Вадим Панов - Занимательная механика

— Сам признался, — весело рассмеялся Васенька. «Сам? Неужели Сидоров решил выслужиться и выбил из Сардара признание? Не может быть!»

Федор прищурился:

— Что ты с ним делал?

— Ничего! Честное слово — ничего. — Грушин не обиделся на проявленное Очкариком недоверие. Понимал, о чем подумал Волков. — Сегодня утром Сардар потребовал свидания и во всем признался. Под протокол! При свидетелях и адвокате. Заявил, что грохнул Арифа на почве личной неприязни. Надоело быть рабом.

— Почему он признался?

— Говорит, совесть замучила. Все-таки от Арифа он много добра видел. Да и понял, что сглупил, что не жить ему теперь.

— То есть он совершил преступление импульсивно?

— Видимо.

— Не слишком ли хорошо оно продумано для импульса?

— Какая разница? Сардар сознался, а что еще нужно? Да и подозрения основные на него указывали, так ведь?

— Это была одна из версий.

— Значит, все в порядке.

«Сардар признался… А чего ты хотел? Оружейник знает, когда человек подойдет к порогу смерти, Чеканщик продает монеты на все случаи жизни. Интересно, какими талантами может похвастаться главарь?»

— Прокурорские аж позеленели, когда узнали, что мы дело раскрыли, — радостно закончил Грушин. — Ты когда в министерстве появишься?

Судя по всему, Сидорову не терпелось насладиться видом поверженного недруга. Мол, мы тоже кое на что способны.

— После обеда, — буркнул Федор. — Сейчас у меня встреча.

И отключил телефон.

Расследование закончено, преступление совершено спонтанно, на почве накопившегося раздражения. Схема убийства перестает быть загадочной — предательство телохранителя все объясняет. Галочка. Шеф хихикает над Генеральным прокурором. Сидоров герой. Дело готовится к суду. Доживет ли до него Сардар? Вряд ли. Погибнет в изоляторе. А если и нет, то в тюрьме. Розгин говорил, что Сардар ненадолго переживет Арифа, и не лгал — в этом Волков не сомневался. Впрочем, кому интересен Сардар? Что значит какой-то там телохранитель, когда на МВД висит убийство Арифа Гусейна? Поправка: уже не висит. Созрело.

«Но почему Сардар признался именно сейчас?»

Волков не дошел до подъезда, остановился в нескольких шагах, достал сигареты.

Дело закрыто, в продолжении расследования никто не заинтересован, от Очкарика не станут требовать результат…

«Не станут требовать результат!»

Оружейник выведен из-под удара! А Оружейнику, точнее, его шефу Гончару что-то нужно от Волкова. Очень нужно. И одним ходом они решают две задачи: прикрывают себя и освобождают Федора от лишних хлопот.

Очкарик бросил недокуренную сигарету в урну и усмехнулся.

«Что ж, пришло время узнать, для чего я им понадобился?»

Ради чего серый старик с мертвыми глазами отправил на тот свет углеводородного барона.

Обставлявший квартиру дизайнер обладал отменным вкусом — стиль был выдержан до мельчайших деталей, ни один штрих не нарушал благородного убранства. Мебель, картины, светильники — все настоящее, антикварное. Шелк на некоторых стенах, замысловатые дверные ручки, старинные ковры, хрусталь и серебро, на мгновение Волкову показалось, что он попал на съемки исторического фильма.

— Любите классику?

— Привык. Я по натуре консерватор, с трудом воспринимаю новое.

Этот короткий диалог прозвучал несколько позже, в гостиной. А прежде состоялось знакомство. Хозяин квартиры сам открыл Федору дверь, медленно оглядел, после чего кивнул:

— Гончар.

— Волков.

— Очень приятно.

Рукопожатиями они не обменивались.

Следуя за хозяином, Очкарик оказался в огромной гостиной, окна которой выходили на Пречистенку, расположился в предложенном кресле, согласился отведать южноафриканского. «Поверьте, Федор, я сам не предполагал, что в Африке способны делать хорошее вино!» Согласился с тостом «За знакомство!», пригубил красное.

— Неплохо?

— Лучше, чем я ожидал.

Гончар, который, в отличие от Волкова, выпил почти целый бокал, развалился в кресле и хозяйским жестом повел рукой.

— Вижу, вам у меня понравилось.

— Большая комната, — улыбнулся в ответ Федор.

— Я люблю спать в маленьких помещениях, но ненавижу в них работать. Люблю простор.

— Это чувствуется.

Схема «радушный хозяин — вежливый гость» не клеилась. Очкарик четко дал понять, что не намерен тратить время на ерунду, и Гончару пришлось согласиться. Он поставил бокал на стол, свел перед грудью пальцы и медленно начал:

— Полагаю, Оружейник…

— Вы надавили на Сардара? — осведомился Волков. В общении с Оружейником он дал слабину, но повторять ошибки не собирался.

— Я, — не стал скрывать Гончар.

— Каким образом?

— Уговорил.

Распространяться на эту тему хозяин квартиры не желал. «Гипноз? Но как он пробрался в камеру?»

— Меня вы тоже способны… э-э… уговорить?

— Нет.

— Неужели?

— Вы отличаетесь от обычных людей.

— Чем?

Гончар долил вина в свой бокал, вновь взял его в руку, но пить не стал, просто грел в ладони.

— Каждому суждено пройти свой путь. Уникальный. Неповторимый. Но далеко не каждый способен отыскать его, найти единственную дорогу, которая наполнит жизнь смыслом. Кто-то ошибается, растрачивая силы там, где ему ничего не добиться, кто-то плывет по течению, выбирая легкий, как ему кажется. путь, который ведет в никуда… А кто-то берется за весла. Сардар плыл, не задумываясь. Вы — гребете. Возможно, вы с самого начала выбрали свой поток, возможно, когда-то вам пришлось плыть против течения или резко менять курс, но суть в том, что вы сумели найти себя, сумели раскрыться. Вы — человек в прямом смысле слова, Федор Александрович, а потому у меня нет власти над вашим разумом.

— Искусник?

— Да. Собиратель Тайн. Человек, способный раскрыть любые секреты. — Гончар помолчал. — Но не стоит обольщаться, Федор Александрович, вы не единственный великий сыщик на планете. Далеко не единственный.

Если он хотел раззадорить Очкарика, то просчитался, Волков спокойно воспринял слова о наличии конкурентов. «Ну, не единственный? Эка невидаль!» Сейчас его занимало другое:

— Я — Собиратель Тайн. А вы, стало быть, Гипнотизер? Или Телепат?

— Не совсем, — покачал головой Гончар. — Я — Гончар. Если вы решили, что это фамилия, то вы ошиблись — это мой псевдоним.

— В чем заключается ваш талант?

— Я вижу душу всего, даже камня.

Во время короткого диалога бокал хозяина вновь опустел. Гончар поставил его на стол, поднялся на ноги и принес маленькую коробку с пластилином.

— Смотрите внимательно, Федор Александрович, я не часто показываю этот фокус.

Сильными пальцами он ловко и быстро размял красную пластинку, сформировал шарик — голову, надел ее на туловище.

— Говорят, что Вселенная возникла из Большого Взрыва, что когда-то давным-давно ничего не было, кроме чудовищно сжатой материи.