Олег Дивов - Храбр

К слову, именно из смердов позже сформируется класс крепостных крестьян. Бояре и монастыри откроют на смердов настоящую охоту – тем с земли деваться некуда, значит, главное – получить эту землю в вотчину, и смерды твои.

Последнее, но важное. Автор надеется на понимание со стороны воцерковленных читателей. Рассказывать о перипетиях вхождения Руси в орбиту православного мира само по себе непросто. А делать это «политкорректно» и вовсе неразрешимая задача. Русь крестилась не раз – принятию веры на государственном уровне предшествовало, скажем так, «протокрещение», состоявшееся в дни Аскольда и Дира (один из них точно был христианином). И есть мнение, что Вещему Олегу эта культурная инициатива конунгов-самозванцев очень не понравилась. Короче говоря, все было непросто и не сразу. Со временем сформировался веротерпимый Киев, в котором даже после крещения невозможно представить избиение «латинян», аналогичное тому, что творилось на улицах Константинополя. Православная Русь пошла своей дорогой – путем неустанного духовного поиска, расколов, мученичества за веру… Вот и замечательно, что мы никого не копируем.

Строго говоря, автору в духовных вопросах ближе всего позиция Ильи Урманина: «Тяжел ли Гроб Господень и сильно ли его стерегут?»

Он ведь не для себя украсть святыню думает, верно?

Он просто считает, что все хорошее надо тащить домой, на Русь.

В XVIII веке В.Н. Татищев писал: «Я прежде у скоморохов песни старинные о князе Владимире слыхал, в которых жен его имена, тако же о славных людех Илье Муромце, Алексие Поповиче, Соловье-разбойнике, Долке Стефановиче и прочих упоминают и дела их прославляют». Быть может, во времена Татищева еще удавалось сыскать если не настоящих скоморохов, то кого-то, хранившего их искусство. Составленный примерно в те дни «Сборник Кирши Данилова» содержит много скоморошьих обработок былинных сюжетов и ряд «чистых» скоморошин.

Скоморохи были профессиональными артистами, музыкантами и певцами, их древнейшие изображения есть даже среди фресок киевской Софии XI в. Неизвестно, носили тексты скоморохов остросатирический характер с самого начала или приобрели его со временем. Именно сатира вызвала недовольство властей, и на певцов обрушились репрессии. Их уничтожили как класс. Скоморохов буквально раздавили в XVII веке совместными усилиями светских властей и церкви.

Параллельно со скоморохами по Руси ходили калики. В некотором смысле эти две группы конкурировали.

Скомороший репертуар, помимо классических былин, включал их вольные обработки, где русский эпос обыгрывался в пародийном, а то и издевательском ключе. Юмор скоморохов зачастую груб и примитивен, временами настолько, что пошлая нынешняя «эстрада» кажется на его фоне самой невинностью.

Калики специализировались на «духовных стихах» – устном варианте древней письменной литературы. В основе духовного стиха всегда книжный сюжет. Это легенды первых веков христианства, апокрифические сказания, евангельские и библейские темы. Также калики исполняли былины собственного сложения, а классические былины в их версии оказывались заметно переиначены. Сохранилось упоминание варианта, где исцелить Илью Муромца вместо калик перехожих являются Христос с апостолами. Это типично духовная обработка былинной темы.

Так или иначе, былин, про которые можно уверенно сказать, что они записаны напрямую от скоморохов, в распоряжении ученых не было и нет. Основной массив русского эпоса (а он огромен, это тысячи стихов) почерпнут исследователями фольклора от крестьян, в меньшей степени от калик и в незначительной – от казаков.

Древнейшей фиксацией «русских эпических песен» считается запись текстов, почти современных воспеваемым в них событиям, сделанная для англичанина Ричарда Джеймса, жившего в России в 1619–1620 гг.

Собственно былин в рукописях XVII в. до нас дошло пять. Самый древний рукописный текст – так называемое «Богатырское слово» (полное название «Сказание о киевских богатырях, как ходили в Царьград и как побили цареградских богатырей и учинили себе честь»).

Тексты XVII в. обычно рассматривают вместе с другими рукописными былинами XVIII и начала XIX вв. Старинных записей известно несколько десятков. Они излагают типовые былинные сюжеты (Сказание о семи богатырях; былина о Михаиле Потыке; Алеше Поповиче и Тугарине; Ставре Годиновиче; Михаиле Даниловиче; об Илье Муромце и Соловье-разбойнике); причем наибольшее количество рукописных текстов – вариации последнего сюжета. Эти записи былин сделаны не с научной целью, а, скажем так, для «занимательного чтения». Недаром они в своих заглавиях носят характерные для книжной традиции XVII–XVIII веков названия – «Слово», «Сказание» и «История». Читателями их были, судя по пометкам на рукописях, представители среднего и низшего класса указанной эпохи.

Серединой XVIII в. датируется сборник эпических песен, составленный «казаком Киршей Даниловым» для уральского заводчика Демидова. В сборнике 70 текстов. 26 из них были изданы в 1804 году; более научно и полно (хотя опять не целиком), под заглавием «Древние российские стихотворения», этот сборник издан в 1818 г. Серьезного научного издания с комментариями и дополнениями «Сборник Кирши Данилова» дождался лишь в начале XX века.

Собственно открытие богатств русского былинного эпоса падает на вторую половину XIX в. В 1861–1867 гг. вышли в свет «Песни, собранные П.Н. Рыбниковым» (224 былины), а в 1872 г. – «Онежские былины», записанные А.Ф. Гильфердингом (318 текстов).

Это стало полным откровением для фольклористов. Оба собирателя записывали былины в Олонецкой губернии, получившей название «Исландии русского эпоса». Заслуга этих собирателей – в их стремлении к максимальной точности записи, а также в наблюдениях над условиями жизни эпоса в устах северного крестьянства. Особенно велико значение сборника Гильфердинга, обратившего внимание на роль личности сказителей и расположившего материал не по сюжетам, а по сказителям. С тех пор этот метод расположения эпического материала (не только былин, но и сказок) стал обязательным требованием для научных сборников по русскому фольклору.

Довольно быстро удалось отследить происхождение и весь путь былин. Считается, что, зародившись в X–XII веках в княжеско-дружинной среде южной Руси, а также тесно с ней связанном Новгороде, героические – княжеские и дружинные – песни были после падения Киева и его запустения в начале XIII века перенесены в Галицко-Волынскую Русь и Русь Суздальско-Ростовскую. Там дружинная поэзия продолжала развиваться уже в условиях удельно-княжеского строя. Духовное сословие также создало обширный эпос. Слагателями и певцами этих былин были представители широко развитого в Древней Руси паломничества – калики-пилигримы. Одновременно в больших торговых городах, особенно в Великом Новгороде, главным образом в XII–XV вв., торговая буржуазия заказывала скоморохам свои новеллистические былины. Вся эта продукция предыдущих эпох, конечно, не без утрат и видоизменений, была принесена (видимо, через тех же скоморохов) в Московскую великокняжескую, а затем царскую и боярскую Русь (XV–XVII вв.).