Саймон Грин - Охотник за смертью. Война

– А, черт! – с сердцем сказал Каст. – Из всех, кого могли за нами послать, выбрали сержанта Франке. С ним не пошутишь. В офицеры метит, зараза. Морган пожал плечами, шагнул вперед и скупым взмахом меча перерезал девчонке горло. Она плюхнулась на стену, цепляясь руками за разваленное горло, по рукам ее побежала кровь, и она осела вдоль стены, руки упали вниз. Она не дышала.

Каст от души выругался и застегнул ремень. – Не переживай, – утешил его Морган. – Еще представится случай – не может же Франке быть повсюду.

Десантники переглянулись, ухмыльнулись и вышли на улицу, весело насвистывая. Как бы там ни было, а операция шла удачно.

Космопорт в Квартале Техников был тщательно разгромлен. Одно время его мощная дезинтеграторная пушка, снятая с разбитого звездного крейсера «Темный Ветер», удерживала гравибаржи на расстоянии – с близкой дистанции пушка не нуждалась в компьютерах для наведения. Но баржи скоро нашли пределы досягаемости пушки и держались поодаль, запрашивая у своего корабля подкрепления. «Дерзкий» отрядил на это задание шесть десантных кораблей с мощными щитами, и они с ревом вылетели из ночи, слишком быстро, чтобы их можно было отследить, и разнесли пушку взрывом, который прогремел по всему Мистпорту. Над беззащитным портом снова пронеслись десантные корабли, сметая все суда на посадочных площадках, как мишени в тире. А тем временем гравибаржи слетелись к башне управления.

Корабли повстанцев на посадочных площадках взрывались в клубах пламени и дыма. Со вспышками странного света разлетались гипердвигатели, высвобождая скрытую в них энергию. Посадочные площадки будут страшно радиоактивны, пока сюда не прибудут тяжелые очистители. Уцелел только корабль Дезсталкера, «Звездный бродяга-2», защищенный хэйденскими щитами. Десантные корабли это себе отметили на потом и занялись своей работой. Тут еще полно было других целей.

Башня управления держалась дольше всего из-за своего укрепленного каркаса и сталегласовых окон, но и она рухнула под огнем дезинтеграторов десятков гравибарж. Сталеглас выбило внутрь, и он превратился в смертоносную шрапнель, срезающую все, что еще осталось внутри. На случай, если кто уцелел, гравибаржи подожгли башню и оставили ее гореть. Работа была сделана, и баржи с десантными кораблями не спеша поплыли прочь в поисках других целей. На всех площадках лежали мертвые. Это были наземные команды, лихорадочно готовившие корабли к аварийному взлету, и толпы людей, которые думали, что будут в большей безопасности в защищенном космопорту или заплатившие огромные взятки за то, чтобы их вывезли с планеты. Когда налетели корабли Империи, их застигли на открытом месте, где некуда было бежать и негде укрыться, и они умерли, взывая о помощи, которой не могло быть. На расколотых площадках горели разбитые корабли, гигантской свечой пылали остатки башни управления, и стены ее текли, как воск. Космопорт пал.

Сильвер, Оуэн и Хэйзел шли по городу за Молодым Джеком Рэндомом и его восторженными последователями и искали, кому нужна помощь. Войска, отброшенные от Южной Границы, отправились искать более легких путей в город. И никто не сомневался, что они их найдут. Вскоре Рэндом увидел уличную баррикаду, которая была готова рухнуть под напором имперских войск, и быстро поспешил на выручку. Баррикада была сложена из мебели и других подходящих тяжелых предметов, вытащенных на улицу из соседних домов и нагроможденных друг на друга до высоты двенадцати футов. Из мебели поменьше выламывали деревянные подобия копий и тыкали ими из щелей баррикады.

