Саймон Грин - Охотник за смертью. Война

– И все же он был твоим другом, – повторил Сайленс. Шторм ответил ему тяжелым взглядом:

– Он? Я даже не знаю, кто он теперь. Он должен быть стар, как я, а он молод. Он снова человек власти и судьбы, а я нет. Вся моя жизнь была несправедливой, и самой большой несправедливостью был он.

– Убью, – неразборчиво выговорила Руби Джорни. Все повернулись к ней, стоящей на коленях и согнутой под тяжестью цепей, изо всех сил пытающейся поднять голову. – Он тебе верил. Любил тебя, как брата. Сражался рядом с тобой. Я тебя медленно убью, гад вероломный. Я тебе вырву сердце и заставлю тебя его съесть. Цепи меня не удержат. Действие наркотика кончилось. Я успею увидеть твою смерть, пока еще жива.

– Да заткнись ты, – лениво сказал Шторм, подошел к ней и ударил по губам. Она упала на спину. – Я тебя, сука, всегда терпеть не мог.

И он стал бить ее ногами.

– Хватит этого! – сказал Оуэн Дезсталкер. Голос его, резкий и командный, прозвенел под сводами зала двора, и Шторм помимо воли отскочил назад. Все обернулись и увидели Оуэна, ведущего своих спутников сквозь адский дым к Железному Престолу. Двое Дезсталкеров, оба люди из легенды, орудия судьбы. Хэйзел д'Арк, пиратка, которая стала героиней. Святая легенда эсперов Подполья, Безумная Дженни. И как два ворона с большим опытом поведения на поле боя – Тоби и Флинн, идущие за своим материалом до конца, каким бы этот конец ни был.

Инвестигатор Разор и Кит Саммерайл быстро встали между Троном и вновь пришедшими. Шторм подбежал и встал рядом с Драмом и Валентином Вольфом. Сайленс и Фрост выхватили мечи. Стелмах навел лучемет. Девы у подножия зашевелились и зашипели. Оуэн и его спутники остановились возле Руби Джорни, и она посмотрела на них и сплюнула полным крови ртом.

– Долго вы сюда добирались.

– Прошу прощения, – ответил Оуэн. – Нас отвлекли. Предложить тебе руку?

– Размечтался, аристо!

Руби встала, сцепила руки, и цепи на ней затряслись и свалились. Руби злобно улыбнулась ошеломленному Шторму.

– Ты же не думал на самом деле, что цепи и наркотик удержат кого-то вроде меня, нет?

Оуэн огляделся, отмечая тлеющие угольные ямы, пылающих ангелов, огромные отдушины в полу, откуда неслись вопли проклятых душ. Багряный свет, шеренги мертвых на кольях и пытаемые грешники, повисшие на утыканных шипами цепях. Когда же он посмотрел на Лайонстон, его голос был так же спокоен и холоден, как его взгляд.

– Хорошее место ты себе выбрала, Лайонстон. Узнаю тебя. Ты всегда была склонна к крайностям, но на этот раз ты сама себя превзошла. Из психопатки ты стала настоящей сумасшедшей, Ты – тварь из бездны, Лайонстон, бешеный зверь, и наша работа – положить тебе конец.

Лайонстон выпрямилась на Троне, ничуть не задетая.

– Добро пожаловать ко двору, изгнанник. Мы ждали тебя. Мы даже позвали некоторых гостей тебя приветствовать, специально для этого пригласили. Например...

Она щелкнула пальцами, и маскирующая голоиллюзия исчезла, открыв большой деревянный крест позади Железного Престола. И пригвожденная к нему, висела мать-игуменья Беатриса Христи, святая Техноса III. Ряса монахини была разорвана и окровавлена, а вместо накрахмаленного плата был терновый венец. Пронзенные запястья и лодыжки покрывала густая корка засохшей крови, и струйки крови засохли на лице, стекая из-под всаженных с силой колючек. Она была еще в сознании и могла ощущать невыносимую боль, которая ее терзала. Лицо ее было искажено мукой, не человеческим, а первобытным, звериным страданием.

– Она так жаждала мученичества, что я сочла своим долгом ей помочь, – пояснила Лайонстон. – Если она искренне исповедует свою веру, то должна быть мне благодарна. Ведь мученическая смерть – это высшая честь, на которую они могут надеяться в этой жизни. Разве не так?

– Сука ты! Сука вонючая! – Как ни удивительно, первым взорвался Тоби Шрек. Он бросился вперед, потеряв от гнева способность соображать, будто хотел собственными руками освободить Беатрису. Флинну пришлось схватить его и держать. – Пусти! – кричал Тоби. – Я этого не потерплю! Только не ее! Единственный достойный человек, которого я в жизни видел!

– Ты умрешь раньше, чем подойдешь к ней на десять шагов, босс! – Флинн почти крикнул это в самое ухо Тоби, держа его изо всех сил. – Она хочет, чтобы кто-нибудь что-нибудь попытался сделать, а она натравит на него дев – для примера остальным.

– Он прав, Шрек, – сказал Джиль. – Слушайся своего друга. А мы с этим разберемся. Для того мы здесь.

– Верно, – подтвердила Хэйзел. – Проверь лучше, что твоя камера работает. Вам предстоит быть свидетелями смерти императрицы. А это удобно, что ты построила собственный Ад, Лайонстон. Тебе не придется идти далеко, когда мы стянем тебя с Трона и отрежем твою проклятую голову.

– Спектакль еще не окончен, – ответила Лайонстон. – Беатриса, твой час. Сойди и раздави для меня этих червей.

Повстанцы, не веря своим глазам, смотрели, как Беатриса подняла голову с креста и улыбнулась. Одним судорожным движением она сорвала руки и ноги с вбитых в них плотницких гвоздей и легко спрыгнула на землю. Все еще улыбаясь, она направилась к повстанцам, и все около Трона поспешили дать ей дорогу. А Лайонстон смеялась. Тоби минуту стоял, как дурак, а потом махнул Флинну, чтобы тот снимал.

– Она не настоящая, – сказала Хэйзел. – Такого не может быть. Ни один человек не мог бы так легко освободиться.

– Верно, – согласился Оуэн. – Это что-то вроде фурии, машина. Лайонстон специально приказала ее распять, чтобы вывести нас из равновесия.

– И у нее получилось, – сказал Тоби. – Не могу поверить, что меня опять обдурили. Неужели теперь никто больше не является, чем кажется?

– Ты бы удивился, если бы узнал, – ответил ему Оуэн. – А теперь, журналист, отойди назад и освободи нам место. Работка может оказаться грязноватой.

– Я это знала, – произнесла Лайонстон. – Беатриса, лапочка, убей их и принеси сюда их головы.

То, что казалось Беатрисой Христи, с неимоверной быстротой бросилось вперед. Из дыр в ее руках высунулись дула дезинтеграторов. Ослепительно яркие белые лучи прорезали багровый воздух, на волосок пройдя от успевших уклониться Хэйзел и Оуэна и ударив Джиля прямо в грудь. Удар бросил его на землю. Хэйзел вытащила пулевой пистолет и открыла огонь, но пули отскакивали от стального корпуса, прикрытого плотью. Оуэн выстрелил из дезинтегратора, но машина поднырнула под луч и продолжала движение и оказалась рядом с Хэйзел раньше, чем та успела спрятать пистолет и выхватить дезинтегратор. Машина схватила ее за горло и вздернула в воздух. Хэйзел беспомощно повисла, мучительно хрипя и колотя кулаками по металлическому захвату. Ноги ее дергались в добром ярде от пола.