Денис Юрин - Имперские истории

Из-за поворота дороги появился остальной отряд. Бой продлился всего пару секунд. Теперь Намбиниэль находился в окружении десяти-одиннадцати всадников. Яркое пламя гудящих на ветру факелов осветило суровые лица, все, как один, были его соплеменниками, притом некоторых из них он действительно знавал по Джабону.

– Мансоро? А ты здесь что делаешь? – раздался знакомый старческий голос.

Ближайшие всадники отъехали в сторону. На гнедом жеребце к Намбиниэлю подъехал командир отряда, седой, лысеющий мужчина, старый даже для эльфа, но еще не расставшийся с силой и не потерявший интерес к играм молодых.

– То же самое могу спросить и у тебя, уважаемый Кондиер. Что значат эти глупые прятки в лесу и почему ты в Сардоке, когда Совет…

– Совет слаб, он не способен к решительным действиям, он вообще уже ни на что не способен, – кратко, но четко выразил свое отношение к руководству Джабона пятисотлетний Долгожитель. – Вы, молодые, слишком много времени проводите в мягких креслах, а не в седле. Правда, к тебе, Намб, это не относится. Ты молодец, предпочитаешь действия, а не Раздумья. – Кондиер слез с коня и, пристально глядя в глаза удивленного Намбиниэля, подал ему знак отойти в сторону.

Всадники нехотя разъехались, давая двум командирам возможность обсудить щекотливый вопрос наедине, однако держали луки наготове и не сводили глаз с чужака. Намбиниэль чувствовал, что балансирует на тонкой грани между жизнью и смертью. Одно неверное слово или одно резкое движение, и встреча с предками произойдет гораздо раньше, чем он планировал.

– Я не буду темнить. Я солдат, а не придворный шаркун, – начал разговор старик, как только они отошли на десяток шагов от отряда. – Совет слаб, он ведет нас по пути компромисса, а не побед. С каждым годом мы теряем силу, а враг набирает мощь. Еще недавно люди с нами считались, теперь нас не воспринимают всерьез, даже не боятся. Наши силы разрозненны, разбросаны по Континенту. К тому же у многих эльфов уже успел нарасти жирок на задах, и пропала охота браться за оружие. Война – не партия в шахматы, мой друг, в ней нет ничьих. Она продолжается даже после того, как стороны подписали мирный договор, а их вожди прилюдно облобызались. Ты не дурак, ты это прекрасно понимаешь!

Намбиниэль кивнул, он был полностью согласен со стариком, но также знал, что любая попытка поднять восстание будет обречена на провал и только усугубит их незавидное положение.

– Ты призываешь встать под твои знамена или просто беседуешь перед тем, как покончить со мной? – задал Мансоро откровенный вопрос.

– Рад, что в тебе не ошибся, – усмехнулся Кондиер, отчего его лицо покрылось густой сетью морщин. – Ты не только догадлив, но и не любишь тратить время на пустую болтовню. Предлагаю остаться с нами и собрать в этом лесу весь свой отряд. Очень скоро мы начнем войну и уже не позволим трусам из Совета украсть у нас победу.

– Сколько? – неожиданно спросил Намбиниэль, вызвав на лице собеседника выражение разочарования и презрительную ухмылку.

– Ты хочешь денег? Неужели ты стал таким же алчным, как…

– Никаким я не стал! Я такой, каким я был, – перебил дальнейшее ворчание Намбиниэль. – Сколько у тебя бойцов и сколько ты надеешься протянуть с этой… «армией»? Месяц, два или, может быть, три?! Даже если тебе удастся взбудоражить весь Сардок, и все эльфийские мужчины возьмутся за оружие, то нас раздавят в первом же сражении. Разве ты не понимаешь, что эта жалкая авантюра обречена на провал?! Нас слишком мало. Император даже не пришлет в провинцию войска, нас сомнет в бою кавалерийская дивизия, а выживших поднимет на вилы народное ополчение, в котором, кстати, наверняка будут не только люди, но и эльфы!

– Твои опасения понятны, скажу даже больше, я их полностью разделяю, поэтому и решил пойти по иному пути. – Морщинистое лицо расплылось в довольной и одновременно загадочной улыбке. В глазах появился азартный блеск. Он был рад, что не ошибся в выборе собеседника и не метал бисер перед… неблагодарной аудиторией. – В Империи есть сила, которая сожрет ее изнутри. Она плохо организована и неуправляема, но именно такой она нам и нужна, чтобы ослабить врага.

– Лесные бродяги! – осенила Мансоро догадка.

Кондиер, довольно улыбаясь, кивнул. Похоже, ему давно не встречались достойные собеседники, способные сопоставлять факты и анализировать их на лету. Мудрому старцу в основном приходилось общаться лишь с теми, кому нужно было разжевывать каждое слово и повторять приказы трижды на дню.

– Не только, кроме них есть также каторжники, которым мы вернем свободу, и городское ворье, которое мы наймем. Оставшиеся без работы наемники, убийцы, авантюристы всех мастей и просто любители выпустить своему соседу кишки тоже встанут в наши ряды, хотя даже не будут подозревать об этом. Мы пойдем на врага не как прежде, с открытым забралом. Мы не объявим войну, а поднимем волну хаоса, устроим кровавую резню по всей Империи. Люди будут сражаться между собой и слабеть. Нам же останется только руководить этим приятным процессом и дожидаться того момента, когда могущественная Империя распадется на множество маленьких королевств. Вот тогда и придет наш час!

– Как я понимаю, ты уже начал осуществлять свой план. Племянник же герцога стал лишь одним из первых в длинном списке жертв. Ты хоть понимаешь, сколько крови прольется?

– Человеческой крови, – уточнил Кондиер. – Люди же режут свиней и прочий скот, почему нас должны волновать беды их вида? Скажи лучше прямо, ты с нами или нет?

– У меня есть выбор?

– Выбор есть всегда: жизнь или смерть, борьба бок о бок с верными соратниками или тяжкий труд бесправного, голодного раба. К нам уже примкнули многие из Джабона. Даже в твоем отряде есть преданные мне бойцы. Пришел твой черед принимать решение. Я не ущемляю твоего права распоряжаться собственной судьбой, но если ты скажешь «нет», – Кондиер с сожалением развел руками, – то у меня не останется другого выхода… сам понимаешь!

Намбиниэль колебался. Он не хотел предавать Джабон, да и затея выжившего из ума старика ему не нравилась. Как можно надеяться управлять тем, чем нельзя управлять вообще? Волна хаоса прокатится и уйдет, Империя – слишком крепкий корабль, способна выдержать еще и не такие штормы. Кровь и мучения тысяч будут напрасны. Кто-то потеряет все, кто-то обогатится, а, по сути, так ничего и не изменится, кроме того, что старый вояка немного потешится перед смертью и погубит напоследок не одну сотню соратников.

– Я с тобой, – наконец произнес долго раздумывающий над предложением Намбиниэль и протянул Кондиеру руку.

Как только ладонь улыбающегося старика коснулась его руки, Намбиниэль до хруста сжал высохшие пальцы. Старик, как выброшенная приливом на берег рыба, хватал воздух широко открытым ртом и упал на колени. Дальше события стали развиваться мгновенно. Солдаты растерялись, побоялись стрелять и, закинув за спину луки, кинулись на выручку своему командиру. Намбиниэль воспользовался поднявшейся суматохой, отпустил руку и прыгнул в кусты.