Вадим Панов - Кафедра странников

— Вы думаете, это может потребоваться? — Зябликов неуверенно посмотрел на два крупнокалиберных пистолета, аккуратно разобранных на столе на составные части.

— Надеюсь, что нет. — Моня, одетый в майку и тренировочные штаны, был очень похож на рядового инженера, перекуривающего за обеденным столом в ожидании ужина. Но то, насколько уверенно Кунцевич обращался с железом, не оставляло сомнений в том, что с оружием этот «инженер» был на «ты». — Учитывая, какие деньги вы пообещали местной братве, мне будет гораздо спокойнее, если стволы будут в порядке.

— Мы сделали что-то не так? — растерянно поинтересовался Валентин Павлович.

— Надеюсь, что нет, — повторил Моня и почесал грудь, покрытую густыми курчавыми волосами. — А точно узнаем в течение ближайшего времени.

— Да, да, конечно… — Зябликов отошел от стола и посмотрел в лежащую на полу раскрытую сумку. — Здесь все деньги?

— Разумеется, нет, — усмехнулся Кунцевич. — Здесь пятьсот тысяч. Аванс. Остальное Черкас получит, когда товар окажется в Краснодаре.

— Но он может изменить свои требования. Он намекал на это.

— Валентин Павлович, — устало отозвался Моня — Пока Черкас не знает, что я в деле, подобные выходки нужно расценивать как желание понять, сколько денег с вас можно содрать. Черкас может вас достать и здесь, и в Краснодаре, и в Лос-Анджелесе. Он это понимает. Поймите и вы.

— Главное, чтобы артефакт оказался в Краснодаре, — хмуро бросил Иван.

— Вот и я говорю, — покладисто хмыкнул Моня. Он поднял один из пистолетов и, прищурившись, прицелился куда-то в пустой угол, ловя на мушку ему одному видимую цель. — Валентин Павлович, отправляйтесь домой и подготовьте документы, которые потребовал Черкас. Времени действительно мало. — Моня помолчал. — Сюда больше не приходите, мы уезжаем.

— Как?!

Плотников удивленно посмотрел на помощника.

— Некоторые считают Моню проходимцем, некоторые жестоким человеком, но никто и никогда не считал Моню идиотом, — невозмутимо произнес Кунцевич. — Мы переедем в другую гостиницу. В какую — не важно. Вас, Валентин Павлович, это не должно волновать. Если все будет хорошо, встретимся завтра в час дня в ресторане, где мы познакомились. Вы все запомнили?

— Да.

— Тогда — до свидания.

Убедившись, что Зябликов действительно ушел, Кунцевич отложил пистолет и повернулся к Плотникову:

— Я снял две квартиры в разных районах города. В одну мы поедем сейчас, вторая — в резерве. Если все будет хорошо, она нам не потребуется.

— А тебе кажется, что будет плохо?

Иван машинально посмотрел на перстень:

— Не знаю.

Моня молча собрал второй пистолет и только после этого процедил:

— Будем надеяться на лучшее.

Пыльная лампочка, свисающая с обшарпанного потолка примерно на два фута, служила единственным источником света в подвале. Сырые кирпичные стены давно лишились штукатурки, в тянущихся вдоль стен трубах журчала вода, остро пахло мочой и плесенью, в углу виднелись крысиные экскременты… В целом создавалось впечатление, что за помещением давным-давно не следили, но мощная и относительно новая железная дверь свидетельствовала, что это не совсем так. За помещением действительно не следили, но его использовали.

— Иван работает на ЦРУ? Он агент ЦРУ? Ты решил договориться с американцами за спиной Александрова?!

Прямо под лампочкой стоял простой деревянный стул, к которому был проволокой привязан раздетый донага Зябликов. Тело ученого представляло собой одну большую рану: кровоподтеки, синяки, разрезы… На бедре виднелся ужасающий ожог — рядом со стулом валялся выключенный утюг, а белый халат, в который облачился Дрон, был забрызган кровью.

— На кого работает Иван?! На ЦРУ?

— Зябликов, неужели ты не понимаешь, что такое патриотизм? — с мягкой издевкой осведомился Черкас, стряхивая пепел сигареты. Главарь сидел у стены, в продавленном кресле, не очень далеко — Валентин мог слышать его негромкий голос, но до спортивного костюма не долетали кровавые капли. — Неужели тебе, Зябликов, коммунисту и ученому, будет приятно, если сверхсекретное устройство уедет на Запад? Ты уверен, что этот Иван не работает на американское правительство?

— Уверен, — прошептал Валентин Павлович, едва шевеля опухшими губами.

Бандиты переглянулись. Они пытали Зябликова уже полтора часа и видели, что врать измученный ученый не способен. Будет или молчать, или говорить правду. Сил на ложь у него не оставалось.

— Хорошо, допустим, — кивнул Черкас. — Тогда кто его друзья?

— У него нет друзей, — с трудом ответил профессор.

— Откуда у него деньги?

— Иван богатый человек. Он тратит свои.

— Ради чего?

Зябликов отвернулся. Из его глаз лились слезы.

— Ивану поручено следить за Троном.

— Кем?

— Не знаю. Он не говорил.

— Какую ценность представляет Трон?

— Не знаю…

— Что делает твоя бандура?! — взорвался Дрон. — Какого хрена штатник выкладывает такие бабки?! Отвечай, сука!! Отвечай!!

Ученый молчал. Его била крупная дрожь.

— Опять упираешься? Не усвоил урок, очкарик? — В руке бандита появились пассатижи.

— Поучи его, Дрон, а то не пошел ему твой урок. Не в коня корм, — хохотнул Черкас. — Давай, Дрон, работай, глядишь, действительно стоматологом станешь!

— Пасть открой, сучонок. — Толстые пальцы уголовника задрали окровавленные губы Зябликова. — Где у тебя еще зубы остались?

— Не надо… — В глазах профессора появился животный ужас. — Пожалуйста, не надо!

— Что делает твоя бандура?

— Я не знаю! — Валентин Павлович зарыдал. — Мы так и не поняли, что это за устройство! Мы исследовали Трон десять лет и ничего не поняли… Он влияет на все возможные поля, создает какие-то свои… но мы так и не поняли закономерность… это старинный артефакт… древних цивилизаций… или инопланетян… мы ничего не знаем… Десять лет — и никаких ответов…

— Почему его хотят купить американцы?

Более идиотский вопрос трудно было представить. Даже несмотря на то, что Зябликов был избит, измучен и едва не терял сознание от страха и унижения, он не смог удержаться от сарказма. Пару мгновений заплывшие глаза профессора буравили низколобого Дрона, затем Валентин Павлович прохрипел:

— А разве не понятно?

— Неизвестный артефакт, — задумчиво пробормотал Черкас. — Старинный или инопланетный. Сколько американцы предлагали Александрову?

— Не знаю.

— Действительно, откуда тебе… Но, наверное, много, раз твой приятель готов платить миллионы только за транспортировку. Наверное, очень много.

Зябликов тяжело дышал, Дрон стоял рядом, не торопясь убирать пассатижи. Черкас выбрался из кресла и медленно прошелся по помещению, брезгливо переступая через черные лужи.