Дмитрий Воронин - Высокий замок

– Вы хотите сдаться Империи? – с оттенком сарказма поинтересовался Хай.

– Там они не станут искать нас, – безапелляционно заявила Таша. – На острове запасемся водой. Думаю, ваши матросы умеют ловить рыбу, капитан? Дней через двадцать имперцы прекратят поиски. Либо решат, что мы разбились на одном из рифов Бороды, либо – что все же проскочили мимо их кораблей и уже находимся на востоке Инталии.

– Мне казалось, что вы торопитесь, – поджал губы Хай. В словах волшебницы был резон, и ему не слишком нравилось признавать это.

– Я торопилась убраться подальше от имперских патрулей, – хмыкнула Таша. – А небольшой отдых на борту вашего замечательного корабля, капитан, мне не повредит.

Дилана мрачно смотрела на капитана Оза. Несмотря на легкий прохладный ветерок, лоб капитана был покрыт потом. От страха.

– Итак, шхуна ушла в туман?

– Да, госпожа… – Капитан склонил голову, не желая встречаться с леди Танжери взглядом. – Это место называется Бородой.

В двух сотнях шагов от борта галеры колыхалась туманная стена, похожая на опустившееся в воду облако. Вести корабль в эту белесую муть может только самоубийца. Галера не успела совсем немного – еще час или два преследования, и шхуна была бы взята на абордаж. Увы… Дилана вынуждена была признать, что гребцы выложились до предела. Сейчас по меньшей мере треть каторжников лежала вповалку, и пройдет немало времени, прежде чем они снова смогут ворочать свои весла. В происшедшем не было вины капитана Оза или его команды – и, хотя Дилане очень хотелось кого-нибудь убить, приходилось сдерживаться.

– Шхуна сможет пройти через туман?

– Возможно. – В голосе Оза не было слышно особой убежденности. – Там, в тумане, немало рифов. Но, главное, стоит им сменить курс, и мы никогда не найдем их.

– В таком случае, – Дилана склонилась над картой, – ведите галеру вот сюда, капитан.

– Сюда? Но…

– Там, на шхуне, находится Таша Рейвен, капитан. Она считает себя исключительно умной и предусмотрительной.

Я снял с полки толстую книгу в переплете из желтой кожи. Аккуратно уложил ее на стол, открыл маленький золотой замок, перевернул несколько страниц. Иногда в книге встречались рисунки – всегда изображающие людей, молодых и старых, мужчин и очень редко женщин. Но большая часть желтоватой бумаги была исписана ровными рядами букв.

Дроган заглянул мне через плечо, цокнул языком…

– Я не знаю этого языка. Странно…

– Это древний язык, – охотно пояснил я. – Даже в мое время он уже мало использовался, но маги с удовольствием говорили на нем, когда желали, чтобы их никто не подслушал. А ты, видимо, знаешь все наречия Эммера?

– Более или менее, – кивнул купец. – Без этого в нашем деле сложно… плох тот продавец, который не сумеет объясниться с покупателем.

– Да, это логично…

– И о чем может поведать эта книга?

Судя по интонации, Дроган задал вопрос без особого интереса.

– О моей жизни, – ответил я. – Это дневник. Я записываю в него все, что произошло со мной в замке… а также мысли, воспоминания… Здесь есть рассказы обо всех, кто попадал в ловушку Высокого замка до тебя, купец. Настала пора пополнить текст новой главой.

– Зачем?

Я задумался. Зачем человек ведет дневник? Я был одним из сильнейших магов Альянса и потому понимал то, что ускользало от взглядов простых мастеров или даже магистров. Алый Путь шел дорогой, ведущей в никуда. Мы слишком много внимания уделяли совершенствованию своих знаний. Мы забыли, что кроме магии существует еще и политика, забыли – и самоустранились от нее. А Вершители Несущих Свет тут же воспользовались моментом, чтобы приобрести еще больше влияния и окончательно отодвинуть Алых на второй план. А мы посмеивались, кичились своей силой… пока эта сила не стала эфемерной, и никому, кроме нас самих, не нужной.

К сожалению и стыду, я понял это слишком поздно. Уже после того, как закрылись за моей спиной двери Высокого замка. Возможно, поэтому и начал записывать в этот том свои мысли – в том числе и о допущенных ошибках. Человеку иногда очень нужно признаться в собственной неправоте хотя бы листу бумаги. Я прекрасно знал, что никто и никогда не прочтет этих строк, в которых говорится не столько о величии Альянса Алого Пути, сколько о его недальновидности.

Правда, Леерделу об этом знать необязательно.

– Не знаю. – Мой голос прозвучал достаточно бодро, хотя на душе было довольно паршиво. – Просто так, наверное. От скуки.

– И что ты хочешь сделать? – усмехнулся он. – Может, мне уйти, чтобы не мешать твоей работе?

– Напротив, останься. Вот посмотри на эту штуку… – с этими словами я достал из стола перо. Обычное на первый взгляд гусиное перо, хорошо заточенное и вполне готовое к работе.

Дроган взял перо – и я тут же понял, что этот предмет лежит в его руке куда уверенней, чем меч или боевой молот. Оно и понятно, звенеть сталью богатому торговцу приходится нечасто, для этого есть наемники, которых несложно подрядить охранять караван. А вот перо… многие богатые торговцы нанимали управляющих, которые ходили с караванами, принимали решения и привозили хозяевам выручку. Но Дроган был из тех, кто предпочитал во все вникать сам, доверял лишь себе… или же просто не имел достаточно средств, чтобы отойти от дел.

– Я думал, ты пользуешься чем-нибудь более… изысканным, – пренебрежительно заметил он. – В последнее время стало модным делать перья из золота, а в полую палочку, к которой крепится перо, вставлять тонкую выделанную кишку с чернилами. Такие ручки пишут очень долго, и их не надо каждый раз макать в чернильницу.

– Забавное изобретение, – похвалил я искренне, – и полезное. Но эта вещь куда лучше, хотя, как я понимаю, твое хитрое золотое перо может сделать любой умелый ювелир?

Дождавшись утвердительного кивка, я продолжил:

– Да, это ценная идея. А что касается этого пера… увы, оно служит лишь тому, кто создал его. Это высшая магия, магия Сущего… и повторена она быть не может. Никем, кроме меня… а мне не нужно более одного пера.

– Так что в нем особенного?

Я взял перо в руки, несколько раз коснулся пальцем острого кончика – на нем тут же загорелась крохотная, едва видимая искорка. Затем вертикально опустил перо на чистый лист книги, и оно замерло, слегка покачиваясь.

– Теперь расскажи о себе.

При первых же звуках моего голоса перо дернулось и заскользило по листу, оставляя за собой изящную вязь древних, ныне почти забытых букв. Перо памяти не нуждалось в чернилах, оно обжигало бумагу, оставляя тонкую коричневую линию.