Денис Юрин - Имперские истории

– Понял, как мне действовать?

– По твоему усмотрению. По крайней мере мне не кажется, что Мадериуса нужно спасать. Он этого не заслужил, да и не оценит. Знаешь ли, те, кто экспериментирует над живыми существами, не вызывают в моем сердце ни уважения, ни симпатии, – признался маг. – Я некромант, кромсаю ножом только трупы и терпеть не могу, когда во благо науки отрезают конечности у живых жаб и мышей…

– А как быть с…

– Его нужно непременно найти, а что с ним делать, реши сам, на месте. Возможно, его вообще не стоит трогать. При желании да с его способностями можно было бы натворить много бед, но пока я не вижу в его поведении враждебных к людям поступков. Любая подопытная крыса мечтает наказать своего мучителя, грех ее в этом винить.

– А зачем Оно Лиор заразило?

– А разве вертлявая интриганка из имперской разведки этого не заслужила?

Как всегда, уйдя от ответов на самые важные вопросы и заставив Анри призадуматься о прошлом его подопечной, Гентар прервал связь. Шторм стихал, наступало утро. Спрятав коммуникационную сферу под полу плаща, Фламер поспешил покинуть грязную подворотню и направился по тихой узкой улочке обратно на постоялый двор. Горожане еще не проснулись. Когда на море бушует шторм, жители портовых городов не спешат вылезать из нагретых за ночь постелей и приниматься за работу.

В отличие от ленивых жителей побережья приезжие аристократы, наоборот, преображались под воздействием свежего морского воздуха и охотно принимались за тяжелую физическую работу. Анри обомлел, когда по возвращении застал баронессу Лиор, ползающую по полу на карачках да еще с ведерком воды и тряпкой в руках. Дешевое платье горожанки, купленное ими для Лиор на последние деньги, плотно облегало тонкую талию красавицы и, как ни странно, не скрадывало, а подчеркивало изысканность остальных форм. Карина чертыхалась, тяжко вздыхала, но героически заканчивала уборку, в то время как Мансоро растянулся, не снимая сапог, на кровати и не думал прийти на помощь взопревшей компаньонке.

Лицо эльфа было накрыто мокрой тряпкой. Когда Намбиниэль приподнял ее, чтобы взглянуть на посетителя, взору Анри предстала обширная красно-синяя опухоль, обрамленная кровоподтеками и с рваной ссадиной на переносице. Щелочки глаз были настолько узки, что Фламер засомневался, видел ли Мансоро хоть что-то.

– Вот и свершилась мечта Джабона, враги повержены и моют полы! – пытался разрядить обстановку Анри, но шутка возымела обратный эффект.

Многоцветное лицо Мансоро скрылось под компрессом, а по подбородку Анри прошелся край половой тряпки. Фламер был слишком высок, умаявшаяся с непривычки баронесса не добросила до его лица пропахший зловонием гнили снаряд.

– Чего лыбишься?! Надо же было кому-то пол отчистить?! Один больной, двое других – умные, сбежали куда-то!

– Потерпите, госпожа баронесса. Понимаю, для вас это подвиг, но зато будет что вспомнить на старости лет, да и потомкам рассказать не стыдно! Уверен, они по достоинству оценят ваше самоотречение и готовность пойти на жертву ради благого дела, – донеслось из-под компресса.

– Вот что значит побитый, но не сломленный духом, – произнес Фламер, ладонью оттирая с лица грязевые разводы. – Беспомощен, как кусок мяса, но зато язвит!

– Скорее уж, как отбивная, – уточнил Намбиниэль, поправляя съехавший набок край компресса. – А вам, сударыня, некого винить. Впредь нужно быть предусмотрительней! Любая уважающая себя знатная дама, отправляясь в дорогу, подвешивает между складками платья специальный мешочек с деньгами на непредвиденные расходы. Вот была бы у вас сейчас хотя бы пара сонитов, наняли бы служанку, а не мучились сами!

– Лежи уж… тело, – проворчала баронесса, закончив уборку и вылив ведро с черно-зеленой жидкостью прямо в окно, – если бы не твое увечье, сам бы на карачках ползал!

– А где Джер? – удивился Анри, только сейчас заметивший отсутствие в комнате эльфийской красавицы. – Неужели до сих пор не вернулась?

– Она придет, – заверил Намбиниэль. – Ей просто нужно немного побыть одной.

– А если что случится?!

– Не беспокойся, – перебил Мансоро, – с ней все будет в порядке. Эльфы не люди, они не любят переживать горе на виду и черпать духовные силы из напускного сострадания окружающих.

– Чего же ты с ней не ушел? – поинтересовалась Карина, проголодавшаяся после работы и тщетно пытавшаяся найти на столе хоть крошку съестного. – Вместе на плече друг у дружки и всплакнули бы, подальше от лживых, двуличных людей…

– Я слишком стар, поэтому расчетлив, и как-нибудь сдержу печальные мысли, оставлю переживания на потом. Сейчас же нужно продолжить наше дело, а не оплакивать павших.

– А все же, Анри, где ты был? Неужто смерть эльфа так сильно и на тебя подействовала, неужто тоже нестерпимо захотелось побыть одному? – хитро прищурясь, спросила Карина.

– Отнюдь, я просто посоветовался с одним сведущим человеком, проживающим здесь, в Ниссе, – отделался полуправдой Анри. – Он допускает возможность правдивости ваших слов, баронесса, хотя сам ни разу в жизни не сталкивался с искусственными тварями, подобными этой, да и во время вне времени не попадал.

– А твой сведущий знакомец, случайно, не маг? Может быть, познакомишь?

– Ну что вы, баронесса, я же еще не позабыл, у кого вы служите, – с галантным поклоном ответил Анри. – Я не хочу, чтобы на моих знакомых начались гонения. Встреча с вашими уважаемыми мной коллегами, как, впрочем, и с почтенными служителями Единой Церкви сулит для моего советчика лишь неприятности. Так что увольте, сударыня, поищите наивных дурачков в другом месте!

– Анри, неужели вы считаете, что я могу?.. И это после того, что вы для меня сделали?! – Обида на лице Карины не была притворной, хотя интриганки искусно умеют скрывать истинные помыслы и чувства.

– Сможете, конечно, сможете, даже сомнениями мучиться не будете, – уверенно ответил Анри. – Ваши поступки основываются на критерии: «выгодно – не выгодно», притом исключительно в данный момент. Ваши рассуждения в корне отличаются отхода мыслей нормальных людей, имеющих представление о совести, чести и о долге. Вы же ищейка, баронесса, обычная, хорошо натасканная агентка. Интриги – ваше призвание, а обман – образ жизни.»– Вы забываетесь! – Отнюдь, – усмехнулся Анри, не воспринимая грозный вид нахохлившейся баронессы всерьез, – просто я говорю правду. Правду, которую вам никогда не скажут другие, поскольку боятся, боятся не столько суровости имперских законов, сколько таких беспринципных, хитрых, лживых и чрезвычайно ядовитых типов, как ваш Корвий и кодла его ближайших приспешников, всхоленных и взлелеянных по образу и подобию своего негодяя-господина.