Денис Юрин - Время мушкетов

– Перед тем как прибыть в Марсолу, мы должны были проследить за тобой и убить каждого, кто вступит с тобой в контакт, – откровенность Кюсо не знала границ, впрочем, он почему-то решил умолчать об убийстве королевского курьера, передавшему священнику приказ. – До Дерга все шло хорошо, ты не доставлял нам хлопот, но вот там мы сплоховали, позволили себя заметить. Как раз с этого момента и начались наши злоключения.

– Уж не думаешь ли, сын мой, меня в том обвинить? – усмехнулся старик, однако не стал дальше развивать скользкую тему.

– Нет, тебя я, старче, не виню, но себя ругаю и знаешь, за что? За то, что мы еще на корабле тебя за борт не отправили, – взгляд разведчика, как никогда, был серьезен и трезв. – Говорят, интуиция заменяет агенту глаза и уши, так вот мы с моим покойным напарничком были совершенно слепы и глухи.

Кюсо не стал вдаваться в слишком уж мелкие детали и вкратце рассказал, как протекал день, когда после драки и допроса их выпустили из-под ареста. Он спокойно, без эмоций, как и подобает настоящему профессионалу разведывательного дела, поведал про нападение в лесу, про приключения на городской свалке и про то, как он напивался на портовом складе; рассказал все без утайки и многозначительно замолчал на том моменте, когда он вышиб ногой дверь в покои лейтенанта дергской стражи.

– Сочувствую, – покачал головой старик, хотя из его уст наигранное соболезнование прозвучало с нейтральной интонацией: «Как это познавательно!» – И что же лейтенант тебе поведал, чтобы ты хозяина предал и церковь своим посещением удостоил?

– А то, что все мы были под колпаком еще там, в Филании – и ты, и мы! Наш несостоявшийся командир – отменная сволочь! Этот чертяга предвидел, что ты заметишь нас в порту Дерга. У лейтенанта стражи был однозначный приказ – избавиться от нас по-тихому. Понимаешь?! Это была не его инициатива, не случайность, а осознанное действие в соответствии с заранее выданной инструкцией! Ты понимаешь, что это означает?!

Разнервничавшись, Кюсо перешел на крик, но его собеседнику громкое сотрясение воздуха не мешало пребывать в задумчивости. Из всего услышанного дракон сделал два вывода. Во-первых, «полковник» хоть и состоял на королевской службе, но преследовал исключительно свои интересы. Слуги короля, в зависимости от обстоятельств, могли быть как его союзниками, так и врагами. Во-вторых, версия маркиза Вуянэ подтверждалась. «Полковник» знал, кем был священник на самом деле, и задумал натравить его на своих врагов, то есть морронов, поддерживавших марсольского вельможу. Патриуну оставалось лишь найти ответы на три вопроса: «Зачем?», «Кто он, этот всезнайка-провидец?» и «Где найти мерзавца, чтобы без жалости и сожалений вывернуть его наизнанку?» Хоть старик-священник оставался внешне спокойным, но внутри его клокотал вулкан негодования. Он вдруг почувствовал себя жалким и ничтожным, как затравленный бойцовский пес, которого сначала морят голодом и бьют палкой, а затем выпускают на арену и заставляют рвать зубами глотку такому же бедолаге, как он. Повидавший жизнь во многих ее проявлениях дракон мог простить многое, но только не личное оскорбление, нанесенное трусливо, чужими руками и исподтишка.

– Скажи лучше, мил-человек, какими речами тебя еще лейтенант развлек? И как ты его убедил пооткровенничать? Офицеры – не чета дуралеям-солдатам, они в призраков-мстителей не верят…

– Конечно, не верят, – поддакнул Кюсо, а его физиономия тут же расплылась в довольной ухмылке. – Зачем призраком притворяться, когда в его спаленке, теплой да уютной, камин имелся. Привязал я его к вертелу и, как барашка, жирненького да сочненького, над огоньком крутить начал… мигом, голубчик, запел!

«Еще бы, – подумал дракон, – от пьяного мужлана чего угодно ожидать можно, зажарит да еще и уплетет за милую душу, если закуси иной не найдет…»

– Не скажу, что все, но многие офицеры в страже, да и в береговой охране тамошней ставленники маркиза Вуянэ, но на самом деле уже давно «полковнику» продались, – перешел к главной части повествования Кюсо. – Он, как паук, все и всех своей паутиной оплел, и главное, большую резню в Марсоле на днях собирается учинить. А еще он, лейтенант то есть, про братство какое-то тайное плел, но только я точно не понял… В сундуке же у поганца вот что лежало.

Толстяк полез за пазуху и извлек оттуда кусок какой-то черной тряпки. Священник осторожно, двумя пальцами принял пропахший потом лоскут и стал его разглядывать. Ткань показалась дракону знакомой и по виду, и на ощупь, однако старушка-память, видимо, заснула и не хотела давать подсказку.

– Заигрался «полковник», совсем заигрался! И против заговорщиков, и против Короны идет. Все грузы, которые Вуянэ негласно к вывозу запретил, тайно на кораблях отправляет, но только не в филанийские порта, – Кюсо шмыгнул сопливым носом и вытер слезу, выступившую от напряжения и от жалости к самому себе. – А мне куда податься прикажешь? Куда ни сунься, везде или прирежут, или задание дадут для самоубийц. Уж лучше я к тебе на время прибьюсь, ты силу имеешь, раз вокруг твоей персоны такая свинопляска закрутилась.

В словах-шпионах была доля смысла. По крайней мере, от того, что толстяк пока побудет при нем, Патриун ничего не терял, а при удачном стечении обстоятельств мог и многое выиграть. Нужно только не верить плаксивой роже толстяка и выудить из него все, что тот знал о «полковнике» и его подручных.

– А какой мне от тебя прок? – пожал плечами старик. – С какой стати я тебя под крылышко брать должен, если ты ровным счетом ничего не знаешь? Все, что мне тут наплел, и так известно. Вот если бы ты знал, как «полковника» найти…

– А разве я сказал, что не знаю? – сощурил хитрые глазки толстяк. – Пожалуй, на всем правобережье Удмиры я единственный, кто и дом полковника показать может, да и знает, что он совсем не мужик, а…

Кюсо не успел договорить. Его глаза вдруг расширились, а руки и ноги затряслись в конвульсиях. Патриун сначала не понял, что происходит, подумал, что с большим запозданием проявились серьезные последствия безудержного пьянства. Однако когда из хрипящего рта Кюсо полилась кровь, а из груди появилось окровавленное острие стилета, дракон забил тревогу. Притворяться перед покойником уже не было смысла: с табурета вскочил старик, а до двери добежал уже красавиц-мужчина в темно-коричневом одеянии. Распахнув одну дверь и вышибив дверь соседней кельи ударом кулака, Патриун ворвался внутрь комнатушки, где только что, буквально несколько секунд назад, находился убийца. Дракон опоздал, в щели между бревнами стены торчала рукоять стилета, а злодея уже простыл и след. Распахнутые настежь створки окна не оставляли сомнений, каким путем враг проник в церковь и каким покинул ее в минуту опасности.