Николай Васильев - Драгомирье и его окрестности [СИ]

Кавалерия до времени кучковалась тоже возле Братковичей. Но вот польские пушки открыли огонь и стали получать, само собой, в ответ.

Спустя примерно час польская пехота двинулась к окраине дымящегося предместья, причем, к удивлению Берсенева, перебежками и с залеганием время от времени к земле — пропуская над собой ядра, а потом и картечь драгомирцев! «Маги что ли видят момент выстрела и упреждают нападающих?» — дивился Сергей. Как бы там ни было, поляки достигли первой линии обороны и, судя по всему, взяли ее! Впрочем, непосвященный в планы командования поручик догадывался, что такое развитие событий на руку Бограду, желающему втянуть в атаку как можно больше сил противника — а как ему было не втянуться, когда успех уже наметился? И действительно, вперед потянулись артиллеристы, а затем драгуны и конные егеря… Неожиданно на пункт к поручику прибыло его начальство: ротмистр Стоян и даже господин полковник.

— У тебя тут хорошо все видно? — спросил Стоян. — Вот и отлично: мы тоже тут побудем. Из леса вид куда хуже. Там и сигнал к атаке можно пропустить… А еще через час из Братковичей стремглав помчал уланский полк с пиками, развернувшись на левый фланг, откуда (как знали засадники) должны были напасть наши казаки.

— Скоро и наш черед, наверно, наступит, — проворчал Черный. — А Потоцкий еще не пустил в дело ни кирасир, ни гусар…

— Ну и что? — возразил ротмистр. — Наши два полка должны с ними справиться!

— Может, и справимся, только какой ценой? О! А кирасиры-то выходят из села! Пошли, пошли на предместье! А ведь тяжко сейчас будет Бограду! На его месте я бы подал нам сигнал…

— Так вон же вверх пошли два лиловых файербола! — вскрикнул Стоян.

— Все, наш черед! Спустя несколько минут оба засадных полка на рысях вышли из леса и помчались в тыл и фланг польским кирасирам. Егеря мчались впереди, а на острие их атаки был взвод Берсенева. Вот хвост кирасирской колонны все ближе, ближе, а вот он начинает тормозить и разворачиваться к новой угрозе.

— Стой! — скомандовал Сергей, оказавшись метрах в трехстах от латников. — По кирасирским коням огонь! Взвод стал дружно стрелять из штуцеров, а кирасиры дружно падать на землю. Но не все, далеко не все. По команде оставшегося в живых офицера они образовали колонну и помчались галопом навстречу егерям.

«Вот я мудак! — всполошился Берсенев. — На фиг я так близко к ним примчал! Мог бы расстреливать с 500–600 метров!». Но тотчас прекратил паниковать и скомандовал:

— В колонну за мной! Штуцера в чехлы! Приготовить пистолеты! И выхватил из-за пазухи свое секретное оружие. Метрах в трех от головного кирасира он выстрелил ему в лицо, моментально перевел пистолет на его спутника и сделал аналогичный выстрел. А далее были новые встречные кирасиры и новые выстрелы — в основном, удачные.

Взбодренные успехами командира егеря тоже ловко палили из своих пистолей, в результате чего колонна из тридцати-сорока кирасиров перестала существовать. Прочие же встречные поляки превратились в отворачивающих или улепетывающих. А потом егеря ввязались в уличные бои, где обстановка менялась моментально: только зачистили одну улицу от тех же кирасиров, как вдруг из переулка появились недобитые драгуны со смертоносными ружьями. Справились с ними (за счет своей куда большей скорострельности) и нарвались на недобитых гренадеров, сразу кинувшихся со штыками к брюхам егерских лошадей. Ускакали от них и попали под залп конных егерей. Вжикнула пуля и рядом с ухом Берсенева, а вторая попала в многострадальную Басю, которая взбрыкнула и помчалась куда не попадя, не реагируя на понукания седока. Улучив момент, Сергей с нее спрыгнул и повис на уздечке, принуждая кобылу к остановке. Привязав к палисаднику, нашел рану (в шее), продизенфицировал водкой из фляжки, наложил заранее заготовленный тампон и поручил подоспевшему Прошке бинтовать шею.

Сам же, пересев на его коня, продолжил командовать взводом. К середине дня армия генерала Бограда окончательно подавила сопротивление поляков, взяв в плен около трех тысяч и перебив до того еще столько же. К Пшемыслю скорым-скорым аллюром ушли только гусары и недобитые уланы, а с ними и коляска с гетманом. Генерал Боград отрядил в погоню уже полюбившийся ему Тисский конно-егерский полк, а прочие драгомирские воины принялись собирать трофеи, а также хоронить павших: своих и чужих.

Прибыв в окрестности Пшемысля, егеря сосредоточились в Цикловском лесу (на правобережье того же Вяра), в 4 км от юго-западной окраины города, и стали вылавливать местных жителей. Они показали, что гусары и уланы по-хозяйски вселились в дома мещан, а командование — в Казимирский замок, под охраной местного гарнизона в 300 солдат.

Замок этот венчает высокий холм на правобережье Сана и невелик: примерно 100х100 м при четырех башнях и стене высотой 5–6 м. Все это рассказал Берсеневу Стоян, вернувшийся с совещания при полковнике.

— И что вы решили делать? — спросил поручик.

— Ждать подхода основных сил, что еще? — сказал ротмистр.

— А ведь замок можно захватить этой ночью, пока нас еще не ждут, — азартно предложил Берсенев. — Я с моим взводом влезу на стены и открою ворота, а вы ворветесь снаружи.

— Как вы попадете на стены? У нас лестниц еще нет!

— Они не понадобятся: бойцы сложат «пирамиду», по которой влезу я и по-тихому стражников уложу. Потом свешу веревки, по которым заберутся остальные.

— Авантюра! — возмутился Стоян. — И сам можешь сгинуть и бойцов своих положить!

— Давай все же сходим к полковнику и предложим ее? Вдруг он окажется другого мнения? За взятие замка и пленение Потоцкого с его штабом можно получить неплохое повышение и цацки к тому же. Всем нам. В итоге нового совещания в узком кругу (Черный, Стоян и Берсенев) взвод инициативного поручика выдвинулся вечером по укромной дорожке к предместью Пшемысля, а с наступлением ночи просочился непосредственно к замку короля Казимира. Стены замка были освещены по периметру факелами, но без фанатизма, по факелу у каждой башни.

Вдоль стен за их зубцами ходили попарно и навстречу друг другу четверо часовых, вооруженных мушкетами, причем наружу они и не заглядывали. Однако Сергей допускал, что наблюдатели могут сидеть в башнях и потому оттянул нападение до начала «сонного» промежутка, который ближе к лету считал между часом и тремя ночи. Итак, в час ночи десяток егерей стартовал к подножью крепостной стены (посередине между башнями) и, опираясь на нее руками, стал строить «пирамиду». Когда она дошла до верха, Сергей ловко поднялся по спинам товарищей, дождался обычной встречи патрульных (возле одной из башен), а потом прохода намеченной к закланию пары мимо себя и возник за спинами часовых. Сделал он это вроде бы бесшумно, но часовые враз к нему повернулись! Только это им нисколько не помогло: два слабо слышимых выстрела с секундным интервалом привели к падению на валганг их тел, которые шустрый диверсант успел ухватить, предотвращая шум. Убедившись в бессознательном состоянии часовых, Сергей стремительно бросился к следующей угловой башне, а потом еще к одной и встретил там вторую пару — с похожим результатом. После чего быстро вернулся к точке подъема и, снимая с пояса прихваченные веревки, стал привязывать их к зубцам стены.