Денис Юрин - Имперские истории

– Слышь, лысая башка, а когда ты по морю плавал, то кем был? Небось бакманом, орал на ребят своих во все лужено горло да командами всякими ругался!

– Во-первых, не бакманом, а боцманом, а во-вторых, командами не ругаются, – заметил Артур, стараясь придумать, как бы ему поддеть в отместку гнома. Но, к несчастью, ничего путного не приходило в голову.

– Ты на вопрос не ответил, любезный, кем же ты все-таки был, только не ври, что капитаном, – не унимался гном.

– Командиром абордажной команды, – решил признаться Артур, поняв, что докучливый гном все равно от него не отвяжется.

– Какой команды?

– Да той самой, что первой на вражеский борт перебирается и глотки врагу режет!

– А-а-а-а, ударная группа, – с пониманием и уважением кивнул гном, переводя чужое понятие на реалии уже потихоньку забываемой им подземной жизни. – Ну а со жрачкой-то как, управишься? А то за другими кострами уже ложками вовсю частят.

– Сейчас готово будет. Поди Флейту покличь!

– Сам поди, она тя больше уважает, – ответил Пархавиэль, в глубине души ожидавший, что пират примется его разубеждать.

Однако Артур промолчал, не спеша поднялся и побрел к каретам, проведать страдающую от головных болей и тошноты боевую подругу. Воспользовавшись удачным моментом, проголодавшийся гном уже собирался запустить ложку в котел, как за его спиной послышался хруст сухих веток.

– Не опоздал? – тихо спросил дрожащий юношеский голос.

Пархавиэль обернулся и, выронив ложку из рук, не удержался от того, чтобы крякнуть. Перед ним стоял Нивел, замерзший, продрогший, съежившийся и неестественно бледный. До Зингершульцо внезапно дошло, что имел в виду Артур под загадочным словом «вроде», употребленным в контексте с «жив». Подхваченная пареньком еще до их знакомства простуда прогрессировала и не хотела уходить из молодого организма. В замке Пархавиэлю показалось, что дела юноши пошли на поправку, но теперь все снова вернулось на круги своя. Нездоровая бледность, впалые, слезящиеся глаза, озноб и мокрота из раскрасневшегося, опухшего носа, все признаки болезни были снова налицо.

– Давай к огню садись и горяченького поешь! – Пархавиэль заботливо подвинул подстилку из овечьей шкуры ближе к костру. – Куда ты запропастился? Я тебя везде искал.

– Куда я запропастился? – медленно, нараспев повторил вопрос Нивел, не отрывая взгляда от пляшущих языков пламени. – Утомился я что-то, лег в карету, заснул.

– В какую карету?

– Не помню, в какую-то… там. – Нивел махнул рукой в сторону расставленных вокруг лагеря правильным полукругом карет.

– Вот говорил же я тебе, на сквозняке не сиди, а ты потом еще на козлы влез, дурья башка!

Пархавиэль отчитывал Нивела как заботливая мать, бранящая нашкодившего, но все равно горячо любимого дитятю. Со стороны эта картина, наверное, выглядела бы забавно, но, несмотря на то что парочка находилась в самом сердце стоянки, свидетелей комичной сцены не было. Вооруженные до зубов попутчики, не снимающие доспехов даже на отдыхе, бойко шерудили ложками и обращали внимание только на свои миски да быстро пустеющие котлы.

Нивел ел неохотно. Всего пара ложек горячей каши, и он уже отставил в сторону миску. С больного лица подростка не сходило выражение тревоги и крайней озабоченности.

– Парх, а что ты будешь делать потом, когда все закончится? – спросил вдруг юноша и уставился на подавившегося кашей гнома узкими щелочками красных, мутных глаз.

– Во, чудак человек, мы еще до Нисса не добрались, а он туда же, планы строить!

– Нет, ну все же. Вот найдешь ты друга своего, Гифера, кажется, и что тогда? Куда вы с ним подадитесь?

Подросток ожидал, что гном растерянно пожмет плечами, но Пархавиэль, ярый противник долгосрочных планов, вдруг поразил его четкостью и быстротой своего ответа.

– В Кодвус, там все наши обосновались: и Альто, и Зигер, и дедушка Мисл. До полного комплекта только нас с Гифом не хватает.

– Рад за тебя, у тебя все так просто и понятно. Есть те, кого ты можешь назвать «наши», – с тоской в голосе произнес паренек. – А если не найдешь? Ведь всякое случиться может.

– Тогда в другой портовый город двину.

– Ну а если и там его не будет?

– Да что ты ко мне прицепился, ешь лучше! – возмутился гном, которого самого мучила страшная мысль, что утлая купеческая барка с гномами на борту могла не дойти до пункта назначения: или затонуть, или стать добычей пиратов. – Все равно в Кодвус пойду. Сказал же, там все наши! Гномам лучше вместе держаться. Только гном гнома понять с полуслова может, а у людей столько завихрений в башках, что и не разберешься. Вон, Артур! С виду обычный ворюга да бандит, а на деле настоящим бойцом оказался, да и как товарищ… сойдет.

– Ты просто Флейту к нему приревновал, вот поначалу и не поладили, – вырвались у Нивела слова, которые уже давно крутились на его языке.

– Чего бы понимал, салага! – Разозлившийся гном вскинул руку, чтобы отвесить зарвавшемуся пареньку звонкую затрещину, но остановил ее на лету. Ударить слабого, больного подростка Пархавиэль не смог; издержки махаканского воспитания.

– Я просто предложить хотел, – виновато потупив взор, пролепетал Нивел. – Отец мой деньжат скопил, гостиницу или таверну открыть хочет. Вы с Гифером могли бы…

– Нет, извини. – Пархавиэль все еще сердился на паренька и одновременно корил себя за вспыльчивость. – Мы в Кодвус двинем, но за предложение спасибо.

– Ладно, в сон меня клонит что-то, пойду я, пожалуй, подремлю. – Нивел громко чихнул, едва успев прикрыть лицо руками, и, шатаясь, побрел к каретам.

Зингершульцо покачал головой и хотел приняться за уже порядком остывшую еду, но его планам не дал осуществиться новый говорливый визитер.

– Ну что, проглот, утроба ненасытная, каша в котелке еще осталась? Вижу, ногу почти совсем обглодал! – Неизвестно откуда появившийся Артур грузно шлепнулся на опустевшую подстилку и принялся поспешно наполнять миску кашей.

– Меньше по кустам шляться надо. Кто к ужину опоздал, значит, жрать не хочет! – изрек Пархавиэль древнюю гномью мудрость и смущенно посмотрел на торчащую из котла кость, кое-где все же прикрытую кусками мяса.

– Ладно, обжора, не оправдывайся. С учетом того, что одной в рот не лезет, а другой соплями сыт, тут и на меня еще кое-что осталось.

– Злой ты, недобрый, – проворчал гном, расстроившись из-за того, что на третью порцию каши уже не приходилось рассчитывать.

Внезапно что-то произошло, веселое лицо Артура вдруг стало серьезным, а в умных глазах появился блеск.

– Парх, я тут ваш разговор ненароком подслушал, – нисколько не мучаясь угрызениями совести, признался пират. – Тебе не кажется, что с пареньком нашим что-то неладное происходит?