Гнев оборотня

Стройную талию чужака охватывал меховой пояс из шкафа, и гладкая шерсть этого пояса резко контрастировала со всем остальным. Ведь не только одежда этого человека была рваной, у него и волосы были грязными и спутанными, в них застряли сухие листья и ветки. Он как будто много недель провел в зарослях.

Тра попыталась извлечь свой меч, чтобы нацелить его в спину пришельцу. Она уже видела людей, которые вот так опустились. Видела на юге. Им нельзя было верить, и их нельзя было назвать зверями, потому что звери гораздо чище и милосердней.

И все же, хотя Тра была уверена, что чужак знает об угрозе, он не повернул головы; он опустился на костлявые колени у очага, протянул обе ладони к огню. У девушки появилось смутное воспоминание: некогда вот так же люди склонялись в своих святилищах. Может, этот отверженный обожествляет огонь… или то, что он символизирует: убежище, пищу, тепло… добычу?

То, что чужак продолжал игнорировать ее, означало одно из двух: либо он пришел не один, а был лишь первым из целой банды таких же отверженных, либо он обладал каким-то средством защиты, не зависящим от оружия.

Эти вытянутые руки… Что-то странное было в пальцах, в ногтях… Ногти казались необыкновенно длинными и острыми. Тра хотелось, чтобы незнакомец повернул голову и она смогла яснее разглядеть его лицо — человеческое или… чужое?

Кот сидел у очага, спиной к огню, обернув лапы хвостом. Тра была не в силах дольше ждать; голос ее прозвучал в хижине неестественно громко:

— Кто ты?

Наконец он оглянулся на нее через плечо, и Тра увидела его лицо, хотя и вполоборота. Она ожидала, что это лицо окажется заросшим бородой, такой же грязной и спутанной, как волосы на голове, но щеки незнакомца оказались гладкими, как у мальчика, хотя и темными, обветренными и загорелыми. В чертах проглядывало что-то странное. Возможно, это впечатление создавалось раскосыми бровями и узким выпяченным подбородком. Нечесаные волосы росли и на лбу, острым углом спускаясь к переносице, почти соединяясь с бровями.

Глаза… то ли зеленые, то ли желтые… или оба эти цвета смешались в радужках? Ни у одного человека из Грира Тра не видела таких глаз. А рот казался слишком широким, губы были очень красными и блестящими. Над ними виднелись кончики острых зубов, как будто во рту человека прятались клыки.

Но несмотря на все странности, лицо не казалось отталкивающим, и на нем не было того идиотского выражения, какое она ожидала увидеть.

А когда бродяга заговорил, голос его прозвучал не только негромко, но спокойно и даже мягко.

— Благодарю тебя, госпожа из Ланиата…

Она крепче сжала меч. Кто в этой северной земле мог назвать ее так? Может, он тоже беженец? Не встречались ли они когда-то на пиру? Нет. Раз увидев, этого человека не забудешь.

— Больше нет Ланиата… — хрипло ответила она. — Но я спросила: кто ты?

Руки его шевельнулись в непонятном жесте.

— Не знаю…

Пострадал в какой-то битве? Она слышала о людях, раненых в голову и потерявших память, похожих на новорожденных. Им приходилось заново учиться жить в забытом ими мире.

— Как ты пришел сюда?

По крайней мере, на это он должен был ответить, если только рассудок его не расстроился настолько, что он не помнит даже самые недавние события.

— Я всегда здесь был… — Голос его стих, но он продолжал с живым любопытством разглядывать ее. И во взгляде его виден был не спящий разум, а живой, подвижный ум.

Концом меча она коснулась пола. Несмотря на грязную одежду и дикую внешность, в нем чувствовалась спокойная уверенность, словно он нарочно надел чужое платье.

Теперь он положил руки на пояс и провел пальцами по нему, как по шкуре любимого животного, словно хотел убедиться, что сокровище, которое он так долго искал, с ним.

— Всегда был? — Она упрямо продолжала допытываться.

Он кивнул. Прядь волос упала ему на лицо, и он отбросил ее в сторону. Но недостаточно быстро. Тра на мгновение затаила дыхание. Вот как… ее глаза метнулись к резьбе на шкафчике, потом назад. Нет, это не беженец из ее страны. Он… Девушка, отступив назад, прижалась плечами к стене.

— Кто ты? — спросила она шепотом. Но, несмотря на дикую сумятицу мыслей, она не чувствовала страха — только удивление. Это был, несомненно, юноша с резной картины, тот, что спасался от охотников, — хотя и повзрослевший.

— Зачем ты спрашиваешь? — Его голос прозвучал на этот раз громко и резко. — Ты уже знаешь — если позволишь себе заглянуть правде в глаза. — Он чуть кивнул в сторону шкафчика.

Тра кончиком языка облизала губы.

— Это я видела. — Она тоже показала на дверь. — Ты такой же, как тот, за которым охотились. Но…

Он поднес руки к поясу, согнул пальцы в свете очага. Это были не человеческие ногти, а когти с прилипшей к ним влажной землей.

— Ты слышала о таких, как я?

Тра ответила не сразу. Что такое древние легенды по сравнению с этим? Хотя лес издавна пользовался дурной славой, девушка отказывалась связать слышанные ею рассказы с этим стройным молодым человеком. Легенды утверждали, что такие, как он, опасны и несут в себе страшное колдовство, но она не испытывала страха. Ей нередко встречались люди, от которых исходило гораздо более сильное ощущение зла.

Он раздвинул губы, обнажив острые клыки, и стоял так, высокий и стройный, словно защищал от врага последнее слабое укрепление.

— Я оборотень. — Он как будто выкрикнул воинский клич, бросил его в лицо всему тому миру, который она представляла собой.

Настала тишина — такая глубокая, что слышно было, как прошуршал лист, задевший за дверь снаружи. Тра снова провела языком по губам. Он выглядел почти застенчивым — и опасным. Но она по-прежнему не ощущала никакой угрозы и смотрела ему в глаза.

— Разве ты не поняла, госпожа Тра? Или такие, как я, забыты на Юге? У вас там нет заклятых лесов?

Концом меча она начертила на утоптанной земле пола полузабытый защитный знак. Но разве этот знак способен отвратить гнев оборотня?

— Ты веришь в сталь? — Раскосые брови почти скрылись под краем жестких волос. — Но сталь, сколь бы искусно ее ни ковали, не может причинить нам вреда. И собаки не могут нас свалить, и ни стрелой, ни копьем нас не убьешь. Мы можем испытать боль, но не умрем. Только серебро. Серебро или, — руки его дрогнули, — огонь.

— Но ты ведь греешься у огня, — возразила Тра. — Разве это не твой дом? А ты принес в него своего врага — огонь.

Его широкий рот изогнулся в сухой усмешке.

— Ты видишь меня в обличье, для которого огонь не хозяин, а слуга. Жестокий Коготь, — обратился он к коту, — кого ты привел сюда? Женщину, которая не проявляет страха, не дрожит, глядя на меня, как будто я не отличаюсь от тех, кто ходит…

— На двух ногах? — прервала Тра. — Но откуда ты знаешь мое имя, незнакомец? Я только что пришла в эти земли, а по твоему лесу и вовсе иду первый день. — Она по-прежнему не забывала о своем предположении: может, он потерял рассудок в битве.