Ольга Назарова - Дорога в туман

— Ладно, пошли, Конек говорил, что где-то тут терем Марьи-Моревны, — махнула она рукой Степану.

Терем нашли очень быстро, и зайдя в ворота, Катерина потянула Степана в кусты около массивного деревянного крыльца. Не хватало ещё, чтобы на них потом наткнулась или застывшая на ступеньках Марья Моревна, или Иван, который в тереме на хозяйстве оставался, или племянник — Кащей, который сейчас сидит в погребе, но вскоре оттуда Иваном будет выпущен.

Катерина поерзала, удобнее устраиваясь в зарослях и начала рассказывать сказку. Периодически Степан пытался вылезти и немного полюбопытствовать, так что Катерине приходилось ему грозно показывать кулак. Когда главные действующие герои, наконец, убрались со двора, Катя выпрямилась, и не отрываясь от планшета, дочитала сказку уже не сворачиваясь с три погибели. Туман сгинул, как его и не было, над теремом появился Волк, и опустившись во двор, подставил Катерине спину. Конек уже гарцевал по коньку крыши, выцокивая копытцами что-то залихватское.

Когда все вернулись в Дуб, и решили на радостях устроить праздничный обед, Катерине пришла в голову коварная мысль. Она дождалась, пока на скатерти появятся чаши и невинно уточнила:

— А что, вы меды совсем не пьете? Во всех сказках ведь на пирах меды были?

Конек, который всегда был рад немного подразнить Баюна, тут же подхватил:

— То ли хозяин у нас нерадивый, то ли очень скупой просто!

Баюн возмутился и в чашах плеснул золотистый хмельной напиток. — А детям не положено! — грозно покосился он на заинтересовашегося Степана. Катерина невинно улыбалась.

Медок оказался славным. Скоро Кот с Жарусей чего-то напевали. Сивка и Горбунок рассказывали друг другу что-то важное о подковах, Волк просто смотрел в чашу и медленно покачивался, для него был какой-то особый мёд, тёмный и с лесными травами. Когда Катерина сказала, что пойдет прогуляться, на это никто не обратил никакого внимания. Кроме Степана, который это услышал, но не заинтересовался ничуть, косясь на лишнюю чашу с медком.

— Так, быстренько, быстренько. — Катя, подобрав подол длинного сарафана, бежала по тропинке к ручью. — Хорошо бы Гуслика найти. Не факт, что я сама соображу как взлетать и как садиться, чтобы потом живой остаться.

На ручье как назло его не оказалось. Катерина прислушалась. Тишина, никакого плеска.

— Вот где он может быть? Как только нужен, как сквозь землю провалился! — она припомнила, что как-то видела этого лебедя выше по течению ручья, в небольшой запруде. Именно там он и был!

— Гуслик! Здравствуй! — позвала Катя задумавшегося лебедя.

— Здравствуй! А что ты тут делаешь? — Гуслик подплыл к берегу и начал неуклюже выбираться.

— Тебя ищу! Мне нужен твой совет!

— Правда? — удивился и обрадовался Гуслик.

— Так получилось, что я, как ты и говорил, могу превращаться в лебедя и обратно! Но, я совсем не понимаю, как вы летаете! Глупо же быть лебедем и не летать! Ты не мог бы меня научить?

Гуслика ещё никто и никогда не просил чему-то научить. Он так обрадовался, что чуть не свалился с невысокого бережка в воду, но удержавшись, активно закивал, приняв чрезвычайно важный вид.

— Конечно, я буду рад тебя научить всему, что умею, — гордо заявил он.

Катерина подошла поближе, и закрыла глаза. Она подняла руку, представила белые крылья, и ощутила головокружение гораздо быстрее, чем в первый раз, у себя в комнате. Катя быстренько села на берег, а когда открыла глаза, то прямо перед своим носом, ой нет, уже клювом, увидела свое крыло.

— Очень хорошо! — похвалил её Гуслик. — Ты опять красивая. А то люди так странно выглядят… Теперь, наверно, тебе легче будет становиться лебедем и обратно.

— Гуслик, давай не будем отвлекаться, — попросила его Катерина, и неуклюже начала слазить в воду.

Как же, оказывается, тяжело летать! Особенно, если никакие сказочные птицы типа Жаруси тебе не помогают. Катерина никак не могла понять как можно оторвать такую тяжелую тушку от воды. Но, как видно, вместе с оперением, её организм получил и какое-то важное птичье чутье, и она взлетела. В первый раз чуть не врезалась в берег, с трудом повернулась и плюхнулась в воду, подняв кучу брызг. Во второй раз дело пошло веселее, и промучившись пару часов, Катерина поднялась выше деревьев, сделала круг, и вполне достойно опустилась на воду. Гуслик ею явно гордился. И даже попросил показаться вместе с ней на озере, где гнездятся лебеди.

— Понимаешь, если я появлюсь с красивой лебедушкой, то на меня хоть внимание обратят! — он был таким несчастным, что Катерина не решилась ему отказать. — Лети за мной! — крикнул Гуслик, и повернул к озеру.

С каждой минутой лететь становилось все легче. — Это хорошо, потому что для того, чтобы долететь до застав, мне надо ещё потренироваться, — думала Катерина, вполне здраво себя оценивающая.

— Спускаться не будем, мне уже пора возвращаться, просто облетим озеро! — крикнула она Гуслику. Облетев приличных размеров озеро вместе с ним, Катя повернула обратно, и уже почти долетела до той запруды, где училась, как вдруг увидела стремительно взмывшего в небо над Дубом Волка.

— Ой, кажется, меня уже ищут! — Катерина ловко опустилась на воду, неуклюже перебирая лапками вылезла на берег и сказала про себя — Хочу стать человеком!

— Вот странно как! В воде возилась два часа! А совсем сухая! — бормотала Катерина, прячась под деревьями и перебежками пробираясь к Дубу. — Это, видно, оттого, что одежда становится перьями, а перья у лебедей не намокают! Но, это очень, очень кстати! — она остановилась, отряхнулась и постаралась отдышаться. — Все, достойно и спокойно идем себе, гуляем, никого не трогаем, цветочки собираем!

Катя и правда начала рвать цветы, тихонько напевая себе под нос что-то мелодичное, когда чуть ей не на голову, проломив свои весом тонкие ветки деревьев, рухнул Волк.

— Где тебя носило! — рыкнул он самым грозным тоном. Катерина поежилась. Не хотелось ей Волку врать очень!

— Гуляю, цветы вот рву, — сказала она почти правду, предьявив Волку растрёпанный веник из второпях надёрганных цветов. — Чего ты шумишь? Вы там праздновали, и очень хорошо праздновали, а я решила стол украсить.

Волк прищурился. Катерину он уже хорошо знал, и что-то во всем её поведении последнее время ему сильно не нравилось. Смущало и беспокоило. Как-то ей самой неловко, и в глаза не смотрит.

— Я же просил не выходить! Мы все просили! — мрачно сказал он и добавил, — пошли к Дубу.

Катерина плелась за Волком, мечтая, как было бы здорово, если бы можно было рассказать правду и не мучиться, а то, если уж совсем честно, её очень пугала идея самой лететь в виде лебедя, да ещё в самое сражение! Да ещё тайком, да без помощи Волка и Баюна. А ну как свои же витязи подстрелят на жаркое? Короче, чем дальше она рассуждала, тем меньше её все это нравилось.