Железные гвозди связывали проволокой в ежи, окунали в дерьмо и бросали под ноги солдатам. Небольшая армия Рэндома построилась за баррикадой, пуская арбалетные стрелы и пули сквозь щели по любому солдату, который пытался навести на баррикаду дезинтегратор. И вскоре обеим сторонам было ясно, что судьбу баррикады решит только рукопашная. Поскольку препятствие перекрывало последний главный путь к центру города, владение им было нужно обеим сторонам, как воздух.

И вот Имперские Войска бросились вперед под прикрытием мощных силовых щитов, стреляя наугад из дезинтеграторов на бегу. Силовые лучи пробивали дыры в баррикаде, испепеляя несчастных, которые попадались им на пути, но промахов было не меньше, чем попаданий, и баррикада устояла. Повстанцы стреляли солдатам по ногам, не защищенным силовыми щитами, и целые секции наступающих падали на землю, спотыкаясь о своих упавших товарищей, но атака продолжалась. Наконец обе стороны встретились на баррикаде, и судьбу дня должны были решить смелость, решимость и обнаженная сталь.

Оуэн и Хэйзел бились плечом к плечу, все еще связанные, сильнее и быстрее, чем когда-либо в жизни. Им не нужна была ни Кровь, ни форсаж. Что-то новое работало у них внутри, давая им такую силу и скорость, которой они раньше не знали. Джон Сильвер давно уже выпил последнюю свою порцию Крови, и теперь держался только на силе воли и чувстве долга. Он преодолел свой страх перед Оуэном и Хэйзел. Чем бы они ни стали, они были лучшей ставкой на поражение войск захватчиков, и потому Сильвер взял на себя труд защищать их со спины. Иногда даже богов надо прикрывать от ударов, которые они не видят. Интересно, что заставить себя так же относиться к Джеку Рэндому Сильвер не мог. В этом человеке было что-то, от чего у Сильвера мурашки бежали по коже, хотя он и не знал, что же это. Может, потому, что этот тип такое совершенство во всех отношениях. Конечно, он тоже казался почти богом, стоя на баррикаде, размахивая огромным двуручным мечом и выкрикивая вызов Империи.

Сражение продолжалось, разделившись на схватки перед баррикадой, на ней и внутри нее. Оуэн и Хэйзел убивали всех, кто выходил против них, выкрикивая вызов и уклоняясь от лучей дезинтеграторов, что считалось вообще невозможным. Снова и снова разносился над баррикадой боевой клич Оуэна «Шандракор!», и его подхватывало все больше и больше повстанцев – почти столько же, сколько сражалось с именем Джека Рэндома на устах. Захватчиков теснили все дальше и дальше, пока наконец не очистили от них баррикаду, и улицу перед ней заполнил рукопашный бой.

Масса дерущихся качалась в обе стороны, затаптывая упавших и раненых. Солдаты уперлись насмерть, распевая боевые песни, подстегиваемые офицерами у себя за спиной и боевым наркотиком в крови. По обе стороны улицы дома горели и дымились, но дети и те, кто был слишком стар или слаб, чтобы держать оружие, заняли крыши и осыпали оттуда солдат дождем камней и черепицы. Они целились тщательно, и многие солдаты бывали вдруг выведены из боя неожиданным подарком сверху.

Тоби Шрек и Флинн были в гуще событий, фиксируя их на пленку. Они сидели в дверном проеме, как следует пригнув головы, а камера Флинна летала над схваткой, выискивая лучшие кадры. У Тоби уже не хватало дыхания, но он продолжал комментировать, захлебываясь и зная, что если ему удастся протащить это мимо цензуры, агентства новостей учредят новые премии только чтобы было чем его наградить. Это был хороший материал. Ффолкс все больше лез с указаниями, что можно и чего нельзя снимать, и потому Тоби и Флинн обдурили его, крикнув: «Смотри сюда!», – а потом разбежались в разные стороны. Пока Ффолкс решал, за кем бежать и в кого стрелять первого, уже было поздно.