холод прошел сквозь мышцы спины и больно вгрызся в позвоночник.

Яма выглядит так, словно земля здесь превратилась в твердый монолит из самых твердых пород гранита. Нечто тяжелое, как нейтронная звезда, прошло сквозь эту почву с такой же легкостью, как падающий камень опускается на дно озера.

– Для чего-то, – пробормотал я, – земля даже не вода, а воздух…

Сэр Герцлер вскрикнул, когда я покинул седло, подошел к самому краю и осторожно заглянул в дыру. Все-таки земля не вода, на стенах остались следы в виде глубоких канавок, расположенные так близко, что кто-то увидит канавки, а кто-то валики. Нейтронная звезда должна быть абсолютно гладкой, а здесь почву продавил и ушел на немыслимую глубину исполинский шар наподобие моргенштерна: процарапал землю, превращая ее давлением на стенки в крепчайший гранит.

– Сэр Ричард, – проговорил сэр Герцлер испуганно. – Нам о другом надо думать.

Я потер ладонью лоб.

– Вы правы, благородный сэр Герцлер. Но когда же я смогу подумать и вот о таком? Под ногами и вообще вокруг столько чудес…

Солнце стоит в зените, лучи падают прямо, мы должны бы увидеть дно, однако стены уходят и уходят вниз, постепенно сближаются, и в самом конце видно темное пятнышко, однако, полагаю, просто солнечный свет не в силах добраться до самого дна.

Подъехал сэр Ульрих, заглянул в дыру и тут же огляделся по сторонам.

– Полагаю, нам стоит подождать отряд. Пока обогнут лес, мы разведем костер, освежуем добычу и даже успеем пообедать…

– Хорошая идея, – согласился я.

– Я встречу их?

– Давайте.

Он поскакал обратно, я ощутил неладное, земля под ногами начала подрагивать, донесся гул. Из сгустившегося мрака вынырнул и помчался прямо на нас тяжелым грохотом огромный всадник. Конь массивный и с толстыми ногами, копыта размером с тарелку, человек в доспехах черного цвета, за плечами развевается, как крылья ночи, черный плащ. Неотрывно глядя на нас через узкую прорезь шлема, всадник вытащил из-за спины огромный топор на черной рукояти.