Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – гауграф

Сэр Ульрих начал только открывать рот для протеста, даже попытался ухватить арбогастра за узду, но мы уже рванулись вперед. Ветер взревел в ушах и тут же стих: я соскочил на землю.

– Ждать здесь!

Зайчик и Бобик опасливо попятились, когда я начал быстро превращаться в крылатого ящера. Из-за высоких деревьев показался летящий дракон. Я с силой оттолкнулся от земли, крылья несколько раз мощно ударили о воздух. Я поднимался быстро, ярость в по-птичьи горячем теле вспыхнула сразу, я уже мысленно раздирал дракона на части, для этого рванулся вверх почти по прямой, а дракон растопырил крылья и, прекратив погоню за людьми, величаво ждал, могучий и уверенный.

Я готовился с ходу ударить, хоть снизу это и невыигрышно, но все равно, однако чем ближе оказывался, тем быстрее испарялась уверенность. Дракон не просто огромен, мелкий сокол бьет уток и даже гусей намного крупнее себя, но этот гад весь в костяной броне, как стегоцефал. На пузе из мелких чешуек, но мелких лишь в сравнении с его боками. Если же подняться выше и ударить сверху в покрытую толстыми плитами брони спину, разобьюсь, как коровья лепешка о твердую землю.

Сделав маневр, я ускользнул от огромной огнедышащей пасти, дракон с такой быстротой метнул ее ко мне, что зубы клацнули возле моей лапы. Шея длинная, хорошо и плохо, вроде бы уязвимое место, в то же время у него свобода маневра.

Я поднялся выше и высматривал, как нападу, но мысли о том, что сейчас вот разорву на части, испарились. Это значит, что зверь во мне струсил и готов убежать при виде более сильного противника или сдаться. Звери всегда так делают и потому никогда не погибают в схватках с себе подобными, только человек по своей дури готов драться до конца…

Дракон внезапно распахнул пасть и выпустил струю огня, следом вылетели черные клубы дыма. Я смотрел устрашенно, а дракон извернулся, пару раз мощно ударил крыльями и ринулся на меня. Мои крылья сами захлопали по воздуху чаще, чем у перепуганного рябчика.

Мысли, как и что модифицировать в теле, чтобы пробить плывущее подо мной ленивое тело, выпорхнули из головы, как бабочки с цветов на лугу, где промчался конь. Единственное, что сделалось уже само собой, крылья от испуга стали длиннее и прочнее.

Из-за этого ставши совсем беззащитным, я ринулся удирать, а дракон победно бросился в погоню. Я с усилием приподнял глаза, чтобы, как вальдшнеп, обозревать и то, что сзади, дракон сперва сильно отстал, но теперь нагоняет, при всей его чудовищной массе у него преимущество в размерах: как бы часто ни махал крыльями рябчик, но орел за два-три взмаха догонит.

Впереди вырастает каменная стена, надо сворачивать, на этом потеряю еще десятка два локтей, а если дракон еще и догадается срезать угол, мне крышка, дураку самонадеянному…

Я чувствовал за спиной сильные хлопки по воздуху, меня даже встряхивало догоняющими волнами, дракон близко, но свернуть вправо или влево, вправо или влево, лучше вправо… нет, влево…

Стена от старости изрыта впадинами, выступами, щелями. Одна достаточно широкая, мог бы пролезть, но не на лету же… однако лучше такой рискованный вариант, чем хрустнуть на чудовищных зубах этой твари…

Я несся, как выпущенный из пращи камень, щель пугающе быстро несется навстречу еще быстрее. Я стиснул челюсти, в последний момент собрался в комок. Справа и слева больно царапнуло камнями, в темноте с огромной силой что-то ударило, меня перевернуло несколько раз и еще раз ударило.

Я лежал в темноте, быстро заращивая переломы, а каменную стену тряхнул тяжелый удар. С низкого свода на меня посыпались камни. Я с жалобными стонами поднялся и, подойдя к краю щели, пугливо выглянул.

Внизу в быстро растущей луже крови распласталась огромная зеленая туша. Голова дракона расплющена, сперва о саму стену, а потом и собственным бронированным телом. Все деформировано, под ним уже не лужа, а целое красное озеро, даже победно-пурпурное…

Я соскочил вниз, в падении выпустил крылья, прошел над верхушками деревьев, стараясь приземлиться над тем местом, где оставил Зайчика и Бобика. Арбогастр жеманно щиплет молоденькую травку, прикидываясь нежным жеребенком, только что оторванным от материнской груди, а Бобик победно сидит на громадном, размером с быка, вепре и смотрит на меня счастливыми глазами.

– Ну, ты герой, – сказал я уже в человеческой личине, – это почище, чем мне завалить дракона.

Из леса мы выехали, волоча за собой кабана, сэр Ульрих в тревожном ожидании так и не слезает с коня. Завидев меня, пришпорил своего жеребца и ринулся навстречу.

– Вы видели? – закричал он в возбуждении. – Вы видели?.. Господи, что это у вас?

– Бобик какую-то мышку задавил, – объяснил я, пыжась от скромности. – Вообще любит мышковать. Такой мышкун, такой мышкун!.. А что надо было видеть?

– А дракон? – прокричал сэр Ульрих.

Я огляделся по сторонам.

– Ах да, кстати… Где он?

– Вы ничего не видели?

– Нет, – ответил я и посмотрел честнейшими глазами. – Я хотел увести дракона подальше от нас, пригнулся к конской шее и понесся. А когда поднял голову, дракона уже не было.

Он прокричал счастливо и возбужденно:

– Вы не увидели самое главное!

– Что?

– Из леса вылетел еще один дракон! Наверное, у него там гнездо. Надо бы посмотреть, вдруг найдем яйца…

Я возразил торопливо:

– Какие яйца, какие яйца?.. Драконы в лесу не живут.

– Но он там что-то делал!

Я сказал еще непреклоннее:

– Не хочу и знать, что там. И вступать в это не желаю.

Бобик без особого усилия вскинул в пасти огромного вепря и тыкал им в ногу сэра Ульриха, заставляя того пошатываться вместе с конем.

– Господи, – охнул он, – что это у вас за чудовище? Таких кабанов не бывает!

Бобик смотрел на него с надеждой, сэр Ульрих тяжко вздохнул и попытался принять кабана, но сам едва не рухнул вслед за ним с коня. Бобик весело запрыгал, сэр Ульрих слез и начал доставать из мешка веревки.

– Тот дракон, – пояснил он, – что высматривал нас, погнался за тем мелким, что из леса.

– Ну, вот и хорошо, – сказал я.

Сэр Ульрих принялся увязывать вепря, Бобик попытался помочь, но только распустил хитрый узел.

– Они улетели в сторону вон тех гор, – сказал сэр Ульрих и, повернувшись, потыкал рукой, едва не попав в раскрытую пасть Бобика. – А там оба пропали. Если Господь все это видел, то, думаю, позволил обоим сдуру убиться о стену.

Морщась и что-то бурча под нос, он стянул кабана тугими узлами и, побагровев, как заходящее солнце, с трудом вскинул на конский круп. Конь всхрапывал и пугливо косил попеременно то одним, то другим глазом на жуткую ношу.

Я спросил с понятным интересом:

– А этот лесной дракон… в самом деле похож на дракона? Или что-то другое?