Тисато Абэ - Ворону не к лицу кимоно [litres]

– Не вините Укоги. – Запаниковав при виде гнева молодого господина, Асэби выступила вперед, чуть не плача. – Я так радовалась вашему письму… Ничего вокруг не видела. Я не обратила на это внимания.

– Хочешь сказать, что не обратила внимания, насколько это неестественно?

Обернувшись на тихий голос, Асэби увидела Масухо-но-сусуки и следовавшую за ней Хамаю, которые тоже медленно подходили к ним.

– Ты, конечно, невежда, но не настолько глупа, чтобы не понять этого. Мы-то, прожив здесь с тобой год, это знаем лучше всех.

– Но ведь…

– Сестрица не виновата! – внезапно раздался рыдающий голос.

Оттолкнув Хамаю и Масухо-но-сусуки, подбежала Фудзинами. Она увернулась от рук пытавшейся остановить ее Такимото и бросилась к ногам молодого господина, отчаянно качая головой:

– Я солгала! Я все время говорила ей, что письма от молодого господина приходили только к ней! Госпожа Асэби ни в чем не виновата! Поэтому прошу, братец, возьмите госпожу Асэби в жены! Иначе я не вынесу, – со слезами еле слышно шептала Фудзинами. – Мне так хотелось, чтобы госпожа Асэби стала вашей супругой. Я даже говорила себе, что не прощу вас, если вы этого не сделаете. Если это будет не она, я…

– Почему? – Молодой господин смотрел на сестру с непроницаемым лицом, по которому никак нельзя было прочитать его мысли.

Под его взглядом Фудзинами подняла голову и, взглянув на брата, снова залилась слезами.

– Я… я… братец, я вас… я вас… – прерывисто всхлипывала Фудзинами, сверля брата взглядом. Она несколько раз пыталась что-то сказать, но захлебывалась, и изо рта у нее вырывались только невнятные обрывки слов. Дрожащими губами она произнесла: – Братец, а вы любите меня? Даже после всех глупостей, что я наделала?

Молодой господин без колебаний кивнул:

– Да.

Напряжение ушло с лица Фудзинами. Молодой господин посмотрел на нее с печалью:

– Однако я не могу закрыть глаза на то, что ты сделала с Самомо и другими.

Фудзинами поникла. Она больше не дрожала, слезы тоже больше не текли у нее из глаз. Но и душа будто покинула ее лицо, и Фудзинами застыла на месте. Остальные присутствующие, наблюдавшие за братом и сестрой, остолбенели, услышав эти неожиданные слова.

– «С Самомо и другими»?! – переспросила Кикуно.

Но молодой господин отвернулся от нее, бросив:

– Позже… Итак, Асэби?

Он внезапно отвел глаза от Такимото и Фудзинами и снова повернулся к Асэби.

– Да? – удивленно откликнулась Асэби, робко наблюдавшая за происходящим.

– Ты в течение этого года обменивалась посланиями с тремя мужчинами, за исключением главы Восточного дома. Это верно?

– Да, – послушно кивнула Асэби.

– Тогда я снова повторю свой вопрос: почему ты, зная о том, что делала Фудзинами, никому ничего не сказала? Например, Хамаю или Масухо-но-сусуки хотя бы стали выяснять, в чем дело.

– Но ведь, – растерянно сказала Асэби, – я бы тогда причинила неудобства госпоже Фудзинами! Ведь она сделала это ради меня.

Ее лицо было чистым, как у небесной богини.

Воцарилась тишина.

Всем показалось, что девочка с красивой улыбкой вдруг превратилась в кого-то иного. У всех присутствующих при виде этого неизвестного «кого-то» по коже пробежали мурашки. Можно даже сказать, что они застыли от ужаса.

Молодой господин прищурился, а Хамаю и Масухо-но-сусуки одновременно сделали такие лица, будто съели что-то горькое.

– Ты хочешь сказать, что сделала это ради Фудзинами?

– Да, – печально глядя на Фудзинами, кивнула Асэби. – Мне тоже было очень тяжело лгать госпоже Сиратаме и госпоже Масухо-но-сусуки. Но с письмами госпожа Фудзинами, сочувствуя моей ситуации, поступила так сама. Поэтому обвинять меня – ошибка. И вообще, это все только предположения. Твердых доказательств нет, поэтому я не скажу ничего, что могло бы навредить положению госпожи Фудзинами.

Масухо-но-сусуки открыла было рот, но молодой господин одним взглядом заставил ее замолчать и снова посмотрел на Асэби.

– Ясно. Будем считать, что я тебя понял. Тогда следующий вопрос, – тихо сказал он. – Ты знаешь имя Каскэ?

Теперь ахнула Укоги. Асэби же, услышав это имя, не изменилась в лице.

– Каскэ – один из слуг Восточного дома. А что с ним?

– Каскэ. – Молодой господин прищурился. – Один из адресатов твоих писем, наряду со мной. Второй, да?

– Да, это так. И что же?

– Пробрался во дворец Окагу и погиб именно он.

– Ах, вот как? Я не знала. Как жаль.

– Не знала? Правда? Он ведь был влюблен в тебя. Его убили, когда он пришел, чтобы встретиться с тобой.

– Каскэ приходил встретиться с госпожой?! – в панике вскричала Укоги.

– Что, впервые слышите?

– Но это… как же это?!

Под недоуменным взглядом Укоги теперь уже Асэби сделала удивленное лицо.

– Укоги, ты ведь отказалась рассказывать мне о матушке! А Каскэ сказал, что не может писать об этом в письме, – я и подумала, что смогу с ним встретиться…

– Позвала Каскэ во дворец? Зная, что нарушаешь правила Окагу?

– Ой! – Асэби мило наклонила головку и посмотрела на молодого господина. Он, не отводя взгляд, смотрел на нее. – Но это же слуга. Что такого в том, чтобы с ним встретиться?

– Даже он – мужчина.

– Но он – простолюдин. У нас разное положение.

– Во дворце Окагу тайные встречи не допускаются, будь то простолюдин или даже конь.

– Да разве это можно назвать тайной встречей? Какое громкое слово. Мне и в голову не пришло, что ненадолго встретиться со слугой – это нарушение порядков Окагу. Я не подумала. Прошу меня простить.

– Если бы ты могла исправить это извинением, проблемы бы не было. Но Каскэ из-за этого лишился жизни.

– Это потому, что за такие проступки отрубают голову! – Это бросила Такимото, которая и привела приговор в исполнение. Выглядела она плохо, но глаза ее все еще сверкали ярко. – Мало того, что он проник в Окагу, он еще и пытался учинить насилие над госпожой из Осеннего павильона. Он совершил преступление, которое карается смертью!

– Но ведь он просто пытался убежать, он не сопротивлялся. Силами Фудзимия-рэн его легко можно было просто схватить, не убивая. Есть причина, почему ты этого не сделала, – сказал молодой господин, обращаясь теперь к Такимото. – Ты боялась, что Каскэ расскажет о Самомо. То есть ты убила его, чтобы закрыть ему рот. Я неправ?

– Закрыть рот?.. Какие страшные вещи вы говорите… – Такимото скривила губы, а у ее ног дрожала Фудзинами. Но молодой господин не ослаблял давление.

– Если Каскэ задумал пробраться во дворец, его обязательно должен был кто-то направлять. Эту роль взяла на себя Самомо. Асэби заморочила ей голову, и та наверняка согласилась провести парня – если это было нужно только затем, чтобы с ним поговорить. Но Асэби и не собиралась встречаться с Каскэ сама. А Самомо обратила внимание на то, что Асэби намеревалась отправить Каскэ в Осенний павильон!